Страшный Суд. Собор Рождества Богородицы с псковскими фресками XIV века передается РПЦ
Сегодня, 25 июля, стало известно о состоявшемся 17 июля 2012 года расторжении охранного договора на безвозмездное пользование памятником истории и культуры «Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря» от 05 ноября 2011 года № 207 (в заголовке соглашения о расторжении указана дата расторгаемого договора - 2001 год, в тексте соглашения - 2011 год).
Соглашение о расторжении договора на пользование объектом культурного наследия федерального значения уместилось на одном листе.
Его подписали руководитель территориального управления Росимущества в Псковской области Александр Сребролюбов и директор Псковского музея-заповедника Юрий Киселев.
Я полагаю, что обе стороны соглашения нарушили закон и превысили свои полномочия. Подписанный ими документ юридически ничтожен, не подлежит исполнению и будет предметом изучения правоохранительных органов.
Соглашение ссылается на Федеральный закон от 30 ноября 2010 г. № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», а также на два заявления: местной религиозной организации «Рождества Богородицы Снетогорский женский монастырь Псковской Епархии Русской Православной Церкви» от 2 мая 2012 года № 55 и заявление ГБУК «Псковский государственный объединенный историко-художественный и архитектурный музей-заповедник» от 17 июля 2012 года № 310.
Очевидно, что добровольно отречься от памятника федерального значения музей не мог.
Юрию Киселеву приказали (устно) - и он отказался (письменно).
На мой взгляд, установленная Законом процедура многократно и грубо нарушена. Проще сказать - она не исполнена.
Более детальный правовой анализ будет завтра.
Бесспорно, что ситуация была известна узкому кругу лиц как минимум с начала мая.
К этому кругу лиц относятся - Росимущество федеральное и территориальное, Министерство культуры, госкомитет Псковской области по культуре, руководство Псковского государственного музея-заповедника, Псковская епархия РПЦ. Сомневаюсь, чтобы не был в курсе событий такого уровня губернатор.
В пункте 2 соглашения о расторжении указано, что «каждая из сторон подтверждает, что обязательства по акту приема-передачи выполнены (Приложение № 1)».
Это означает, что директор музея Юрий Киселев подписал данный акт, не уведомив об этом непосредственно ответственных за хранение объекта культурного наследия лиц.
На этот час получить Приложение № 1 не удалось, но это вопрос времени.
Закрытость процесса может быть следствием только прямого приказа о неразглашении и сознания полной незаконности действия.
Ситуация вышла в свет 25 июля вечером, когда заведующая отделом музея-заповедника «Мирожский монастырь» Таисия Круглова получила приказ директора музея «О передаче ключей от Собора Рождества Богородицы» в территориальное управление Росимущества.
Подпись на этом приказе не принадлежит директору музея Юрию Киселеву (можно сравнить с подписью на соглашении о расторжении договора); по внешним признакам, это подпись заместителя директора Татьяны Огинской.
Таисия Круглова, несущая непосредственную ответственность за сохранение памятника и не допущенная к оформлению акта приема-передачи, отдать ключи от памятника отказалась.
Она как хранитель объекта культурного наследия строго исполняет свои обязанности.
Единственный в своем роде памятник культуры федерального значения планируется передать местной религиозной организации для использования в уставных (богослужебных) целях.
Происходящее повергло в шок ведущего специалиста в области русской монументальной живописи Владимира Сарабьянова. Вечером мы говорили с ним подробно; о происходящем он, ведущий реставратор средневековой монументальной живописи в России, узнал по телефону.
Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря является мировым памятником культуры.
В этом храме сохранились самые древние из известных (1313 г.) фрески псковской школы монументальной живописи (росписи Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря сер. XII в. относятся к византийской школе).
Короткая цитата из статьи Ирины Голубевой и Владимира Сарабьянова: «Апофеоз Снетогорского ансамбля - “Страшный суд”, едва вместившийся в западный неф собора. Это достойный аналог всем скульптурным порталам романских храмов Европы, но в мировой живописи снетогорский Апокалипсис по полноте сюжетов, сложнейшим символам их изводов не имеет подобия. Здесь псковские мастера утвердили начало новой живописной школы».
Угроза утраты этих фресок - это преступление перед культурным наследием человечества.
Росписи собора Рождества Богородицы раскрыты и реставрированы не полностью.
Использования в богослужебных целях фрески не выдержат и могут быть утрачены.
Вопрос очень давний, ему не один год.
Для желающих изучить его подробно (не только в части, касающейся собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря, а также и фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря XII века) прилагаю ссылки на публикации «Псковской губернии».
Беседовала Елена Ширяева. Владимир Сарабьянов: «Это моя совершенно категорическая точка зрения» …о состоянии псковских памятников истории и культуры, государственной и местной политике в их отношении, а также будущем Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря // «Псковская губерния», № 44 (313) от 15-21 ноября 2006 г.
Елена Ширяева. Сухая передача. После опыта «восстановления» Крыпецкого монастыря специалисты с ужасом ждут решения о передаче Церкви собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря с фресками XIV века // «Псковская губерния», № 48 (367) от 12-18 декабря 2007 г.
Цитата из Владимира Дмитриевича Сарабьянова (статья «Сухая передача»):
«Когда Снетогорский монастырь вновь начал действовать, то настроение у только что вселившихся сестер и священников было довольно категорическое: «Это всё наше, нам и надо передать!». Я не раз слышал из уст и матушки Людмилы, и ее ближайшего окружения, что фрески эти им не нужны, что это всё - рухлядь, остатки былого величия. Нам, реставраторам, говорили: хотите - снимайте и увозите к себе в музей; не хотите - мы все это забелим и пригласим отца Зинона, он распишет. Конечно, у о. Зинона рука бы на это не поднялась. Он - человек в высшей степени грамотный, прекрасно понимает бесценность этих фресок. Но в дальнейшем, как мне казалось, отношение к фрескам изменилось. И категоричности поуменьшилось.
Я с самого начала ратовал за то, чтобы вопрос был решен мирным путем - путем совместного использования храма. Но совместное использование предполагает взаимное уважение, соблюдение закона, и приоритетом в решении этого вопроса должно быть элементарное сохранение памятника. Не приспособление его под сиюминутные, текущие нужды, а сохранение памятника! Памятник - это вечная категория. Он должен быть отреставрирован совместными усилиями, доведен до идеального состояния и сохраняться обеими сторонами. Это должны понимать и музей, и Министерство культуры, и церковь, которая в той или иной мере будет пользоваться памятником.
Я был уверен, что всё идет к такому паллиативному решению, построенному на взаимных уступках и компромиссах. Я прекрасно понимаю отношение епархии к нынешнему положению вещей: действующий монастырь с огромным количеством монахинь (их там сейчас живет около ста человек: монахинь, насельниц, послушниц) и посередине монастыря стоит большой, очень вместительный храм, который никак не задействован. Реставрация, которая длится уже третий десяток лет, у них вызывает и недовольство, и раздражение.
Я согласен с позицией Владыки: храм, находящийся посередине монастыря, должен жить не только как памятник истории и культуры, но и как собственно храм. Но мы имеем дело с очень большим пространством. В этом храме есть, скажем так, объем XIV века, а есть большая западная часть: пристройки, приделы, паперти. Все эти пристройки, с запада прилегающие к собору, по площади вдвое больше, чем сам храм. И, при разумной организации, можно было бы элементарно сделать так, чтобы основная часть богослужений проходила в этих пристройках. А в самом храме можно совершать редкие богослужения. И к этому всё шло.
И вдруг перед нами нарисовали совершенно иную картину. Под нами я подразумеваю себя, псковских архитекторов, реставраторов, членов ВООПИиК, сотрудников Псковского музея-заповедника. У нас сложилось впечатление, что комиссия и была призвана сюда, чтобы резко передать собор в полное ведение епархии. Без каких-то совместных использований и соблюдений взаимных интересов. Просто передать и всё, а потом - хоть трава не расти.
Но этот храм - очень хрупкое сооружение. У него очень сложная история, очень сложная жизнь. Его много раз перестраивали, у него множество проблем, связанных с инженерным состоянием. А главная проблема - это фрески. Фрески, которые абсолютно уникальны. Их ценность - это не предмет для обсуждения. Это - явление мирового уровня, основа псковской иконописной школы, памятник, который требует самого бережного отношения. Там дышать надо, что называется, вполголоса. И что мы услышали? Никто не произнес слова об их сохранении. Такое ощущение, что просто есть какая-то постройка, которую надо отдать монастырю, а он ее будет использовать по прямому назначению и по своему усмотрению. А то, что фрески требуют строгого соблюдения определенного режима хранения, об этом никто даже не говорит.
На заседании комиссии в Снетогорском монастыре, из уст владыки Евсевия, мы услышали такие вещи, которые сразу заставили вспомнить пример Крыпецкого монастыря. Да, пока Владыка говорит, что «памятник - это храм Божий, это место, где живет Бог», я с ним абсолютно согласен. Но когда Владыка сообщает, что и «мы живем в этом храме» - мне становится страшно. Мне становится страшно от того, что мне обещают относиться к храму, к памятнику, как к собственному дому, в котором должно быть удобно жить и удобно служить. И в соответствии с этими представлениями об удобстве приспосабливать его для своих нужд. Вот если покажется им, что здесь нужно окошечко, потому что в храме темно, то его сделают, его пробьют. Пробьют окно в соборе по фреске, потому что им было темно, и никто ничего сделать не сможет. Или перепишут древние фрески по своему вкусу.
Именно такое отношение к «своему дому» привело к скандалу в Крыпецах.
Поэтому я уверен: если абсолютно все будет отдано на откуп монастырю, то завтра меня как реставратора в собор просто не пустят. И никого туда не пустят. А если и пустят, то мы можем увидеть фрески либо переписанными, либо сбитыми. И то, и другое для них - гибель».
Беседовала Елена Ширяева. Бог и кесари. Вопрос: «Кто хозяин в древнем храме?» давно имеет ответ в России. Хозяином общенационального достояния является государство // «Псковская губерния», № 27 (396) от 9-15 июля 2008 г.
Беседовал Лев Шлосберг. «Вечность - не имущество». Художник-реставратор высшей категории Владимир Сарабьянов продолжает борьбу за спасение псковских фресок мирового значения // «Псковская губерния», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.
Максим Андреев, Лев Шлосберг, при участии Владимира Сарабьянова. Страсти Христовы. В Пскове обострился конфликт вокруг судьбы фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря // «Псковская губерния», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.
Псков с удивительным постоянством и пугающей частотой снова и снова становится местом скандала с объектами культурного наследия федерального значения. Мы начинаем выглядеть как город, где ключевые решения в сфере охраны объектов культурного наследия принимаются по меньшей мере дикарями, а по существу - варварами. Которые не боятся Страшного Суда и уверены, что держат Бога за бороду.
Фрагменты фресковых росписей собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря
Вознесение
Воскресение
Успение Богородицы
Преподобные отцы
Святой
Святой
Святой
Воскрешение Лазаря
Распятие
Рождество Богородицы (со следами очага пожара XVI в.)
Снетогорская Богородица с младенцем
Крещение Господне
Сошествие Святого духа на апостолов
Страшный Суд. Фрагмент. Звери из видения пророка Даниила
Страшный Суд. Фрагмент. Звери из видения пророка Даниила
Страшный Суд. Фрагмент. Скованный Диавол на Звере, пожирающем головы грешников с душой Иуды на колене
Страшный Суд. Фрагмент. Душа Иуды на колене Диавола
Страшный Суд. Фрагмент. Лоно Авраама. Благоразумный разбойник и огненный Серафим
Страшный Суд. Фрагмент. Лоно Авраама и благоразумный разбойник
Страшный Суд. Фрагмент. Лоно Авраама и благоразумный разбойник
Страшный Суд. Фрагмент. Апостол Петр с ключами от Рая
Евхаристия. Фрагмент
Евангелист (роспись в парусах)
Евангелист (роспись в парусах)
Соглашение о расторжении договора на пользование объектом культурного наследия федерального значения уместилось на одном листе.
Его подписали руководитель территориального управления Росимущества в Псковской области Александр Сребролюбов и директор Псковского музея-заповедника Юрий Киселев.
Я полагаю, что обе стороны соглашения нарушили закон и превысили свои полномочия. Подписанный ими документ юридически ничтожен, не подлежит исполнению и будет предметом изучения правоохранительных органов.
Соглашение ссылается на Федеральный закон от 30 ноября 2010 г. № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», а также на два заявления: местной религиозной организации «Рождества Богородицы Снетогорский женский монастырь Псковской Епархии Русской Православной Церкви» от 2 мая 2012 года № 55 и заявление ГБУК «Псковский государственный объединенный историко-художественный и архитектурный музей-заповедник» от 17 июля 2012 года № 310.
Очевидно, что добровольно отречься от памятника федерального значения музей не мог.
Юрию Киселеву приказали (устно) - и он отказался (письменно).
На мой взгляд, установленная Законом процедура многократно и грубо нарушена. Проще сказать - она не исполнена.
Более детальный правовой анализ будет завтра.
Бесспорно, что ситуация была известна узкому кругу лиц как минимум с начала мая.
К этому кругу лиц относятся - Росимущество федеральное и территориальное, Министерство культуры, госкомитет Псковской области по культуре, руководство Псковского государственного музея-заповедника, Псковская епархия РПЦ. Сомневаюсь, чтобы не был в курсе событий такого уровня губернатор.
В пункте 2 соглашения о расторжении указано, что «каждая из сторон подтверждает, что обязательства по акту приема-передачи выполнены (Приложение № 1)».
Это означает, что директор музея Юрий Киселев подписал данный акт, не уведомив об этом непосредственно ответственных за хранение объекта культурного наследия лиц.
На этот час получить Приложение № 1 не удалось, но это вопрос времени.
Закрытость процесса может быть следствием только прямого приказа о неразглашении и сознания полной незаконности действия.
Ситуация вышла в свет 25 июля вечером, когда заведующая отделом музея-заповедника «Мирожский монастырь» Таисия Круглова получила приказ директора музея «О передаче ключей от Собора Рождества Богородицы» в территориальное управление Росимущества.
Подпись на этом приказе не принадлежит директору музея Юрию Киселеву (можно сравнить с подписью на соглашении о расторжении договора); по внешним признакам, это подпись заместителя директора Татьяны Огинской.
Таисия Круглова, несущая непосредственную ответственность за сохранение памятника и не допущенная к оформлению акта приема-передачи, отдать ключи от памятника отказалась.
Она как хранитель объекта культурного наследия строго исполняет свои обязанности.
Единственный в своем роде памятник культуры федерального значения планируется передать местной религиозной организации для использования в уставных (богослужебных) целях.
Происходящее повергло в шок ведущего специалиста в области русской монументальной живописи Владимира Сарабьянова. Вечером мы говорили с ним подробно; о происходящем он, ведущий реставратор средневековой монументальной живописи в России, узнал по телефону.
Собор Рождества Богородицы Снетогорского монастыря является мировым памятником культуры.
В этом храме сохранились самые древние из известных (1313 г.) фрески псковской школы монументальной живописи (росписи Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря сер. XII в. относятся к византийской школе).
Короткая цитата из статьи Ирины Голубевой и Владимира Сарабьянова: «Апофеоз Снетогорского ансамбля - “Страшный суд”, едва вместившийся в западный неф собора. Это достойный аналог всем скульптурным порталам романских храмов Европы, но в мировой живописи снетогорский Апокалипсис по полноте сюжетов, сложнейшим символам их изводов не имеет подобия. Здесь псковские мастера утвердили начало новой живописной школы».
Угроза утраты этих фресок - это преступление перед культурным наследием человечества.
Росписи собора Рождества Богородицы раскрыты и реставрированы не полностью.
Использования в богослужебных целях фрески не выдержат и могут быть утрачены.
Вопрос очень давний, ему не один год.
Для желающих изучить его подробно (не только в части, касающейся собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря, а также и фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря XII века) прилагаю ссылки на публикации «Псковской губернии».
Беседовала Елена Ширяева. Владимир Сарабьянов: «Это моя совершенно категорическая точка зрения» …о состоянии псковских памятников истории и культуры, государственной и местной политике в их отношении, а также будущем Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря // «Псковская губерния», № 44 (313) от 15-21 ноября 2006 г.
Елена Ширяева. Сухая передача. После опыта «восстановления» Крыпецкого монастыря специалисты с ужасом ждут решения о передаче Церкви собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря с фресками XIV века // «Псковская губерния», № 48 (367) от 12-18 декабря 2007 г.
Цитата из Владимира Дмитриевича Сарабьянова (статья «Сухая передача»):
«Когда Снетогорский монастырь вновь начал действовать, то настроение у только что вселившихся сестер и священников было довольно категорическое: «Это всё наше, нам и надо передать!». Я не раз слышал из уст и матушки Людмилы, и ее ближайшего окружения, что фрески эти им не нужны, что это всё - рухлядь, остатки былого величия. Нам, реставраторам, говорили: хотите - снимайте и увозите к себе в музей; не хотите - мы все это забелим и пригласим отца Зинона, он распишет. Конечно, у о. Зинона рука бы на это не поднялась. Он - человек в высшей степени грамотный, прекрасно понимает бесценность этих фресок. Но в дальнейшем, как мне казалось, отношение к фрескам изменилось. И категоричности поуменьшилось.
Я с самого начала ратовал за то, чтобы вопрос был решен мирным путем - путем совместного использования храма. Но совместное использование предполагает взаимное уважение, соблюдение закона, и приоритетом в решении этого вопроса должно быть элементарное сохранение памятника. Не приспособление его под сиюминутные, текущие нужды, а сохранение памятника! Памятник - это вечная категория. Он должен быть отреставрирован совместными усилиями, доведен до идеального состояния и сохраняться обеими сторонами. Это должны понимать и музей, и Министерство культуры, и церковь, которая в той или иной мере будет пользоваться памятником.
Я был уверен, что всё идет к такому паллиативному решению, построенному на взаимных уступках и компромиссах. Я прекрасно понимаю отношение епархии к нынешнему положению вещей: действующий монастырь с огромным количеством монахинь (их там сейчас живет около ста человек: монахинь, насельниц, послушниц) и посередине монастыря стоит большой, очень вместительный храм, который никак не задействован. Реставрация, которая длится уже третий десяток лет, у них вызывает и недовольство, и раздражение.
Я согласен с позицией Владыки: храм, находящийся посередине монастыря, должен жить не только как памятник истории и культуры, но и как собственно храм. Но мы имеем дело с очень большим пространством. В этом храме есть, скажем так, объем XIV века, а есть большая западная часть: пристройки, приделы, паперти. Все эти пристройки, с запада прилегающие к собору, по площади вдвое больше, чем сам храм. И, при разумной организации, можно было бы элементарно сделать так, чтобы основная часть богослужений проходила в этих пристройках. А в самом храме можно совершать редкие богослужения. И к этому всё шло.
И вдруг перед нами нарисовали совершенно иную картину. Под нами я подразумеваю себя, псковских архитекторов, реставраторов, членов ВООПИиК, сотрудников Псковского музея-заповедника. У нас сложилось впечатление, что комиссия и была призвана сюда, чтобы резко передать собор в полное ведение епархии. Без каких-то совместных использований и соблюдений взаимных интересов. Просто передать и всё, а потом - хоть трава не расти.
Но этот храм - очень хрупкое сооружение. У него очень сложная история, очень сложная жизнь. Его много раз перестраивали, у него множество проблем, связанных с инженерным состоянием. А главная проблема - это фрески. Фрески, которые абсолютно уникальны. Их ценность - это не предмет для обсуждения. Это - явление мирового уровня, основа псковской иконописной школы, памятник, который требует самого бережного отношения. Там дышать надо, что называется, вполголоса. И что мы услышали? Никто не произнес слова об их сохранении. Такое ощущение, что просто есть какая-то постройка, которую надо отдать монастырю, а он ее будет использовать по прямому назначению и по своему усмотрению. А то, что фрески требуют строгого соблюдения определенного режима хранения, об этом никто даже не говорит.
На заседании комиссии в Снетогорском монастыре, из уст владыки Евсевия, мы услышали такие вещи, которые сразу заставили вспомнить пример Крыпецкого монастыря. Да, пока Владыка говорит, что «памятник - это храм Божий, это место, где живет Бог», я с ним абсолютно согласен. Но когда Владыка сообщает, что и «мы живем в этом храме» - мне становится страшно. Мне становится страшно от того, что мне обещают относиться к храму, к памятнику, как к собственному дому, в котором должно быть удобно жить и удобно служить. И в соответствии с этими представлениями об удобстве приспосабливать его для своих нужд. Вот если покажется им, что здесь нужно окошечко, потому что в храме темно, то его сделают, его пробьют. Пробьют окно в соборе по фреске, потому что им было темно, и никто ничего сделать не сможет. Или перепишут древние фрески по своему вкусу.
Именно такое отношение к «своему дому» привело к скандалу в Крыпецах.
Поэтому я уверен: если абсолютно все будет отдано на откуп монастырю, то завтра меня как реставратора в собор просто не пустят. И никого туда не пустят. А если и пустят, то мы можем увидеть фрески либо переписанными, либо сбитыми. И то, и другое для них - гибель».
Беседовала Елена Ширяева. Бог и кесари. Вопрос: «Кто хозяин в древнем храме?» давно имеет ответ в России. Хозяином общенационального достояния является государство // «Псковская губерния», № 27 (396) от 9-15 июля 2008 г.
Беседовал Лев Шлосберг. «Вечность - не имущество». Художник-реставратор высшей категории Владимир Сарабьянов продолжает борьбу за спасение псковских фресок мирового значения // «Псковская губерния», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.
Максим Андреев, Лев Шлосберг, при участии Владимира Сарабьянова. Страсти Христовы. В Пскове обострился конфликт вокруг судьбы фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря // «Псковская губерния», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.
Псков с удивительным постоянством и пугающей частотой снова и снова становится местом скандала с объектами культурного наследия федерального значения. Мы начинаем выглядеть как город, где ключевые решения в сфере охраны объектов культурного наследия принимаются по меньшей мере дикарями, а по существу - варварами. Которые не боятся Страшного Суда и уверены, что держат Бога за бороду.
Фрагменты фресковых росписей собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря
Вознесение
Воскресение
Успение Богородицы
Преподобные отцы
Святой
Святой
Святой
Воскрешение Лазаря
Распятие
Рождество Богородицы (со следами очага пожара XVI в.)
Снетогорская Богородица с младенцем
Крещение Господне
Сошествие Святого духа на апостолов
Страшный Суд. Фрагмент. Звери из видения пророка Даниила
Страшный Суд. Фрагмент. Звери из видения пророка Даниила
Страшный Суд. Фрагмент. Скованный Диавол на Звере, пожирающем головы грешников с душой Иуды на колене
Страшный Суд. Фрагмент. Душа Иуды на колене Диавола
Страшный Суд. Фрагмент. Лоно Авраама. Благоразумный разбойник и огненный Серафим
Страшный Суд. Фрагмент. Лоно Авраама и благоразумный разбойник
Страшный Суд. Фрагмент. Лоно Авраама и благоразумный разбойник
Страшный Суд. Фрагмент. Апостол Петр с ключами от Рая
Евхаристия. Фрагмент
Евангелист (роспись в парусах)
Евангелист (роспись в парусах)