История одного гранта.
Тоталитарные режимы угнетают свободных людей. И в авангарде противостояния им стоят правозащитники - рыцари света, несущие разумное, доброе, вечное, чья служба и опасна и трудна. Правозащитник - высшая ступень эволюции и адепт невидимой руки рынка. И его не купить ни на какие чекистские шекеля. Ведь любой приличный и рукопожатный правозащитник думает больше о ценностях и идеалах свободы. А для того, что его энергия шла в правильном русле очень помогают гранты правозащитных организаций. Многие обвиняют этих неравнодушных людей в том, что получают деньги от США. Но позвольте, правозащитники следят за соблюдением прав человека, критикуют государства за нарушения прав личности, хранят слезинку ребенка. И если они будут получать деньги от государства, то, как критиковать его со свободной совестью? Нелогично. Поэтому естественно, что они получают их из Оплота Свободы, для того, чтобы демократия в их собственных странах развивалась ударными темпами. Ниже я хотел бы поведать историю об одном гранте.
Итак, знакомьтесь - Лев Александрович Пономарев, известный правозащитник, лидер движения «За права человека!». Как-то получилось, что со Львом Александровичем судьба нередко сталкивала нас и у нас были довольно жесткие трения. Порой на грани дозволенного. Сразу скажу, Лев Александрович - честный, совестливый и рукопожатный человек. Но порой бывает совершенно невыносим. Жадный как свинья - это про него. Стоит на горизонте появиться какому-нибудь намеку на грант, будьте уверены - обязательно рядом возникнет фигура Пономарева. Причем Лев Александрович действует настолько агрессивно, что страдают многие совестливые и застенчивые правозащитники, у которых он часто вырывает грант в последнюю минуту. И пусть он выглядит и одевается как бедный родственник, на его счетах не одна цифра с шестью нулями. И не каких-то вшивых рублей, а полновесных долларов. Я сам социал-дарвинист, считаю, что выживает сильнейший и все расставит по своим местам невидимая рука рынка, но отбирать хлеб у своих коллег считаю преступлением. Стремясь получить все гранты, Лев Пономарев забывает о других правозащитниках. А ведь им тоже нужно кормить своих голодных детей. А когда гранты не доходят, что предлагаете делать этим тихими и застенчивым интеллигентам? Умереть с голоду или идти в бомжи? Ведь не работать на заводе или на стройке как какое-то совкое быдло. И когда вы в очередной раз будете проходить мимо Павелецкого вокзала, вглядитесь в лица бомжей. Может, среди них немым укором будет смотреть на вас тот, кто мог бы стать видным правозащитником, экологом-диссидентом, постоянно посещающим конференции Freedom House в разных частях света. Но его хрустальную мечту сломал, вырвал с корнем и растоптал один нечистоплотный оппозиционер.
Взять хотя бы эту историю с ЮКОСом. Первоначально все гранты этой компании решил подмять под себя именно наш Лев Александрович. Его доченька Леночка Липцер работала лойером в компании Ходорковского и всячески лоббировала интересы отца. Дело дошло до скандала. Возмутилась даже Людмила Алексеева и срочно вызвала меня в Москву. Был предельно жесткий разговор, попытки объяснить за правозащитное братство. Лев Александрович очень не хотел делиться юкосовским совершенно не мелким гешефтом, мотивировав, что ему нечем кормить голодных дочерей, но я был непреклонен. Со слезами на глазах Пономарев согласился на компромисс, но уже тогда я понял, что он задумал в будущем отомстить мне.
Дело «ЮКОСа» принадлежим всем правозащитникам и диссидентам, а не только Льву Пономареву и его дочке Елене Липцер.
Казалось, дело забыто, но недавно он нанес мне удар в спину. Экологическая организация «Гринпис» объявила неплохой грант. Задача гранта - грамотное обоснование экологических причин запрета использования Россией подлодок типа «Акула». Я со сподвижниками устроил в трактире «Матрешка» мощный мозговой штурм, усиленный димедрольным пивом, польским самогоном и мохито. В результате появился отличный бизнес-план, где красиво было расписано, что реакторы «Акул» плохо влияют на состояние голубых китов. Довольный собой, наутро я отправился к офису «Гринпис» и какова же была степень моего разочарование, когда я узнал, что только что грант отдан другому правозащитнику. Моей ярости и негодованию не было предела. В бешенстве я вылетел из здания экологов-диссидентов. Вдруг я почувствовал жар в ладонях и прохладу в животе. Прямо на меня шел незнакомый гражданин с добрым лицом, держа на весу большую папку с надписью “Greenpeace”. Мной неожиданно овладела икота, всмотрелся и сразу узнал свой грант. Да! Это был гринписовский грант. Я почувствовал себя так, как будто бы мне выпалили в ухо.
Я леопардовым скоком приблизился к возмутительному незнакомцу и молча дернул грант к себе. Незнакомец дернул грант обратно. Тогда я, держась левой рукой за папку, стал с силой отрывать пальцы незнакомца от гранта.
-- Грабят, -- шепотом сказал незнакомец, еще крепче держась за грант.
-- Позвольте, позвольте, -- говорил я, продолжая отклеивать пальцы незнакомца.
Стала собираться толпа. Человека три уже стояло поблизости, с живейшим интересом следя за развитием конфликта. Тогда мы оба опасливо оглянулись и, не глядя друг на друга, но, не выпуская грант из цепких рук, быстро пошли вперед, как будто бы ничего и не было. "Что же это такое?" -- отчаянно думал я. Что думал незнакомец, нельзя было понять, но походка у него была самая решительная. Мы шли все быстрее и, завидя в глухом переулке пустырь, засыпанный щебнем и строительными материалами, как по команде, повернули туда. Здесь мои силы учетверились.
-- Позвольте же! -- закричал я, не стесняясь.
-- Ка-ра-ул! -- еле слышно воскликнул незнакомец.
И так как руки у обоих были заняты папкой, мы стали пинать друг друга ногами. Ботинки незнакомца были с подковами, и мне сначала пришлось довольно плохо. Но я быстро приспособился и, прыгая то направо, то налево, использую искусство боевого гопака, увертывался от ударов противника и старался поразить врага в живот. В живот ему попасть не удалось, потому что мешала папка, но зато я угодил в коленную чашечку противника, после чего тот смог лягаться только левой ногой.
-- О г-споди! -- зашептал незнакомец.
И тут я увидел, что незнакомец, возмутительнейшим образом похитивший мой грант, не кто иной, как правозащитник Лев Пономарев. Этот подлец, мало того, что обкрадывал своих российских коллег, так решил устроить подлянку в самом Нью-Йорке мне, почти коренному ньюйоркцу, белому англосаксу еврейского происхождения и потомку князей и гусаров.
-- Лёва! -- воскликнул я, в удивлении снимая руки с папки.
Лев Пономарев полиловел и разжал, наконец, пальцы. Папка, никем не поддерживаемая, свалилась на битый кирпич. Невыносимое презрение слышалось в моих словах. Я окатил Льва Александровича взглядом необыкновенного благородства и, взяв под мышку грант, повернулся, чтобы уйти. Но лидер движения «За права человека!», уже оправившийся от смущения, не дал мне такой легкой победы. С криком: "Нет, прошу вас", он снова ухватился за грант. Была восстановлена первая позиция. Хватающая за сердце пауза длилась целую минуту.
-- Так это вы, господин правозащитник, -- проскрежетал я, -- охотитесь за моими грантами?
С этими словами я лягнул Пономарева ногой в бедро.
Лев Александрович изловчился и ускользнул от удара.-- Это не ваш грант.
-- А чей же?
-- Не ваш.
-- А чей же?
-- Не ваш, не ваш.
-- А чей же, чей?
-- Не ваш.
Шипя так, мы неистово лягались.
-- А чей же этот грант? -- возопил я, погружая ногу в живот Льва Пономарева.
Преодолевая боль, российский правозащитник твердо сказал:
-- Это национализированный грант.
-- Национализированный?
-- Да-с, да-с, национализированный.
-- Кем национализированый?
-- Российской Федерацией! Российской Федерацией!
-- Кем кем?
-- Российской властью.
-- А-а-а!.. -- сказал я, леденея. -- Властью Путина и Медведева?
-- Да-а-а-с!
-- М-м-м!.. Так, может быть, вы, господин правозащитник, единорос?
-- М-может быть?
Тут я не выдержал и с воплем "может быть!" смачно плюнул в доброе лицо Льва Александровича.
-- Вы аферист! -- кричал я. -- Я вам морду побью, Лев Александрович!
-- Руки коротки, -- ответил Пономарев.
-- Стыдно, господин оппозиционер! Вы просто -- вор!
-- Я у вас ничего не украл!
-- Как же вы узнали об этом гранте? Использовали в своих интересах Людмилу Алексееву? Очень хорошо! Очень красиво!
Я постепенно успокаивался, и разговор перешел в цивилизованное русло.
-- На митинги уже небось не ходите? -- спросил я, как можно ехиднее.
-- Где там ходить! Диссиденты по интернетам разбежались, гранты ищут.
-- Заметьте -- свои гранты! Свои!
-- Мне неизвестно -- чьи, а только ищут.
Что ж пришлось признать свое поражение и отправиться зализывать раны в трактир «Матрешка». Но Щаранского просто так не проведешь, Щаранский всех купит, продаст и опять купит, но уже дороже. Обида, нанесенному благородному дворянину просто так не прощается. Уже через некоторое время я связался с резидентом «Матрешки» в России Соломоном Хайкиным и имел серьезный разговор. Через некоторое время Соломон договорился со знакомыми рукопожатными скинхедами и они как-то подкараулили Льва Пономарева в темной подворотне. Хороший урок мерзавцу. Правда он и тут умудрился выбить себе солидные гранты. Но я чувствовал себя отомщенным и на это смотрел уже одобрительно. Все-таки одно дело делаем и боремся за вашу и нашу свободу. Ведь никто кроме нас. И при встрече обязательно рукопожимаем друг друга и солидарничаем. Ведь жить надо не по лжи.
И так будет с каждым!
С уважением, Лев Щаранский.
Итак, знакомьтесь - Лев Александрович Пономарев, известный правозащитник, лидер движения «За права человека!». Как-то получилось, что со Львом Александровичем судьба нередко сталкивала нас и у нас были довольно жесткие трения. Порой на грани дозволенного. Сразу скажу, Лев Александрович - честный, совестливый и рукопожатный человек. Но порой бывает совершенно невыносим. Жадный как свинья - это про него. Стоит на горизонте появиться какому-нибудь намеку на грант, будьте уверены - обязательно рядом возникнет фигура Пономарева. Причем Лев Александрович действует настолько агрессивно, что страдают многие совестливые и застенчивые правозащитники, у которых он часто вырывает грант в последнюю минуту. И пусть он выглядит и одевается как бедный родственник, на его счетах не одна цифра с шестью нулями. И не каких-то вшивых рублей, а полновесных долларов. Я сам социал-дарвинист, считаю, что выживает сильнейший и все расставит по своим местам невидимая рука рынка, но отбирать хлеб у своих коллег считаю преступлением. Стремясь получить все гранты, Лев Пономарев забывает о других правозащитниках. А ведь им тоже нужно кормить своих голодных детей. А когда гранты не доходят, что предлагаете делать этим тихими и застенчивым интеллигентам? Умереть с голоду или идти в бомжи? Ведь не работать на заводе или на стройке как какое-то совкое быдло. И когда вы в очередной раз будете проходить мимо Павелецкого вокзала, вглядитесь в лица бомжей. Может, среди них немым укором будет смотреть на вас тот, кто мог бы стать видным правозащитником, экологом-диссидентом, постоянно посещающим конференции Freedom House в разных частях света. Но его хрустальную мечту сломал, вырвал с корнем и растоптал один нечистоплотный оппозиционер.
Взять хотя бы эту историю с ЮКОСом. Первоначально все гранты этой компании решил подмять под себя именно наш Лев Александрович. Его доченька Леночка Липцер работала лойером в компании Ходорковского и всячески лоббировала интересы отца. Дело дошло до скандала. Возмутилась даже Людмила Алексеева и срочно вызвала меня в Москву. Был предельно жесткий разговор, попытки объяснить за правозащитное братство. Лев Александрович очень не хотел делиться юкосовским совершенно не мелким гешефтом, мотивировав, что ему нечем кормить голодных дочерей, но я был непреклонен. Со слезами на глазах Пономарев согласился на компромисс, но уже тогда я понял, что он задумал в будущем отомстить мне.
Дело «ЮКОСа» принадлежим всем правозащитникам и диссидентам, а не только Льву Пономареву и его дочке Елене Липцер.
Казалось, дело забыто, но недавно он нанес мне удар в спину. Экологическая организация «Гринпис» объявила неплохой грант. Задача гранта - грамотное обоснование экологических причин запрета использования Россией подлодок типа «Акула». Я со сподвижниками устроил в трактире «Матрешка» мощный мозговой штурм, усиленный димедрольным пивом, польским самогоном и мохито. В результате появился отличный бизнес-план, где красиво было расписано, что реакторы «Акул» плохо влияют на состояние голубых китов. Довольный собой, наутро я отправился к офису «Гринпис» и какова же была степень моего разочарование, когда я узнал, что только что грант отдан другому правозащитнику. Моей ярости и негодованию не было предела. В бешенстве я вылетел из здания экологов-диссидентов. Вдруг я почувствовал жар в ладонях и прохладу в животе. Прямо на меня шел незнакомый гражданин с добрым лицом, держа на весу большую папку с надписью “Greenpeace”. Мной неожиданно овладела икота, всмотрелся и сразу узнал свой грант. Да! Это был гринписовский грант. Я почувствовал себя так, как будто бы мне выпалили в ухо.
Я леопардовым скоком приблизился к возмутительному незнакомцу и молча дернул грант к себе. Незнакомец дернул грант обратно. Тогда я, держась левой рукой за папку, стал с силой отрывать пальцы незнакомца от гранта.
-- Грабят, -- шепотом сказал незнакомец, еще крепче держась за грант.
-- Позвольте, позвольте, -- говорил я, продолжая отклеивать пальцы незнакомца.
Стала собираться толпа. Человека три уже стояло поблизости, с живейшим интересом следя за развитием конфликта. Тогда мы оба опасливо оглянулись и, не глядя друг на друга, но, не выпуская грант из цепких рук, быстро пошли вперед, как будто бы ничего и не было. "Что же это такое?" -- отчаянно думал я. Что думал незнакомец, нельзя было понять, но походка у него была самая решительная. Мы шли все быстрее и, завидя в глухом переулке пустырь, засыпанный щебнем и строительными материалами, как по команде, повернули туда. Здесь мои силы учетверились.
-- Позвольте же! -- закричал я, не стесняясь.
-- Ка-ра-ул! -- еле слышно воскликнул незнакомец.
И так как руки у обоих были заняты папкой, мы стали пинать друг друга ногами. Ботинки незнакомца были с подковами, и мне сначала пришлось довольно плохо. Но я быстро приспособился и, прыгая то направо, то налево, использую искусство боевого гопака, увертывался от ударов противника и старался поразить врага в живот. В живот ему попасть не удалось, потому что мешала папка, но зато я угодил в коленную чашечку противника, после чего тот смог лягаться только левой ногой.
-- О г-споди! -- зашептал незнакомец.
И тут я увидел, что незнакомец, возмутительнейшим образом похитивший мой грант, не кто иной, как правозащитник Лев Пономарев. Этот подлец, мало того, что обкрадывал своих российских коллег, так решил устроить подлянку в самом Нью-Йорке мне, почти коренному ньюйоркцу, белому англосаксу еврейского происхождения и потомку князей и гусаров.
-- Лёва! -- воскликнул я, в удивлении снимая руки с папки.
Лев Пономарев полиловел и разжал, наконец, пальцы. Папка, никем не поддерживаемая, свалилась на битый кирпич. Невыносимое презрение слышалось в моих словах. Я окатил Льва Александровича взглядом необыкновенного благородства и, взяв под мышку грант, повернулся, чтобы уйти. Но лидер движения «За права человека!», уже оправившийся от смущения, не дал мне такой легкой победы. С криком: "Нет, прошу вас", он снова ухватился за грант. Была восстановлена первая позиция. Хватающая за сердце пауза длилась целую минуту.
-- Так это вы, господин правозащитник, -- проскрежетал я, -- охотитесь за моими грантами?
С этими словами я лягнул Пономарева ногой в бедро.
Лев Александрович изловчился и ускользнул от удара.-- Это не ваш грант.
-- А чей же?
-- Не ваш.
-- А чей же?
-- Не ваш, не ваш.
-- А чей же, чей?
-- Не ваш.
Шипя так, мы неистово лягались.
-- А чей же этот грант? -- возопил я, погружая ногу в живот Льва Пономарева.
Преодолевая боль, российский правозащитник твердо сказал:
-- Это национализированный грант.
-- Национализированный?
-- Да-с, да-с, национализированный.
-- Кем национализированый?
-- Российской Федерацией! Российской Федерацией!
-- Кем кем?
-- Российской властью.
-- А-а-а!.. -- сказал я, леденея. -- Властью Путина и Медведева?
-- Да-а-а-с!
-- М-м-м!.. Так, может быть, вы, господин правозащитник, единорос?
-- М-может быть?
Тут я не выдержал и с воплем "может быть!" смачно плюнул в доброе лицо Льва Александровича.
-- Вы аферист! -- кричал я. -- Я вам морду побью, Лев Александрович!
-- Руки коротки, -- ответил Пономарев.
-- Стыдно, господин оппозиционер! Вы просто -- вор!
-- Я у вас ничего не украл!
-- Как же вы узнали об этом гранте? Использовали в своих интересах Людмилу Алексееву? Очень хорошо! Очень красиво!
Я постепенно успокаивался, и разговор перешел в цивилизованное русло.
-- На митинги уже небось не ходите? -- спросил я, как можно ехиднее.
-- Где там ходить! Диссиденты по интернетам разбежались, гранты ищут.
-- Заметьте -- свои гранты! Свои!
-- Мне неизвестно -- чьи, а только ищут.
Что ж пришлось признать свое поражение и отправиться зализывать раны в трактир «Матрешка». Но Щаранского просто так не проведешь, Щаранский всех купит, продаст и опять купит, но уже дороже. Обида, нанесенному благородному дворянину просто так не прощается. Уже через некоторое время я связался с резидентом «Матрешки» в России Соломоном Хайкиным и имел серьезный разговор. Через некоторое время Соломон договорился со знакомыми рукопожатными скинхедами и они как-то подкараулили Льва Пономарева в темной подворотне. Хороший урок мерзавцу. Правда он и тут умудрился выбить себе солидные гранты. Но я чувствовал себя отомщенным и на это смотрел уже одобрительно. Все-таки одно дело делаем и боремся за вашу и нашу свободу. Ведь никто кроме нас. И при встрече обязательно рукопожимаем друг друга и солидарничаем. Ведь жить надо не по лжи.
И так будет с каждым!
С уважением, Лев Щаранский.