Шутовская любовь
*
О «Шутах Шекспировых» Камы Гинкаса (вступление - здесь).
Шут №1. Светлый
Во время увертюры сравнивал шекспировскую окрошку Гинкаса с чеховской окрошкой Погребничко, тем более что и там и там были клоуны, и там и там телогрейки-валенки вышитые бисером. У Погребничко было тихо и парадоксально, а у Гинкаса - шумно и прямолинейно (шутят клоуны, шутят слуги, задирая друг друга, шутит кормилица - контрапункт к любовным сценам Ромео и Джульетты). Пестрый фон.
Но вот переход от Ромео к Гамлету был снайперски точен и глубок по смыслу. Как будто тумблер щелкнул и включили сильное магнитное (смысловое) поле.
Бисер, рассыпанный по сцене, сразу начал собираться в стройную конструкцию, сцена к сцене, персонаж к персонажу, выстраиваются отражения, смысловые цепочки - игра в бисер.
Ромео - это Гамлет-до, Гамлет - это Ромео-после. Рубеж - сдвоенное событие похороны/свадьба. И вот уже желанная Джульетта превратилась в Офелию-ступай в монастырь. Веселый франт Ромео превращается в Гамлета-безумца-шута (срывает цветочки-украшения с черной курточки). Ведь нельзя шутить (так шутить) и любить (так любить) одновременно. И то другое требует всего человека, целиком. Теперь Ромео больше не нужна Джульетта. А «любовь» для него отныне это связь мамы с дядей.
Гамлет с внешностью Ромео, совсем юный, светлый (Сергей Белов - фамилия как раз для светлого шута :), возвышенный, он притворяется безумцем, чтобы обличать низменное.
Ромео проходит путь Гамлета - сцена с Офелией, сцена с Полонием, сцена с Гертрудой. И апофеоз шутовства - сцена с могильщиками (в роли могильщиков - та же пара клоунов). Шут притворный, два шута простонародных и шут-профи - Йорик.
А потом Гамлета убивают («замочили» - в этом шутовском спектакле убивают именно так) и Гамлет-сын превращается в Гамлета-отца, короля Гамлета, убитого Клавдием. Убийца Клавдий превращается в Ричарда, Гертруда - в Анну. Еще один смысловой вираж, от которого захватывает дух.
А убитый Гамлет досматривает с погребальных носилок то, что будет после его смерти - сцены из Ричарда Третьего. И даже вскакивает с носилок от возмущения.
Шут №2. Темный
Героя убили, героя понесли хоронить (к той же могиле, откуда только что выбросили череп Йорика) и вот появляется анти-герой, и это тоже шут, паясничающий, глумящийся - Ричард Третий. Гертруда превращается в Анну и мы видим, как именно Клавдий добился королевы, то есть как Ричард добился Анны прямо у тела ее убитого мужа. Оказывается, клоунада подвластна не только благородным принцам Гамлетам, но и циничным низменным интриганам уродцам.
Игорь Балалаев виртуозно играет горбуна-Ричарда, рвет шаблоны (роль на Золотую Маску, ИМХО).
И режиссура спектакля в эпизодах с Ричардом достигает запредельных высот. Песни Антонова и Розенбаума в монологе Ричарда, внезапное «гляжу в тебя, как в зеркало, до головокружения» - пересечение двух непересекающихся прямых в одной точке, это режиссура по-Лобачевскому.
Любовная сцена между Ричардом и Анной завершает тему, начатую Ромео и Джульеттой.
Но это еще не низшая точка злого шутовства. Ричард, побыв некоторое время Макбетом в конце концов обращается Калибаном, то есть просто скотом.
И вот в этот момент на сцене появляется не-шут - Просперо.
А шутовство оттолкнувшись от звериного дна воспаряет и спускается на сцену по канату - в последней части спектакля предстает в образе высохшего, почти бесплотного, безумного (выжившего из ума) Лира.
окончание - http://lev-semerkin.livejournal.com/457653.html
О «Шутах Шекспировых» Камы Гинкаса (вступление - здесь).
Шут №1. Светлый
Во время увертюры сравнивал шекспировскую окрошку Гинкаса с чеховской окрошкой Погребничко, тем более что и там и там были клоуны, и там и там телогрейки-валенки вышитые бисером. У Погребничко было тихо и парадоксально, а у Гинкаса - шумно и прямолинейно (шутят клоуны, шутят слуги, задирая друг друга, шутит кормилица - контрапункт к любовным сценам Ромео и Джульетты). Пестрый фон.
Но вот переход от Ромео к Гамлету был снайперски точен и глубок по смыслу. Как будто тумблер щелкнул и включили сильное магнитное (смысловое) поле.
Бисер, рассыпанный по сцене, сразу начал собираться в стройную конструкцию, сцена к сцене, персонаж к персонажу, выстраиваются отражения, смысловые цепочки - игра в бисер.
Ромео - это Гамлет-до, Гамлет - это Ромео-после. Рубеж - сдвоенное событие похороны/свадьба. И вот уже желанная Джульетта превратилась в Офелию-ступай в монастырь. Веселый франт Ромео превращается в Гамлета-безумца-шута (срывает цветочки-украшения с черной курточки). Ведь нельзя шутить (так шутить) и любить (так любить) одновременно. И то другое требует всего человека, целиком. Теперь Ромео больше не нужна Джульетта. А «любовь» для него отныне это связь мамы с дядей.
Гамлет с внешностью Ромео, совсем юный, светлый (Сергей Белов - фамилия как раз для светлого шута :), возвышенный, он притворяется безумцем, чтобы обличать низменное.
Ромео проходит путь Гамлета - сцена с Офелией, сцена с Полонием, сцена с Гертрудой. И апофеоз шутовства - сцена с могильщиками (в роли могильщиков - та же пара клоунов). Шут притворный, два шута простонародных и шут-профи - Йорик.
А потом Гамлета убивают («замочили» - в этом шутовском спектакле убивают именно так) и Гамлет-сын превращается в Гамлета-отца, короля Гамлета, убитого Клавдием. Убийца Клавдий превращается в Ричарда, Гертруда - в Анну. Еще один смысловой вираж, от которого захватывает дух.
А убитый Гамлет досматривает с погребальных носилок то, что будет после его смерти - сцены из Ричарда Третьего. И даже вскакивает с носилок от возмущения.
Шут №2. Темный
Героя убили, героя понесли хоронить (к той же могиле, откуда только что выбросили череп Йорика) и вот появляется анти-герой, и это тоже шут, паясничающий, глумящийся - Ричард Третий. Гертруда превращается в Анну и мы видим, как именно Клавдий добился королевы, то есть как Ричард добился Анны прямо у тела ее убитого мужа. Оказывается, клоунада подвластна не только благородным принцам Гамлетам, но и циничным низменным интриганам уродцам.
Игорь Балалаев виртуозно играет горбуна-Ричарда, рвет шаблоны (роль на Золотую Маску, ИМХО).
И режиссура спектакля в эпизодах с Ричардом достигает запредельных высот. Песни Антонова и Розенбаума в монологе Ричарда, внезапное «гляжу в тебя, как в зеркало, до головокружения» - пересечение двух непересекающихся прямых в одной точке, это режиссура по-Лобачевскому.
Любовная сцена между Ричардом и Анной завершает тему, начатую Ромео и Джульеттой.
Но это еще не низшая точка злого шутовства. Ричард, побыв некоторое время Макбетом в конце концов обращается Калибаном, то есть просто скотом.
И вот в этот момент на сцене появляется не-шут - Просперо.
А шутовство оттолкнувшись от звериного дна воспаряет и спускается на сцену по канату - в последней части спектакля предстает в образе высохшего, почти бесплотного, безумного (выжившего из ума) Лира.
окончание - http://lev-semerkin.livejournal.com/457653.html