(Untitled)
«Я утратил чувство ориентации в окружающем и стал неконтактен. И никак не могу настроить себя на волну кромешной государственной лжи. Я близок к умопомешательству от газетной вони, и почти плачу, случайно услышав радио или наткнувшись на гадкую рожу телеобозревателя. Нет ничего страшнее передышек. Стоит хоть на день выйти из суеты работы и ( Read more... )
Comments 8
Reply
Да. Очень. Меня спасает это.
Reply
Если бы он каким-то чудом до наших времен дожил, он бы не удивился.
Reply
нет, ни капли бы не удивился. Удавится от этого всего хочется на самом деле, не в прямом смысле, но это такое удушье, такое безвоздушное и безжизненное пространство, в которое мы попали. И вот это полное приятие его большинством, они как рыбы в воде, а ты умираешь внутри себя, я чувствую, как душа у меня умирает, или уходит куда-то, бесчувственность, и тошнота от осознания себя в этом состоянии.
Знаешь, это как Благоволительниц прочитать, а потом сидеть и знать, что дна нет, что нет такого злодеяния, на которое был бы не способен человек, а ты то же человек некоторым образом пока человек.
Reply
И пародокс (или закономерность) еще в том, что большинство воспринимает таких "слишком чувствительных" негативно, недолюбливает и не понимает, или даже считает контрой и предателем родины.
Reply
чемодан, вокзал...
Это не парадокс, это способ себя защитить, все должны думать одно и то же, а кто не думает одинаково, тот враг, тот должен уехать, пропасть, раствориться, и если я думала раньше, что репрессированные были по ошибке или еще как, то нет, они же за мыслепреступления, за происхождение, за ум, за еще что-то чего у доносчика не хватало, и отбор вот так и выглядит. Они же хотят чтобы от нас ни духа, ни кровиночки, ничего не осталось. Только есть проблема, это как с психопатологией, ты можешь убить всех психов, но они снова народятся. Так мы, нас можно выгнать, убить, замучить, избавиться, но мы снова прорастем сквозь асфальт
Reply
Reply
Угумс, она самая.
Reply
Leave a comment