Изыск
В жизни иногда бывают моменты, когда сознание с дел переключается на еду. "Надо поесть" - вдруг из ниоткуда возникает мысль. Бывает, что всё равно, что есть. Тогда в ход идет то, до чего проще дотянуться. Но иногда избалованность дает о себе знать, генерирую каприз, тогда хочется чего-то эдакого. Принципиально разной еды существует очень мало видов. По форме это всего лишь суп и каша. По составу - картошка и макароны. Мелкие вариации столь незначительны, что требуется специальная тренировка, чтобы, например, макароны в виде коротких изогнутых трубочек считать другим блюдом по сравнению с макаронами в виде длинных обрезков проволоки. Знания говорят, что непохожей ни на что другое еды не существует, это будет уже не еда. Но вера всегда копает под знания и, пользуясь моментами душевной слабости, шепчет, что такая еда, возможно, есть. Ведомый иррациональностью, я отправился в гастроном за экзотикой. Мое внимание привлекла поллитровая закатанная банка консервированной фасоли.
Ее и купил. Путь из магазина - сказочный момент. Сердце выпрыгивает из груди, мысли наперебой орут что-то в голове. Предстоит пробовать то, что купил. С трепетом открыл банку. Взял несколько фасолин и отправил их в рот. Этот момент стал переломным между романтическим и обыденным. И уж тем более он не стал обеденным. Фасоль есть, конечно, можно, но вкус был из тех, которые нужно терпеть. Кислая масса с лёгким налетом того, что обозначают в литературе странными словами "вяжущий вкус".
С этим надо было срочно что-то делать. И дело не в деньгах, банку фасоли можно спокойно выбросить в урну. Сделать это можно даже без слез, пусть они подойдут к глазам, но на урну капать точно не станут. Но как же обед? Наступила двухминутная эпоха холодного рассудка. Селекция наиболее жизнеспособных мыслей привела к решению: фасоль нужно вывалить на сковородку и поджарить. Пусть даже при этом вкус ее не поменяется, но температура поменяется точно. Так уж случилось, что человек лучше воспринимает тёплую пищу.
Легкое поджаривание явно пошло на пользу. Нельзя сказать, что фасоль кардинально изменилась. Но есть ее стало даже немного приятно. Кислая, но тёплая. Местами горькая и чёрная. Ну и завершала приятные ощущения мысль, что с блюдом больше ничего сделать уже нельзя.
Такой вот тернистый путь прошел единичный обед. Неприятные ощущения были получены в основном из-за того, что иррациональные мысли имели слишком большое влияние. Всего в жизни отобедать придется порядка 20000 раз. Совсем мало, если представить. Глупо тратить жизнь на дурацкие эксперименты. Но куда тогда направить дурь?
Ее и купил. Путь из магазина - сказочный момент. Сердце выпрыгивает из груди, мысли наперебой орут что-то в голове. Предстоит пробовать то, что купил. С трепетом открыл банку. Взял несколько фасолин и отправил их в рот. Этот момент стал переломным между романтическим и обыденным. И уж тем более он не стал обеденным. Фасоль есть, конечно, можно, но вкус был из тех, которые нужно терпеть. Кислая масса с лёгким налетом того, что обозначают в литературе странными словами "вяжущий вкус".
С этим надо было срочно что-то делать. И дело не в деньгах, банку фасоли можно спокойно выбросить в урну. Сделать это можно даже без слез, пусть они подойдут к глазам, но на урну капать точно не станут. Но как же обед? Наступила двухминутная эпоха холодного рассудка. Селекция наиболее жизнеспособных мыслей привела к решению: фасоль нужно вывалить на сковородку и поджарить. Пусть даже при этом вкус ее не поменяется, но температура поменяется точно. Так уж случилось, что человек лучше воспринимает тёплую пищу.
Легкое поджаривание явно пошло на пользу. Нельзя сказать, что фасоль кардинально изменилась. Но есть ее стало даже немного приятно. Кислая, но тёплая. Местами горькая и чёрная. Ну и завершала приятные ощущения мысль, что с блюдом больше ничего сделать уже нельзя.
Такой вот тернистый путь прошел единичный обед. Неприятные ощущения были получены в основном из-за того, что иррациональные мысли имели слишком большое влияние. Всего в жизни отобедать придется порядка 20000 раз. Совсем мало, если представить. Глупо тратить жизнь на дурацкие эксперименты. Но куда тогда направить дурь?