ФОНД: О МЕЛЬНИЦАХ И ВОДАХ
- Всё очень плохо. - говорят волонтёры.
Маститые и большие волонтёры жалуются на спад финансовых потоков - короче, всё очень, очень плохо.
- А как у вас? - жалобно-заинтересованно спрашивают волонтёры у других волонтёров, а в глазах ожидание - а вдруг я не один, а вдруг у всех такое, а может, это тенденция, а вдруг надолго, так что, значит, всё, значит, больше не сможем...................
Сможем.
Я вам говорю - сможем.
Здесь, кстати, происходят странно-обратные вещи. Маленькие волонтёры жалуются на снижение потоков гораздо реже, чем большие волонтёры. Так что, у маленьких всё ок?
Да нет, не всё - у маленьких тоже затруднения. Понятно - перемирие, весна, рост доллара и тысяча других причин. Но маленькие волонтёры, волонтёры, снабжающие отдельно взятое подразделение, максимум два-три, как-то полегче сводят концы с концами.
Ну, вот давайте посмотрим. Допустим, на попечении небольшой волонтёрской группы сорок человек. Ну, ладно, шестьдесят. Ну, сто.
И эта группа работает без устали на свою сотню подопечных. Знает их в лицо и по именам, давно снабдила, поднатужившись, чем-то большим и нужным. Следит за тем, чтобы никто не оставался обиженным, и чтобы тепловизор, не дай Бог, не пылился у командира в штабном кабинете, а работал у ребят, на самом, на передке.
А теперь по мелочам затыкаем дыры в снабжении - так работают малые группы.
Не то у больших. У больших тысячи человек. А тут весна. А тут четвёртая волна. И всюду надо, надо. И хоть разорвись.
А большой волонтёр - он ведь уже не может брать десятками, он привык партиями. А на партии не хватает, потоки снизились.
Беда.
Беда у нас, ребята, беда. И беда эта общая. Позднее расскажу какая.
Но и открытия чудные вдруг возникают.
Вдруг небольшие волонтёрские группы предлагают помощь большим и маститым. Немного, но так вовремя.
- Вам нужны носки? А мы своих снабдили, и у нас тут осталось с полсотни пар. Возьмёте?
- Возьмём. - говорит обескураженно большой и маститый.
- А вот у нас тут палатка, наши уже все с палатками. А вы говорили, вам палатки нужны. Мы можем вам отдать. Возьмёте?
- Дык. - кивает большой и маститый.
Далее смотрит вдаль и вникуда, и слёзы умиления начинают катиться по холёно-небритым щекам маститого.
А это он вспомнил, как начинал, как стягивал копеечку к копеечке, как заполнял полки на своём первом маленьком складике. И недоумевает маститый - так что, так выходит, маленьким волонтёрам на всё про всё хватает?
А почему тогда у нас упали потоки? - думает маститый и большой.
А что мы неправильно делаем? - морщит он лоб, и начинает интересоваться маркетингом, если, конечно, он им не интересовался раньше, что вряд ли.
И не находит ответа маститый и большой, кроме как уже озвученного и запротоколированного - весна, перемирие, паденье гривны и тысяча других причин.
... а может, дело вовсе не в этом?
А может, маленьким люди вдруг стали больше верить?
А, волонтёры?
... вы спросите - а как у нас?
А чего это ты, Диана Макарова, тут распелась, ану-ка, объясни - себя-то ты считаешь каким волонтёром, малым или большим?
Чьих будешь?
На чью мельницу воду льёшь?
Да ни на чью пока что. Токмо размышляю, смотрю и сравниваю.
А как у нас? - У нас нормально. У нас - всё как и было, и даже чуть лучше и чуть более, если посчитать освоенные деньги.
У нас беда другая - количество заявок у нас растёт и прогрессирует. И в желании нашем закрыть все эти заявки, купить, достать, завезти и отдать
в желании нашем сохранить во что бы то ни стало былую безотказность Ф.О.Н.Д.а
и его оперативность
и в невозможности сейчас помочь по заявкам всем, кто просит помощи беда у нас.
Заявок больше и больше.
Вот беда.
И это, кстати, не только у нас.
Весна, меняем форму. Меняем берцы, весна.
перемирие, стало быть, скоро атаки. Достаём и находим новенькие прицелы, оптику и всё для укрепления позиций.
И это общая беда.
Но об общей беде я расскажу позднее...
А маленькие мы или большие - не имеет значения, правда?
Это я вам говорю, я - давний лоббист маленьких волонтёрских групп.
Я, как бы волонтёр немаленький, но никогда, ни разу не ввязавшийся в игры с министерствами и тыловыми структурами
Я, волонтёр, верящий в грустную суть процесса - система будет сопротивляться, как её ни гни. Система сломает храбрых волонтёров, идущих в систему в стремлении сломать систему (здесь тавтология сознательна)
Первых сломает.
Без вариантов.
Купит или поглотит.
И вот уже мы видим вместо старого, честного, измученного работой и болью, волонтёра, волонтёра, не вылезающего из фронта - видим мы чиновника в костюме и галстухе (костюм и галстух здесь не более чем метафора)
Чиновник важно посылает партии закупленного - закупленного уже совместно с миноборонами и прочими мин-мин.
Чиновник важно подкалывает к гроссбухам акты приёма-передачи, и свято верит, что все отцы-командиры, приняв партии помощи, тут же начинают раздавать форму и тяжёлую технику, тепловизоры и носки своим бойцам.
- Ну конечно. Я его знаю, мы с ним друзья. Он отличный командир. - говорит важный и маститый большой волонтёр.
А в это время маленькие едут на фронт и видят совсем другое.
А вы спросите, спросите у меня, что они видят?
А я вам отвечу - и ничего они не видят. Вернее, видят то же самое. Запертые на складах тепловизоры и аптечки, новенькая форма плавится и горит, берцы ни к чёрту, а тяжёлая техника, торжественно подаренная, да при журналистах - где, где она?
Не видит её маленький волонтёр.
И всё нормально со зрением у маленького этого муравья. Не может он увидеть то, чего нет.
А куда оно делось, ведь было же, было, вот мы по телевизору видели факт передачи, так кто его всё это съел?
Система съела.
И ни на чью мельницу я не лью воду, волонтёры (а все мы волонтёры, все хоть по чуть-чуть, а кто и больше работаем на нашу победу, правда?) - и никого я не хочу обидеть или, упаси Боже, противопоставить.
Просто я, вроде бы немаленький волонтёр, при всём при этом известный лоббист маленьких эффективных волонтёрских групп, хочу сказать очень громко:
- ау, чиновники! Эгей, бывшие волонтёры! А не хотиться ли с ваших небес спуститься, проехаться да и на фронт пройтиться. И вы увидите, где мельница вертится...
... и какая вода там льётся.
А может, вам повезёт, и вы встретитесь с теми ребятами, которым вы вроде бы и выдавали тепловизоры и форму партиями - да нет этого всего. Как и не было.
Тогда, возможно, вам захочется узнать у ваших знакомых командиров - а где всё это, где, где?
Нет, мы ни на что не намекаем, но вы нам просто покажите, где всё, что вам отправлено было партиями?
И, может быть, тогда вы призадумаетесь - а почему это маленьким волонтёрам внезапно стали люди больше доверять, а?
Призадумаетесь, конечно.
Конечно, тень этой мысли да и падёт вам на чело.
Но потом снова надо бежать, и обязательно куда-то в министерства, а там интриги, кто-то хочет подсидеть, а там бы надо подумать о пиаре, ой-ой, что это я так отвлёкся, сегодня призадумался и даже перестал думать о пиаре, а ведь ни дня без пиара - это залог успеха большого и маститого, беда-беда...
... а что там о беде?
Я обещала сказать вам тайну о нашей общей беде, да?
Так я скажу вам тайну, и поведаю секрет Полишинеля. Внемлите.
Беда у нас в стране - война.
И никакие грёбаные перемирия её не отменяли.
И обязательно, вот только чуть земля подсохнет, двинут на нас. Ой, двинут, к Кассандре не ходи.
И тогда забегаемся мы снова - и маленькие, и большие волонтёры.
И будем мы выбрасывать на фронт партии и партийки закупленного и отложенного на чёрный день. Потому что каждая атака, каждое новое наступление - чёрный день для всех, и волонтёров, и бойцов.
И мам их, жён, детишек.
Так какого же хрена мы забываем об этих чёрных днях во время перемирий, Господи?
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1595917010667071?fref=nf
Маститые и большие волонтёры жалуются на спад финансовых потоков - короче, всё очень, очень плохо.
- А как у вас? - жалобно-заинтересованно спрашивают волонтёры у других волонтёров, а в глазах ожидание - а вдруг я не один, а вдруг у всех такое, а может, это тенденция, а вдруг надолго, так что, значит, всё, значит, больше не сможем...................
Сможем.
Я вам говорю - сможем.
Здесь, кстати, происходят странно-обратные вещи. Маленькие волонтёры жалуются на снижение потоков гораздо реже, чем большие волонтёры. Так что, у маленьких всё ок?
Да нет, не всё - у маленьких тоже затруднения. Понятно - перемирие, весна, рост доллара и тысяча других причин. Но маленькие волонтёры, волонтёры, снабжающие отдельно взятое подразделение, максимум два-три, как-то полегче сводят концы с концами.
Ну, вот давайте посмотрим. Допустим, на попечении небольшой волонтёрской группы сорок человек. Ну, ладно, шестьдесят. Ну, сто.
И эта группа работает без устали на свою сотню подопечных. Знает их в лицо и по именам, давно снабдила, поднатужившись, чем-то большим и нужным. Следит за тем, чтобы никто не оставался обиженным, и чтобы тепловизор, не дай Бог, не пылился у командира в штабном кабинете, а работал у ребят, на самом, на передке.
А теперь по мелочам затыкаем дыры в снабжении - так работают малые группы.
Не то у больших. У больших тысячи человек. А тут весна. А тут четвёртая волна. И всюду надо, надо. И хоть разорвись.
А большой волонтёр - он ведь уже не может брать десятками, он привык партиями. А на партии не хватает, потоки снизились.
Беда.
Беда у нас, ребята, беда. И беда эта общая. Позднее расскажу какая.
Но и открытия чудные вдруг возникают.
Вдруг небольшие волонтёрские группы предлагают помощь большим и маститым. Немного, но так вовремя.
- Вам нужны носки? А мы своих снабдили, и у нас тут осталось с полсотни пар. Возьмёте?
- Возьмём. - говорит обескураженно большой и маститый.
- А вот у нас тут палатка, наши уже все с палатками. А вы говорили, вам палатки нужны. Мы можем вам отдать. Возьмёте?
- Дык. - кивает большой и маститый.
Далее смотрит вдаль и вникуда, и слёзы умиления начинают катиться по холёно-небритым щекам маститого.
А это он вспомнил, как начинал, как стягивал копеечку к копеечке, как заполнял полки на своём первом маленьком складике. И недоумевает маститый - так что, так выходит, маленьким волонтёрам на всё про всё хватает?
А почему тогда у нас упали потоки? - думает маститый и большой.
А что мы неправильно делаем? - морщит он лоб, и начинает интересоваться маркетингом, если, конечно, он им не интересовался раньше, что вряд ли.
И не находит ответа маститый и большой, кроме как уже озвученного и запротоколированного - весна, перемирие, паденье гривны и тысяча других причин.
... а может, дело вовсе не в этом?
А может, маленьким люди вдруг стали больше верить?
А, волонтёры?
... вы спросите - а как у нас?
А чего это ты, Диана Макарова, тут распелась, ану-ка, объясни - себя-то ты считаешь каким волонтёром, малым или большим?
Чьих будешь?
На чью мельницу воду льёшь?
Да ни на чью пока что. Токмо размышляю, смотрю и сравниваю.
А как у нас? - У нас нормально. У нас - всё как и было, и даже чуть лучше и чуть более, если посчитать освоенные деньги.
У нас беда другая - количество заявок у нас растёт и прогрессирует. И в желании нашем закрыть все эти заявки, купить, достать, завезти и отдать
в желании нашем сохранить во что бы то ни стало былую безотказность Ф.О.Н.Д.а
и его оперативность
и в невозможности сейчас помочь по заявкам всем, кто просит помощи беда у нас.
Заявок больше и больше.
Вот беда.
И это, кстати, не только у нас.
Весна, меняем форму. Меняем берцы, весна.
перемирие, стало быть, скоро атаки. Достаём и находим новенькие прицелы, оптику и всё для укрепления позиций.
И это общая беда.
Но об общей беде я расскажу позднее...
А маленькие мы или большие - не имеет значения, правда?
Это я вам говорю, я - давний лоббист маленьких волонтёрских групп.
Я, как бы волонтёр немаленький, но никогда, ни разу не ввязавшийся в игры с министерствами и тыловыми структурами
Я, волонтёр, верящий в грустную суть процесса - система будет сопротивляться, как её ни гни. Система сломает храбрых волонтёров, идущих в систему в стремлении сломать систему (здесь тавтология сознательна)
Первых сломает.
Без вариантов.
Купит или поглотит.
И вот уже мы видим вместо старого, честного, измученного работой и болью, волонтёра, волонтёра, не вылезающего из фронта - видим мы чиновника в костюме и галстухе (костюм и галстух здесь не более чем метафора)
Чиновник важно посылает партии закупленного - закупленного уже совместно с миноборонами и прочими мин-мин.
Чиновник важно подкалывает к гроссбухам акты приёма-передачи, и свято верит, что все отцы-командиры, приняв партии помощи, тут же начинают раздавать форму и тяжёлую технику, тепловизоры и носки своим бойцам.
- Ну конечно. Я его знаю, мы с ним друзья. Он отличный командир. - говорит важный и маститый большой волонтёр.
А в это время маленькие едут на фронт и видят совсем другое.
А вы спросите, спросите у меня, что они видят?
А я вам отвечу - и ничего они не видят. Вернее, видят то же самое. Запертые на складах тепловизоры и аптечки, новенькая форма плавится и горит, берцы ни к чёрту, а тяжёлая техника, торжественно подаренная, да при журналистах - где, где она?
Не видит её маленький волонтёр.
И всё нормально со зрением у маленького этого муравья. Не может он увидеть то, чего нет.
А куда оно делось, ведь было же, было, вот мы по телевизору видели факт передачи, так кто его всё это съел?
Система съела.
И ни на чью мельницу я не лью воду, волонтёры (а все мы волонтёры, все хоть по чуть-чуть, а кто и больше работаем на нашу победу, правда?) - и никого я не хочу обидеть или, упаси Боже, противопоставить.
Просто я, вроде бы немаленький волонтёр, при всём при этом известный лоббист маленьких эффективных волонтёрских групп, хочу сказать очень громко:
- ау, чиновники! Эгей, бывшие волонтёры! А не хотиться ли с ваших небес спуститься, проехаться да и на фронт пройтиться. И вы увидите, где мельница вертится...
... и какая вода там льётся.
А может, вам повезёт, и вы встретитесь с теми ребятами, которым вы вроде бы и выдавали тепловизоры и форму партиями - да нет этого всего. Как и не было.
Тогда, возможно, вам захочется узнать у ваших знакомых командиров - а где всё это, где, где?
Нет, мы ни на что не намекаем, но вы нам просто покажите, где всё, что вам отправлено было партиями?
И, может быть, тогда вы призадумаетесь - а почему это маленьким волонтёрам внезапно стали люди больше доверять, а?
Призадумаетесь, конечно.
Конечно, тень этой мысли да и падёт вам на чело.
Но потом снова надо бежать, и обязательно куда-то в министерства, а там интриги, кто-то хочет подсидеть, а там бы надо подумать о пиаре, ой-ой, что это я так отвлёкся, сегодня призадумался и даже перестал думать о пиаре, а ведь ни дня без пиара - это залог успеха большого и маститого, беда-беда...
... а что там о беде?
Я обещала сказать вам тайну о нашей общей беде, да?
Так я скажу вам тайну, и поведаю секрет Полишинеля. Внемлите.
Беда у нас в стране - война.
И никакие грёбаные перемирия её не отменяли.
И обязательно, вот только чуть земля подсохнет, двинут на нас. Ой, двинут, к Кассандре не ходи.
И тогда забегаемся мы снова - и маленькие, и большие волонтёры.
И будем мы выбрасывать на фронт партии и партийки закупленного и отложенного на чёрный день. Потому что каждая атака, каждое новое наступление - чёрный день для всех, и волонтёров, и бойцов.
И мам их, жён, детишек.
Так какого же хрена мы забываем об этих чёрных днях во время перемирий, Господи?
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1595917010667071?fref=nf