Аутлуков поясняет за 223 ФЗ
Однажды Вовка Аутлуков шёл из церковно-приходской школы, да, и заскочил в землянку к прадеду, где тот подшивал соседские валенки.
- Привет, дедуль. - сказал Вовка. - А ты двести двадцать третий федеральный закон помнишь?
- Помню. - ответил прадед, - А зачем тебе?
- Да, понимаешь, училка на уроке культуры речи нам сказала, что подёнщики в древности безбожно ругались матом, когда слышали про этот закон, а почему ругались, объяснить не может, а учебник у нас всего один на класс и там про это не написано. А, мож, и было написано, да, старшаки те листы, где написано, на самокрутки выдрали.
Старый Аутлуков отложил валенок и шилом почесал затылок.
- Двести двадцать третий закон, Вовка, подёнщики в древности не любили вот почему... Вот, у нас в поселке кузня есть. Знаешь?
- Знаю.
- Там работает Васька Цыган. Знаешь его?.
- Да, он как-то нам с пацанами, когда мы в лабазе на прилавки зырили, леденцов купил. Каждому! И обещал дать постучать молотом по наковальне, да, всё никак не даёт.
- Так, вот, подковать коня у Васьки Цыгана стоит три рубля. По рублю одна нога, четвёртая - в подарок. Это все знают, в том числе и барин и, потому, кто бы не привёл к нему лошадь - цена одна. Цена эта по единым нормам и расценкам, учитывает все материалы и трудозатраты и утверждена Министерством Экономики и Минэкономразвитием. А раньше, Вовка, было так: хоть и были тогда единые нормы и расценки, но, когда надо ковать, посылает барин, но, не наш, а те, которые раньше были, к Ваське ключницу и та говорит Ваське: "Васька, давай коммерческое предложение - тендер играть будем по двести двадцать третьему федеральному закону!". А тендер игрался так: соберут с трёх голодранцев коммерческие предложения, посчитают от них среднее арифметическое, объявят голодранцам эту сумму и они уже от этой суммы соревнуются, кто задешевле сделает. Ну, вот, проведут они эту процедуру и выходит у Васьки, что подковать коня по этому тендеру стоит тридцать шесть копеек. А Васька - арендатор. Он за кузню барину платит, причем, отнюдь не по тендеру, а, вполне себе конкретную цену, причём, немаленькую. И подати платит своему барину. И налоги. И пенсионку. И старухе-процентщице, причем та, сука, драла с Васьки вообще не по-божески. И уголь покупает в лобазе не по конкурсу и железо. Вот и получилось, что стал Васька ковать лошадей не железными подковами, а из соломы, замешанной на фекалиях. И то, часто работал себе в убыток. Ну, и, лошадям барским, соответственно, тоже несладко приходилось.
- А чё, барин, не видел, штоли, что по 223му федеральному закону у его лошадей подковы из говна и палок?
- Видел, но, пока этот долбаный закон не отменили, ничего поделать не мог, ибо, как сказал один древний грек, дура лекс, сид лекс, что означает: лучше быть слугой народа, чем слугой у слуги народа. На, покушай. - и Аутлуков достал из ящика с гвоздями и дратвой половинку тульского пряника и вручил правнуку.
- Привет, дедуль. - сказал Вовка. - А ты двести двадцать третий федеральный закон помнишь?
- Помню. - ответил прадед, - А зачем тебе?
- Да, понимаешь, училка на уроке культуры речи нам сказала, что подёнщики в древности безбожно ругались матом, когда слышали про этот закон, а почему ругались, объяснить не может, а учебник у нас всего один на класс и там про это не написано. А, мож, и было написано, да, старшаки те листы, где написано, на самокрутки выдрали.
Старый Аутлуков отложил валенок и шилом почесал затылок.
- Двести двадцать третий закон, Вовка, подёнщики в древности не любили вот почему... Вот, у нас в поселке кузня есть. Знаешь?
- Знаю.
- Там работает Васька Цыган. Знаешь его?.
- Да, он как-то нам с пацанами, когда мы в лабазе на прилавки зырили, леденцов купил. Каждому! И обещал дать постучать молотом по наковальне, да, всё никак не даёт.
- Так, вот, подковать коня у Васьки Цыгана стоит три рубля. По рублю одна нога, четвёртая - в подарок. Это все знают, в том числе и барин и, потому, кто бы не привёл к нему лошадь - цена одна. Цена эта по единым нормам и расценкам, учитывает все материалы и трудозатраты и утверждена Министерством Экономики и Минэкономразвитием. А раньше, Вовка, было так: хоть и были тогда единые нормы и расценки, но, когда надо ковать, посылает барин, но, не наш, а те, которые раньше были, к Ваське ключницу и та говорит Ваське: "Васька, давай коммерческое предложение - тендер играть будем по двести двадцать третьему федеральному закону!". А тендер игрался так: соберут с трёх голодранцев коммерческие предложения, посчитают от них среднее арифметическое, объявят голодранцам эту сумму и они уже от этой суммы соревнуются, кто задешевле сделает. Ну, вот, проведут они эту процедуру и выходит у Васьки, что подковать коня по этому тендеру стоит тридцать шесть копеек. А Васька - арендатор. Он за кузню барину платит, причем, отнюдь не по тендеру, а, вполне себе конкретную цену, причём, немаленькую. И подати платит своему барину. И налоги. И пенсионку. И старухе-процентщице, причем та, сука, драла с Васьки вообще не по-божески. И уголь покупает в лобазе не по конкурсу и железо. Вот и получилось, что стал Васька ковать лошадей не железными подковами, а из соломы, замешанной на фекалиях. И то, часто работал себе в убыток. Ну, и, лошадям барским, соответственно, тоже несладко приходилось.
- А чё, барин, не видел, штоли, что по 223му федеральному закону у его лошадей подковы из говна и палок?
- Видел, но, пока этот долбаный закон не отменили, ничего поделать не мог, ибо, как сказал один древний грек, дура лекс, сид лекс, что означает: лучше быть слугой народа, чем слугой у слуги народа. На, покушай. - и Аутлуков достал из ящика с гвоздями и дратвой половинку тульского пряника и вручил правнуку.