Траурное искусство Милана. Продолжение.
Итак, мою любезный читатель, предлагаю продолжить прогулу по Монументальному кладбищу Милана (начало в заметке Здесь). В прошлом посте Новая жизнь Данте я начала тему мистической поэзии Данте Алигьери, и решила добавить его стихи к фото этой прогулки по кладбищу. Кому страшно - не смотрите, не читайте и не нойте "это не позитивно". Всех остальных приглашаю прогуляться со мной.
В «Новой жизни» Данте встречаются стихи на тему жизни и смерти, как предыстория к его шедевру «Божественная комедия». В первой части произведения поэт посвятил поминальные стихи близкой подруге Беатриче (ее он именует Благороднейшая). Юную даму скончавшуюся в рассвете лет оплакивала Флоренция.
«Повелителю ангелов было угодно призвать ко славе своей юную даму благородного облика, которая была всем дорога в упомянутом городе. Я видел, как возлежит ее бездыханное тело, жалостно оплакиваемое многими дамами. Тогда я вспомнил, что видел усопшую в обществе Благороднейшей, и не смог удержаться от слез; пребывая в слезах, я решил сказать несколько слов о ее смерти…»
Амор рыдает, и рыдать должны
Влюбленные. Причину слез узнают:
Здесь дамы к милосердию взывают,
И скорбью очи их поражены.
Краса и молодость погребены
Презренной смертью. Все, что восхваляют
На этом свете, пелены скрывают;
И сердца тайники обнажены.
Любви владыка даме честь воздал,
И было истинно его явленье.
Амор, склонясь над дамой, плакал сам,
Но, взор свой обращая к небесам,
Благой души узрел он вознесенье;
И лик усопшей радостью сиял.
О неприятельница состраданья,
Мать древняя страданья,
О смерть, неумолимый судия!
В тебе - вся скорбь земного бытия.
Иду, задумчив, я,
Уста устали клясть твои прозванья.
Твои нарушил я очарованья.
Поведаю деянья
Преступные, ничто не утая,
Дабы вина открылась всем твоя.
В сердца печаль лия,
Я вновь влюбленных вызову рыданья.
Куртуазии высшее стремленье
И добродетель покидают свет.
Беспечность юных лет
Изгнало древней смерти дерзновенье.
Вы видели блаженное успенье.
Но кто она? Что всем скажу в ответ?
Услышит тот ее привет,
Кто в грешном мире обретет спасенье.
Потом Данте посвятил стихи умершему отце Беатриче, уважаемому человеку города.
«И так как по обычаю этого города женщины с женщинами и мужчины с мужчинами объединяются для печального обряда, многие дамы пришли туда, где Беатриче плакала, возбуждая сострадание. Увидев, что от нее возвращаются несколько дам, я услышал, как говорили они друг другу о том, как скорбит она; и среди этих слов я услышал следующее: «Поистине она так плачет, что видящий ее должен был бы умереть от сострадания».
Смиренномудрие и состраданье
На ваших лицах. Вам гляжу вослед.
Очей опущенных мерцает свет.
Молю, нарушьте грустное молчанье.
Иль дамы нашей слышали рыданье?
Скажите, не таите ваш ответ!
С ней плакал Бог любви у тайных мет,
И вас пленило скорбное мечтанье.
Вы траурную видели любовь.
Останьтесь здесь, не проходите мимо,
Откройте все, что знаете о ней.
Я вижу слезы горестных очей,
И, зная, что печаль неутолима,
Затрепетало это сердце вновь.
Тебя узнать не можем. Нам одним
О нашей даме говорил не ты ли?
Твой голос тот же, но черты застыли
Лица - и ты нам кажешься иным.
Источник слез твоих непостижим.
Твои рыданья наши возбудили.
Иль видел ты - печали посетили
Ее и той же мукой ты томим?
Оставь нас плакать на стезе печали;
И утешающий нас согрешит.
Ее словам скорбящим мы внимали.
Такой огонь в ее очах горит,
Что, если б на нее взглянуть дерзали,
Мы умерли б - нас скорбь испепелит.
Надгробие Давиде Кампари (1867-1936) со сценой «Тайная вечеря». Давиде Кампари наладил массовый выпуск фамильного ликера «Кампари». Его компания Gruppo Campari- лидер на рынке алкогольных напитков.
Давиде Кампари
Надгробие итальянского фабриканта и модельера Антонио Бернокки (1859-1930), одного из основателей миланской моды. Основатель компании Bernocchi.
Антонио Бернокки
Третья встреча Данте со смертью - кончина Беатриче, которая едва не лишила его рассудка. Поэт посвятил покойной цикл стихов.
Благожелательная госпожа,
Младая и прекрасная собою,
Случилась там, где смерть я ожидал,
В моих глазах увидела, дрожа,
Отчаянье; от тщетных слов со мною
Заплакала - ей сердце ужас сжал.
И старших дам невольно я призвал.
Ушла, их увещаниям внимая,
Сеньора молодая.
Старались дамы мне вернуть сознанье:
Одна - "Оставь мечтанье!";
Другая - "Отчего ты духом пал?".
Владычицы моей, еще рыдая,
Назвал я имя, бред мой покидая.
Столь скорбен и столь тих был голос мой,
Переходящий в шепот заглушенный,
Что в сердце это имя уловил
Лишь я один, измученный мечтой.
И к дамам повернуть мой лик смущенный
Тогда Амор печальный поспешил.
Их бледностью я, верно, поразил,
Казалось, смерти видели явленье.
Вновь облачась в смирение,
Меня, склоняясь, дамы утешали
И часто повторяли:
"Что видел ты во сне, лишившись сил?"
Преодолев душевное волненье,
Сказал: "Исполню ваше повеленье".
Когда о бренной жизни думал я
И видел, как близка моя могила,
Сам Бог любви омыл свой лик слезой.
Столь смущена была душа моя,
Что в мыслях так, вздыхая, говорила:
"Покинет дама грешный мир земной".
И, мыслию терзаемый одной,
Сомкнул глаза. В неизъяснимой дали
В отчаянье блуждали
Сознанья духи. И в воображенье,
Прервав уединенье,
Обличья скорбных жен передо мной
Вне истины, вне знания предстали.
"И ты, и ты умрешь!" -- они взывали.
И страшное увидел я вдали,
Входя все глубже в ложное мечтанье,
Был в месте, чуждом памяти моей.
С распущенными волосами шли
Там дамы, слышалось их причитанье;
Они метали пламя злых скорбей.
Мерцало солнце, мнилось, все слабей,
И звезды плакали у небосклона,
Взойдя из ночи лона.
И птиц летящих поражала смерть,
И задрожала твердь.
Вот некий муж предстал среди теней,
И хриплый голос рек, как отзвук стона:
"Сей скорбный век покинула мадонна".
И очи, увлажненные слезой,
Возвел,- казалось, ниспадает манна,--
То возвращались ангелы небес,
И облачко парило над землей;
К нам доносилось райское: "Осанна!"
И звук иной в моей душе исчез.
Амор сказал мне: "Горестных чудес
Не скрою. Посмотри, лежит средь зала".
Мадонну показала
Фантазия мне мертвой, бездыханной.
Вот дамы лик желанный
Сокрыли мраком траурных завес.
Она, поправ смиреньем смерти жало,
Казалось, молвит: "Я покой познала".
Я скорбь мою смиреньем одолел,
Смиренномудрия познав начала,
И говорил: "Должно быть, ты нежна,
О Смерть, и благороден твой удел;
Сойдя к мадонне, благородной стала,
Не гневаться, но сострадать должна.
Моя душа желания полна
Твоею стать! Тебя напоминаю.
"Приди",- к тебе взываю!"
И я ушел, душа моя томилась.
В уединенье, мнилось,
Взглянул на небо и сказал средь сна:
"Кто зрит тебя, достоин тот спасенья".
Спасибо вам, прервавшим сновиденья.
Печальная философская поэзия помогла Данте вернуться к жизни. "Глаза мои изо дня в день проливали слезы и так утомились, что не могли более облегчить мое горе. Тогда я подумал о том, что следовало бы ослабить силу моих страданий и сложить слова, исполненные печали. И я решился написать канцону, в которой, жалуясь, скажу о той, оплакивая которую я истерзал душу".
Сердечной скорби тайные рыданья
Глаза омыли. Жизнь свою казня,
Я слышу только горестные звуки.
И чтоб освободиться от страданья,
Что к смерти медленно влечет меня,
Пусть прозвучит мой голос, полный муки.
Лишь дамам благородным до разлуки
Я рассказал, как даме я служил.
О дамы благородные, я с вами
Не говорил словами
Иными, чем я в честь нее сложил.
Еще промолвлю с влажными глазами:
Рассталась дама с участью земною,
И ныне Бог любви скорбит со мною.
На небе слышны ликованья звуки,
Где ангелов невозмутим покой.
И позабыли мы об утешенье.
Не холод был причиною разлуки,
Не пламя - как случилось бы с другой,--
Но таково ее благоволенье.
Благовествуют кротость и смиренье
Ее лучи, пронзив небес кристалл.
И, с удивленьем на нее взирая,
Ее в обитель рая
Владыка вечности к Себе призвал,
Любовью совершенною пылая,
Затем, что жизнь так недостойна эта,
Докучная, ее святого света.
Покинуло прекрасное светило
Наш мир, исчезла радость первых дней,
В достойном месте пребывает ныне.
В том сердце каменеет, в том застыло
Все доброе, кто, говоря о ней,
Не плачет в одиночества пустыне.
Не может сердце, чуждое святыне,
Хоть что-либо о ней вообразить,
Умильным даром слез не обладает.
Но тот изнемогает
В рыданьях, утончая жизни нить,
И утешенья в горести не знает,
Кто видел, как земным она явилась
И как на небесах пресуществилась.
Я изнемог от тяжких воздыханий,
И в отягченной памяти встает
Та, что глубоко сердце поразила
Мое. Я думаю о смерти ранней,
Она одна надежду мне дает,
Она мой бледный лик преобразила.
Когда фантазии жестокой сила
Меня охватывает, мук кольцо
Сжимается, невольно я рыдаю,
Мне близких покидаю,
Стремясь сокрыть смущенное лицо.
И к Беатриче, весь в слезах, взываю:
"Ты умерла? Ты позабыла землю!"
И благостному утешенью внемлю.
И вновь один, оставив все земное,
Источник жизни в сердце я пресек.
Услышавший меня лишь муки множит.
Забыл, мне кажется, я все иное
С тех пор, как дама в обновленный век
Вступила. И никто мне не поможет.
Напрасно, дамы, голос ваш тревожит
Меня. Как странный облик мой возник,
Не ведаю. Живу наполовину
И в лютой муке стыну.
Увидя этот искаженный лик,
Мне каждый скажет: "Я тебя покину!"
И пусть отвержена моя унылость,
Владычицы я ожидаю милость!
Рыдая, скорбная, иди, канцона!
Девиц и дам ты обретешь благих.
Дары сестер твоих
Гармонией в них радость возбуждали.
А ты, дитя певучее печали,
О неутешная, пребудь средь них.
Окончание прогулки следует...
Текст и фотографии в блоге моего авторства. При копировании прошу указывать ссылку на источник.