Лионский палач
В каждом старинном городе есть места, связанные с мрачными страницами истории, когда «кровь лилась рекой». В Лионе такими являются площадь Терро и побережье реки Роны, ставшие местами массовых казней в годы Французской революции. По легенде, в сумерках здесь появляются неупокоенные души убитых.
Красивая лионская речка Рона, в годы французской революции здесь плавали трупы казненных
Лионским палачом стал один из самых неприятных исторических персонажей - Жозеф Фуше. Этот «герой» пережил Французскую революцию, Директорию и Наполеона, оставив в каждой эпохе свой кровавый след. На крови Фуше нажил немалое состояние, которое после его смерти насчитывало 14 миллионов франков.
Сами французы называли Фуше «Человек, который расстрелял Лион» («Le Mitrailleur de Lion»).
Фасады домов у площади Терро, когда-то из этих окон любопытные смотрели на казни
Как отмечает историк Стефан Цвейг «В книге истории французской революции редко открывают одну из самых кровавых ее страниц - главу о Лионском восстании».
Лионский палач - Жозеф Фуше
«Диванные историки», видя ссылку на художественную литературу обычно предсказуемы, они говорят - «этот автор был романистом, он ничего в истории не понимает и не знает. А вот наше мнение авторитетно. Ну казнил Фуше парочку уголовников, так ведь всё на благо партии».
А то что Фуше расстрелял Лион «диванные историки», скажут, что "не оценили французы своего счастья -для их блага человек старался, а они подлые не поняли благого дела".
Печальная история репрессий в Лионе началась после казни вождя лионских революционеров - Жозефа Шалье. Контрреволюционно настроенные горожане обвинили его в преступлениях и вынесли смертный приговор.
Шалье проводил типичную политику революционера с криками «грабь награбленное».
Пламенный революционер Шалье
«Умирайте или убивайте!» - стало лозунгом Шалье и его санкюлотов.
«Действующим в духе революции все позволительно!»
«Истреблять всех тиранов в мире, равно как их пособников, именуемых аристократами, и еще - фельянтинцев*, умеренных, эгоистов, барышников, ростовщиков, спекулянтов и всех ненужных граждан священнической касты, злобной противницы свободы и покровительницы деспотизма» - призывал Шалье.
Предсказуемую характеристику дает этому персонажу историк сталинских времен, восхваляя «пламенного революционера», который являлся «передовым для своего времени».
«Принципы, за которые боролся и отдал жизнь этот вождь лионской бедноты, не были еще, конечно, истинными принципами политической борьбы пролетариата против буржуазии. Но объективно то, что делал Шалье, являлось наиболее передовым для того времени проявлением революционного движения предпролетариата. Шалье, несомненно, принадлежал к числу "лучших якобинцев 1793 года", которые, по словам Ленина, "были представителями самого революционного класса XVIII века - городской и деревенской бедноты». (В. Пашковский, 1935 год).
В июле 1793 года контрреволюционеры приговорили Шалье к смертной казни. В Лион тогда привезли гильотину, на которой должны были рубить головы «врагам народа». По мрачной иронии судьбы бывший вершитель судеб стал первым казненным этой «народной бритвой» в Лионе.
Площадь Терро в Леоне, где в годы революции стояла гильотина
Площадь Терро, вид на городскую ратушу.
Любимое место туристов, хотя у меня вызвало какое-то беспокойство, как и речка Рона.
Будто в наказание за убийства, Шалье ждала мучительная смерть. По неопытности палача, который впервые взялся на новое орудие казни, голову Шалье не удалось отрубить сразу. Палач сделал четыре неудачных попытки, невольно мучая осужденного. Только в пятый раз палач, оставив «гуманное орудие» отрубил Шалье голову саблей.
По совпадению, смерть Шалье произошла спустя три дня после убийства другого видного революционера - Марата, которого в ванной зарезала молодая девушка - Шарлотта Корде.
Новость о казни революционера в Лионе возмутила Париж. В мятежный город немедля были направлены войска.
«Бомбы готовы, ядра накаливаются, фитиль зажжен. Если лионцы будут упорствовать в своем бунте, мы начнем завтра вечером войну при зареве пламени, которое уничтожит этот мятежный город» - писал в донесении Конвенту Дюбуа-Крансе.
Осада Лиона длилась 70 дней, в октябре 1793 город пал.
Депутаты Конвента празднуют победу и издают закон, чтобы стереть Лион с лица земли:
« Город Лион будет разрушен…
…На развалинах Лиона будет воздвигнут памятник, на котором начертаны будут следующие слова: "Лион вел войну против свободы - Лиона больше нет» - гласил указ.
Разрушить город и расправиться с мятежниками поначалу было поручено Кутону, но он не собирался принимать на себя роль палача, он тянул время, ссылаясь на слабое здоровье. Благодаря его нерадивости многие мятежники успели бежать за границу.
Кутон за нерадение был отстранен от важной карательной миссии
Тогда Конвент отстранил Кутона от великого дела с постановлением «всякая снисходительная или излишняя формалистика представляет собой общественную опасность».
На почетную должность карателя был назначен Жозеф Фуше, а в помощь к нему направлен Колло д’Эрбуа.
Гильотина заработала в Лионе. Под подозрение мог попасть любой горожанин, на помилование рассчитывать было нельзя.
Террор в Лионе, фигура короля на фасаде ратуши еще осталась
Женщин, которые слишком настойчиво просили о помиловании своих мужей, поставили связанными у гильотины, чтобы они смотрели на казнь.
Ратушу украшает статуя короля Генриха IV. В годы революции все королевские изображения на зданиях уничтожались
Ратушу нужно было разрушить. Фуше казнил людей, но город разрушить не смог, слишком было "затратным"
Фуше заявлял о своей благородной миссии и вынужденной твердости, любую снисходительность к «врагам народа» он называл слабостью и предательством:
«Мы исполняем нашу миссию с энергией стойких республиканцев и не намерены спускаться с той высоты, на которую нас возвел народ, ради соблюдения жалких интересов нескольких более или менее виновных людей. Мы отстранили от себя всех, ибо не хотим ни терять времени, ни оказывать милости. Мы видим только республику, повелевающую нам дать лионцам примерный и памятный урок».
Парадный портрет Фуше
Мы слышим только вопль народа, требующего быстрой и страшной мести за казнь патриотов, чтобы человечеству не пришлось впредь проливать потоки крови. Уверенные в том, что в этом подлом городе нет иных невинных, кроме тех, кого убийцы народа угнетали и заключали в тюрьмы, мы относимся недоверчиво к слезам раскаяния. Ничто не может обезоружить нашу суровость. Мы должны вам сознаться, граждане коллеги, что на снисходительность мы смотрим как на опасную слабость, способную вновь воспламенить преступные надежды в тот момент, когда их нужно погасить навсегда.
Оказать снисхождение одному человеку - значит оказать его всем подобным ему, и тогда воздействие вашего правосудия будет недействительным. Разрушение подвигается слишком медленно, республиканское нетерпение требует решительных мер: только взрывы мин, пожирающая работа пламени могут выразить гневную силу народа. Исполнение его воли не должно задерживаться, как исполнение воли тиранов, оно должно быть разрушительным, как буря».
Фонтан на площади
В его заявлениях типичные рассуждения о разрушении "старого мира"
«Народные представители останутся твердыми в исполнении доверенной им миссии, народ вложил в их руки громы своей мести, и они сохранят их, пока не будут уничтожены-все враги свободы. У них хватит мужества спокойно шагать вдоль длиннейших рядов могил заговорщиков, чтобы, шагая через развалины, прийти к счастью нации и обновлению мира».
Потом Фуше решил, что гильотина «работает слишком медленно». Тогда борец с врагами народа выбрал массовые расстрелы. Вот как описывает казнь писатель Стефан Цвейг:
«Рано утром выводят из тюрьмы шестьдесят юношей, связанных по двое. Но их ведут не к гильотине, работающей "слишком медленно", по выражению Фуше, а на равнину Бротто, по ту сторону Роны. Две параллельные наспех вырытые канавы дают жертвам понять ожидающую их судьбу, а поставленные в десяти шагах от них пушки указывают на средство этой массовой бойни.
Беззащитных людей собирают и связывают в кричащий, трепещущий, воющий, неистовствующий, тщетно сопротивляющийся клубок человеческого отчаяния. Звучит команда - и из смертельно близких пушечных жерл в трясущуюся от ужаса человеческую массу врывается разящий свинец. Этот первый выстрел не убивает всех обреченных, у некоторых только оторваны руки или ноги, у других разорваны внутренности, некоторые даже случайно уцелели. Но пока кровь широким струящимся потоком стекает в канавы, звучит новая команда, и теперь уже кавалеристы набрасываются с саблями и пистолетами на уцелевших, рубят и расстреливают дрожащее, стонущее, вопящее, беззащитное и не могущее бежать человеческое стадо, пока не замирает последний хрип. В награду за убийство палачам разрешается снять одежду и обувь с шестидесяти еще теплых трупов, прежде чем закопать их истерзанными и обнаженными».
Река Рона
Потом народный палач посчитал, что рыть могилы для врагов народа - дело бесполезное, и приказал бросать тела в реку Рону. Он действовал по распространенному принципу тирании «чтоб другие тоже боялись». Этой расправой он хотел напугать врагов-англичан.
«Необходимо, чтобы окровавленные тела, брошенные в Рону, доплыли вдоль обоих берегов до устья, до подлого Тулона: они возбудят ужас у трусливых и жестоких англичан, ужаснут их и покажут им силу народного всемогущества» - писал Фуше.
Фуше утверждал, что казни направлены на благо народа:
«Да, мы осмеливаемся это утверждать, мы пролили немало нечистой крови, но лишь во имя человечности и исполнения долга... Мы не выпустим из рук молнию, которую вы доверили нашим рукам, пока вы не прикажете нам этого, До тех пор мы будем беспрерывно продолжать убивать наших врагов, мы истребим их самым совершенным, самым ужасным и самым быстрым способом».
Также Фуше подчеркивал эффективность расстрелов:
«Да, мы уничтожили двести осужденных одним залпом, и нас упрекают за это. Разве не понятно само собой, что это было актом гуманности. Когда гильотинируют двадцать человек, то последний из осужденных двадцать раз переживает казнь, в то время как таким путем двадцать предателей погибают одновременно».
В Лионе при революции погибло более 31 тысяч человек. А Фуше потом продолжил свою политическую карьеру, пережил падение якобинцев, занимал важные должности и при Директории и при Наполеоне, безукоризненно выполняя карательные миссии.
Воды реки Роны. Сначала тела казненных хоронили у берегов реки, потом политика поменялась - трупы бросали в воду "пугать англичан". Такие места вызывают ощущение беспокойства.
Мои другие посты на французскую тему
Валентина Миланская. Ведьма-герцогиня
Легенды Наполеона
Предсказатели королевской казни
Предметы средневековой Франции
Правила Франк-масонов
Месть Тамплиеров. Лион и Париж
Лионский собор. Мистика и перекрестки истории
Гаргульи и химеры Нотр-Дама
Собор Парижской Богоматери и мистика Египта
Белая Дама
Призраки Лувра
Призрак дворца Тюильри
Ницца. И над кладбищем мерный звон...
Ницца. Морская история
Ницца. Блеск Английской набережной
Далида. Три смерти
Байки Монмартра
Мой паблик вконтакте
Мой facebook,
Мой instagram
Моя группа в Одноклассниках
И еще рекомендую ознакомиться - Мои мистико-приключенческие детективы
Красивая лионская речка Рона, в годы французской революции здесь плавали трупы казненных
Лионским палачом стал один из самых неприятных исторических персонажей - Жозеф Фуше. Этот «герой» пережил Французскую революцию, Директорию и Наполеона, оставив в каждой эпохе свой кровавый след. На крови Фуше нажил немалое состояние, которое после его смерти насчитывало 14 миллионов франков.
Сами французы называли Фуше «Человек, который расстрелял Лион» («Le Mitrailleur de Lion»).
Фасады домов у площади Терро, когда-то из этих окон любопытные смотрели на казни
Как отмечает историк Стефан Цвейг «В книге истории французской революции редко открывают одну из самых кровавых ее страниц - главу о Лионском восстании».
Лионский палач - Жозеф Фуше
«Диванные историки», видя ссылку на художественную литературу обычно предсказуемы, они говорят - «этот автор был романистом, он ничего в истории не понимает и не знает. А вот наше мнение авторитетно. Ну казнил Фуше парочку уголовников, так ведь всё на благо партии».
А то что Фуше расстрелял Лион «диванные историки», скажут, что "не оценили французы своего счастья -для их блага человек старался, а они подлые не поняли благого дела".
Печальная история репрессий в Лионе началась после казни вождя лионских революционеров - Жозефа Шалье. Контрреволюционно настроенные горожане обвинили его в преступлениях и вынесли смертный приговор.
Шалье проводил типичную политику революционера с криками «грабь награбленное».
Пламенный революционер Шалье
«Умирайте или убивайте!» - стало лозунгом Шалье и его санкюлотов.
«Действующим в духе революции все позволительно!»
«Истреблять всех тиранов в мире, равно как их пособников, именуемых аристократами, и еще - фельянтинцев*, умеренных, эгоистов, барышников, ростовщиков, спекулянтов и всех ненужных граждан священнической касты, злобной противницы свободы и покровительницы деспотизма» - призывал Шалье.
Предсказуемую характеристику дает этому персонажу историк сталинских времен, восхваляя «пламенного революционера», который являлся «передовым для своего времени».
«Принципы, за которые боролся и отдал жизнь этот вождь лионской бедноты, не были еще, конечно, истинными принципами политической борьбы пролетариата против буржуазии. Но объективно то, что делал Шалье, являлось наиболее передовым для того времени проявлением революционного движения предпролетариата. Шалье, несомненно, принадлежал к числу "лучших якобинцев 1793 года", которые, по словам Ленина, "были представителями самого революционного класса XVIII века - городской и деревенской бедноты». (В. Пашковский, 1935 год).
В июле 1793 года контрреволюционеры приговорили Шалье к смертной казни. В Лион тогда привезли гильотину, на которой должны были рубить головы «врагам народа». По мрачной иронии судьбы бывший вершитель судеб стал первым казненным этой «народной бритвой» в Лионе.
Площадь Терро в Леоне, где в годы революции стояла гильотина
Площадь Терро, вид на городскую ратушу.
Любимое место туристов, хотя у меня вызвало какое-то беспокойство, как и речка Рона.
Будто в наказание за убийства, Шалье ждала мучительная смерть. По неопытности палача, который впервые взялся на новое орудие казни, голову Шалье не удалось отрубить сразу. Палач сделал четыре неудачных попытки, невольно мучая осужденного. Только в пятый раз палач, оставив «гуманное орудие» отрубил Шалье голову саблей.
По совпадению, смерть Шалье произошла спустя три дня после убийства другого видного революционера - Марата, которого в ванной зарезала молодая девушка - Шарлотта Корде.
Новость о казни революционера в Лионе возмутила Париж. В мятежный город немедля были направлены войска.
«Бомбы готовы, ядра накаливаются, фитиль зажжен. Если лионцы будут упорствовать в своем бунте, мы начнем завтра вечером войну при зареве пламени, которое уничтожит этот мятежный город» - писал в донесении Конвенту Дюбуа-Крансе.
Осада Лиона длилась 70 дней, в октябре 1793 город пал.
Депутаты Конвента празднуют победу и издают закон, чтобы стереть Лион с лица земли:
« Город Лион будет разрушен…
…На развалинах Лиона будет воздвигнут памятник, на котором начертаны будут следующие слова: "Лион вел войну против свободы - Лиона больше нет» - гласил указ.
Разрушить город и расправиться с мятежниками поначалу было поручено Кутону, но он не собирался принимать на себя роль палача, он тянул время, ссылаясь на слабое здоровье. Благодаря его нерадивости многие мятежники успели бежать за границу.
Кутон за нерадение был отстранен от важной карательной миссии
Тогда Конвент отстранил Кутона от великого дела с постановлением «всякая снисходительная или излишняя формалистика представляет собой общественную опасность».
На почетную должность карателя был назначен Жозеф Фуше, а в помощь к нему направлен Колло д’Эрбуа.
Гильотина заработала в Лионе. Под подозрение мог попасть любой горожанин, на помилование рассчитывать было нельзя.
Террор в Лионе, фигура короля на фасаде ратуши еще осталась
Женщин, которые слишком настойчиво просили о помиловании своих мужей, поставили связанными у гильотины, чтобы они смотрели на казнь.
Ратушу украшает статуя короля Генриха IV. В годы революции все королевские изображения на зданиях уничтожались
Ратушу нужно было разрушить. Фуше казнил людей, но город разрушить не смог, слишком было "затратным"
Фуше заявлял о своей благородной миссии и вынужденной твердости, любую снисходительность к «врагам народа» он называл слабостью и предательством:
«Мы исполняем нашу миссию с энергией стойких республиканцев и не намерены спускаться с той высоты, на которую нас возвел народ, ради соблюдения жалких интересов нескольких более или менее виновных людей. Мы отстранили от себя всех, ибо не хотим ни терять времени, ни оказывать милости. Мы видим только республику, повелевающую нам дать лионцам примерный и памятный урок».
Парадный портрет Фуше
Мы слышим только вопль народа, требующего быстрой и страшной мести за казнь патриотов, чтобы человечеству не пришлось впредь проливать потоки крови. Уверенные в том, что в этом подлом городе нет иных невинных, кроме тех, кого убийцы народа угнетали и заключали в тюрьмы, мы относимся недоверчиво к слезам раскаяния. Ничто не может обезоружить нашу суровость. Мы должны вам сознаться, граждане коллеги, что на снисходительность мы смотрим как на опасную слабость, способную вновь воспламенить преступные надежды в тот момент, когда их нужно погасить навсегда.
Оказать снисхождение одному человеку - значит оказать его всем подобным ему, и тогда воздействие вашего правосудия будет недействительным. Разрушение подвигается слишком медленно, республиканское нетерпение требует решительных мер: только взрывы мин, пожирающая работа пламени могут выразить гневную силу народа. Исполнение его воли не должно задерживаться, как исполнение воли тиранов, оно должно быть разрушительным, как буря».
Фонтан на площади
В его заявлениях типичные рассуждения о разрушении "старого мира"
«Народные представители останутся твердыми в исполнении доверенной им миссии, народ вложил в их руки громы своей мести, и они сохранят их, пока не будут уничтожены-все враги свободы. У них хватит мужества спокойно шагать вдоль длиннейших рядов могил заговорщиков, чтобы, шагая через развалины, прийти к счастью нации и обновлению мира».
Потом Фуше решил, что гильотина «работает слишком медленно». Тогда борец с врагами народа выбрал массовые расстрелы. Вот как описывает казнь писатель Стефан Цвейг:
«Рано утром выводят из тюрьмы шестьдесят юношей, связанных по двое. Но их ведут не к гильотине, работающей "слишком медленно", по выражению Фуше, а на равнину Бротто, по ту сторону Роны. Две параллельные наспех вырытые канавы дают жертвам понять ожидающую их судьбу, а поставленные в десяти шагах от них пушки указывают на средство этой массовой бойни.
Беззащитных людей собирают и связывают в кричащий, трепещущий, воющий, неистовствующий, тщетно сопротивляющийся клубок человеческого отчаяния. Звучит команда - и из смертельно близких пушечных жерл в трясущуюся от ужаса человеческую массу врывается разящий свинец. Этот первый выстрел не убивает всех обреченных, у некоторых только оторваны руки или ноги, у других разорваны внутренности, некоторые даже случайно уцелели. Но пока кровь широким струящимся потоком стекает в канавы, звучит новая команда, и теперь уже кавалеристы набрасываются с саблями и пистолетами на уцелевших, рубят и расстреливают дрожащее, стонущее, вопящее, беззащитное и не могущее бежать человеческое стадо, пока не замирает последний хрип. В награду за убийство палачам разрешается снять одежду и обувь с шестидесяти еще теплых трупов, прежде чем закопать их истерзанными и обнаженными».
Река Рона
Потом народный палач посчитал, что рыть могилы для врагов народа - дело бесполезное, и приказал бросать тела в реку Рону. Он действовал по распространенному принципу тирании «чтоб другие тоже боялись». Этой расправой он хотел напугать врагов-англичан.
«Необходимо, чтобы окровавленные тела, брошенные в Рону, доплыли вдоль обоих берегов до устья, до подлого Тулона: они возбудят ужас у трусливых и жестоких англичан, ужаснут их и покажут им силу народного всемогущества» - писал Фуше.
Фуше утверждал, что казни направлены на благо народа:
«Да, мы осмеливаемся это утверждать, мы пролили немало нечистой крови, но лишь во имя человечности и исполнения долга... Мы не выпустим из рук молнию, которую вы доверили нашим рукам, пока вы не прикажете нам этого, До тех пор мы будем беспрерывно продолжать убивать наших врагов, мы истребим их самым совершенным, самым ужасным и самым быстрым способом».
Также Фуше подчеркивал эффективность расстрелов:
«Да, мы уничтожили двести осужденных одним залпом, и нас упрекают за это. Разве не понятно само собой, что это было актом гуманности. Когда гильотинируют двадцать человек, то последний из осужденных двадцать раз переживает казнь, в то время как таким путем двадцать предателей погибают одновременно».
В Лионе при революции погибло более 31 тысяч человек. А Фуше потом продолжил свою политическую карьеру, пережил падение якобинцев, занимал важные должности и при Директории и при Наполеоне, безукоризненно выполняя карательные миссии.
Воды реки Роны. Сначала тела казненных хоронили у берегов реки, потом политика поменялась - трупы бросали в воду "пугать англичан". Такие места вызывают ощущение беспокойства.
Мои другие посты на французскую тему
Валентина Миланская. Ведьма-герцогиня
Легенды Наполеона
Предсказатели королевской казни
Предметы средневековой Франции
Правила Франк-масонов
Месть Тамплиеров. Лион и Париж
Лионский собор. Мистика и перекрестки истории
Гаргульи и химеры Нотр-Дама
Собор Парижской Богоматери и мистика Египта
Белая Дама
Призраки Лувра
Призрак дворца Тюильри
Ницца. И над кладбищем мерный звон...
Ницца. Морская история
Ницца. Блеск Английской набережной
Далида. Три смерти
Байки Монмартра
Мой паблик вконтакте
Мой facebook,
Мой instagram
Моя группа в Одноклассниках
И еще рекомендую ознакомиться - Мои мистико-приключенческие детективы