Булярица
В полдень, снявшись с места, отправилась дальше по побережью, в местечко под названием Булярица, где, по воспоминаниям неких вольных путешественников, располагался одноименный кемпинг у самого моря.
По пути от автобусной остановки к морю увидела другой кемпинг под названием "Маслина"; условия там были примерно такими же, как в Бечичах и "Црвене главице" - 2,5 или 3 евро за человека и столько же за палатку, плюс какой-то туристский налог. Дойдя до кемпинга "Булярица", обнаружила его в полном запустении: будочка рецепшена зияет выбитыми стеклами, забор разрушен, а на лужайке пасется красивая пятнистая корова. Впрочем, там стоял один фургончик и пара палаток, и, подойдя к их обитателям, я выяснила, что кемпинг закрыт, но останавливаться здесь можно, совсем бесплатно, если меня, конечно, не пугает отсутствие электричества и пресной воды, за которой нужно ходить в поселок, а также туалет в кустах. Естественно, русского туриста этим было не напугать, и я радостно начала располагаться на полянке под ясенями (или чем-то на них похожим). С гор, правда, наползала какая-то муть, и я дополнительно укрепила свою палатку тентом и рядом булыжников, уложенных с наветренной стороны. Сложив очажок, впервые испытала сделанную папой по моей просьбе импровизированную плитку для сухого горючего и осталась довольна: на то, чтобы сварить кофе в кружке из нержавейки, ушла всего одна таблетка; потом я так же грела консервы и кипятила чай и воду для "бомж-пакетов". Рядом, впрочем, темнели пятна старых кострищ, и я было набрала хвороста, чтобы посидеть вечером у костерка, но, едва стемнело, в кемпинг прикатили какие-то люди на машинах и мотоциклах и стали носиться на бешеной скорости по центральной аллее, а однажды до меня донеслись голоса, от которых я уже успела отвыкнуть, - с приблатненной размагниченной дикцией и русским матом через слово, - и я предпочла не привлекать к себе лишнего внимания, да и спать хотелось.
До темноты, впрочем, было еще далеко, и, сходив в поселок за водой и продуктами (у трассы обнаружился еще один кемпинг под названием "Нада"), я провалялась остаток дня на галечном пляже, перемежая периоды глубокого расслабления длинными заплывами в море. Пляж начинался сразу за забором кемпинга и был пустынным, только со стороны поселка загорали какие-то нудисты, да два парня, жившие в одной из палаток, охотились на морских обитателей: один - с удочкой, другой - с аквалангом и подводным ружьем. К закату начало слегка штормить, и, окунувшись напоследок и уже слегка дрожа в мокром купальнике от вечернего холода, я задержалась на пляже, глядя, как солнце медленно опускается в море. Мне страшно хотелось увидеть зеленый луч, но тогда так и не довелось, а третий закат на Адриатике я встречала уже на вокзале в Баре...
Проводив взглядом раскаленно-алое полушарие, которое превратилось потом в светящуюся полоску и исчезло совсем, я собралась уходить, но тут на меня с радостными воплями налетели две женщины и трое маленьких детей с пятилитровыми пластиковыми баклажками в руках. Сначала я решила, что меня приняли за кого-то другого, но из их восторженных объяснений поняла, что им срочно нужно набрать морской воды в эти баклажки - кажется, для того, чтобы посадить туда рыбок, которых вон там ловит дедушка. А разуваться и лезть в воду никому не хочется, потому что "море jе хладно", и вообще - "зИма". А тут, понимаете ли, "рускиня" (ну кто это еще может быть! :)), которая все равно уже раздетая и мокрая!
Ну что ж, понятно. Я забрала у них баклажки и полезла снова в это страшное холодное бушующее море (которое, кстати, было ощутимо теплее окружающего воздуха, так что я даже согрелась). Дети натурально прыгали, визжали и хлопали в ладоши, глядя на великую и ужасную холодостойкую русскую тетю, а женщина, которой я вручила полные баклажки, крепко пожала мне руку и взволнованно спросила: "Для русских - совсем нет холода?.." "Не знаете вы, что такое холод!" - внутренне ухмыльнулась ехидная рускиня, приехавшая с Волги, где такая температура воды держится все лето, - а вслух начала кротко доказывать, что здесь совсем не холодно, а вовсе даже тепло. "Море je хладно!" - жалобно повторила местная жительница. "Овде je хладно, - обведя руками пространство, отрезала рускиня, - али море je топло!" - И, продолжая внутренне ржать, мило раскланялась и направилась к своей палатке, где ее ждали теплые штаны, свитер и кружка вина "Вранац", подогретая на сухом горючем.
Ночью штормило и зарядил мелкий дождик, который продолжался всю первую половину дня, и я слегка приуныла, потому что раздеваться и лезть в воду было холодно, а уходить отсюда, не попрощавшись с морем, было как-то уж совсем уныло; к тому же очень не хотелось сворачивать мокрую палатку. Можно было, правда, задержаться здесь еще на один день, но тогда пришлось бы похоронить мечту о Мокрой Горе. Впрочем, отправившись исследовать побережье бухты в свитере и анораке, я вернулась обратно уже в футболке, палатка была сухая, а солнце то заходило за тучи, то выглядывало опять, а когда я свернула свой лагерь, жарило уже почти по-летнему. По закону подлости, конечно; впрочем, поплавать всласть я успела...
Про Бар и белградский поезд расскажу чуть позже, пока - картинки.
Обиталище "руссо туристо" в Булярице:
Окрестности:
Оливы (сырые оливки, кстати, полынно-горькие на вкус):
Еще оливы:
Морской еж (дохлый):
Желтый мак глауцинум (точно такие растут в Крыму):
Дикие гранаты. В принципе, съедобные, но кислые просто зверски! Когда они созревают, то лопаются и выворачиваются наизнанку, и птицы клюют их зерна. :)
По пути от автобусной остановки к морю увидела другой кемпинг под названием "Маслина"; условия там были примерно такими же, как в Бечичах и "Црвене главице" - 2,5 или 3 евро за человека и столько же за палатку, плюс какой-то туристский налог. Дойдя до кемпинга "Булярица", обнаружила его в полном запустении: будочка рецепшена зияет выбитыми стеклами, забор разрушен, а на лужайке пасется красивая пятнистая корова. Впрочем, там стоял один фургончик и пара палаток, и, подойдя к их обитателям, я выяснила, что кемпинг закрыт, но останавливаться здесь можно, совсем бесплатно, если меня, конечно, не пугает отсутствие электричества и пресной воды, за которой нужно ходить в поселок, а также туалет в кустах. Естественно, русского туриста этим было не напугать, и я радостно начала располагаться на полянке под ясенями (или чем-то на них похожим). С гор, правда, наползала какая-то муть, и я дополнительно укрепила свою палатку тентом и рядом булыжников, уложенных с наветренной стороны. Сложив очажок, впервые испытала сделанную папой по моей просьбе импровизированную плитку для сухого горючего и осталась довольна: на то, чтобы сварить кофе в кружке из нержавейки, ушла всего одна таблетка; потом я так же грела консервы и кипятила чай и воду для "бомж-пакетов". Рядом, впрочем, темнели пятна старых кострищ, и я было набрала хвороста, чтобы посидеть вечером у костерка, но, едва стемнело, в кемпинг прикатили какие-то люди на машинах и мотоциклах и стали носиться на бешеной скорости по центральной аллее, а однажды до меня донеслись голоса, от которых я уже успела отвыкнуть, - с приблатненной размагниченной дикцией и русским матом через слово, - и я предпочла не привлекать к себе лишнего внимания, да и спать хотелось.
До темноты, впрочем, было еще далеко, и, сходив в поселок за водой и продуктами (у трассы обнаружился еще один кемпинг под названием "Нада"), я провалялась остаток дня на галечном пляже, перемежая периоды глубокого расслабления длинными заплывами в море. Пляж начинался сразу за забором кемпинга и был пустынным, только со стороны поселка загорали какие-то нудисты, да два парня, жившие в одной из палаток, охотились на морских обитателей: один - с удочкой, другой - с аквалангом и подводным ружьем. К закату начало слегка штормить, и, окунувшись напоследок и уже слегка дрожа в мокром купальнике от вечернего холода, я задержалась на пляже, глядя, как солнце медленно опускается в море. Мне страшно хотелось увидеть зеленый луч, но тогда так и не довелось, а третий закат на Адриатике я встречала уже на вокзале в Баре...
Проводив взглядом раскаленно-алое полушарие, которое превратилось потом в светящуюся полоску и исчезло совсем, я собралась уходить, но тут на меня с радостными воплями налетели две женщины и трое маленьких детей с пятилитровыми пластиковыми баклажками в руках. Сначала я решила, что меня приняли за кого-то другого, но из их восторженных объяснений поняла, что им срочно нужно набрать морской воды в эти баклажки - кажется, для того, чтобы посадить туда рыбок, которых вон там ловит дедушка. А разуваться и лезть в воду никому не хочется, потому что "море jе хладно", и вообще - "зИма". А тут, понимаете ли, "рускиня" (ну кто это еще может быть! :)), которая все равно уже раздетая и мокрая!
Ну что ж, понятно. Я забрала у них баклажки и полезла снова в это страшное холодное бушующее море (которое, кстати, было ощутимо теплее окружающего воздуха, так что я даже согрелась). Дети натурально прыгали, визжали и хлопали в ладоши, глядя на великую и ужасную холодостойкую русскую тетю, а женщина, которой я вручила полные баклажки, крепко пожала мне руку и взволнованно спросила: "Для русских - совсем нет холода?.." "Не знаете вы, что такое холод!" - внутренне ухмыльнулась ехидная рускиня, приехавшая с Волги, где такая температура воды держится все лето, - а вслух начала кротко доказывать, что здесь совсем не холодно, а вовсе даже тепло. "Море je хладно!" - жалобно повторила местная жительница. "Овде je хладно, - обведя руками пространство, отрезала рускиня, - али море je топло!" - И, продолжая внутренне ржать, мило раскланялась и направилась к своей палатке, где ее ждали теплые штаны, свитер и кружка вина "Вранац", подогретая на сухом горючем.
Ночью штормило и зарядил мелкий дождик, который продолжался всю первую половину дня, и я слегка приуныла, потому что раздеваться и лезть в воду было холодно, а уходить отсюда, не попрощавшись с морем, было как-то уж совсем уныло; к тому же очень не хотелось сворачивать мокрую палатку. Можно было, правда, задержаться здесь еще на один день, но тогда пришлось бы похоронить мечту о Мокрой Горе. Впрочем, отправившись исследовать побережье бухты в свитере и анораке, я вернулась обратно уже в футболке, палатка была сухая, а солнце то заходило за тучи, то выглядывало опять, а когда я свернула свой лагерь, жарило уже почти по-летнему. По закону подлости, конечно; впрочем, поплавать всласть я успела...
Про Бар и белградский поезд расскажу чуть позже, пока - картинки.
Обиталище "руссо туристо" в Булярице:
Окрестности:
Оливы (сырые оливки, кстати, полынно-горькие на вкус):
Еще оливы:
Морской еж (дохлый):
Желтый мак глауцинум (точно такие растут в Крыму):
Дикие гранаты. В принципе, съедобные, но кислые просто зверски! Когда они созревают, то лопаются и выворачиваются наизнанку, и птицы клюют их зерна. :)