(no subject)
Ветка дуба напоследок хлестнула Иван-царевича по лицу, и верный конь вышел на освещенную солнцем поляну. В ее центре стояла избушка на курьих ножках. Иван-царевич сверился с рисунком, выдранным из книжки - все совпадало. Он подъехал поближе, прокашлялся и хорошо поставленным голосом заученно произнес:
- Избушка-избушка, встань ко мне передом, к лесу задом.
Вопреки ожиданиям ничего не происходило. Конь дернул ухом и нагнулся пощипать травку. Иван-царевич спешился, осмотрелся вокруг и повторил.
Ничего не происходило. Иван-царевич разнервничался, по лбу потекла капелька пота. Он снял шлем, утер лицо, и не по-царски выругался.
Светило солнце, верный конь щипал травку, посреди поляны стояла избушка на курьих ножках, вокруг высились здоровенные дубы.
- Да что ж такое-то!.. - сорвался Иван-царевич. - Я зря что-ли три дня сюда перся!
Будущий монарх сорвал с седла палицу и криком «ща если ты не повернешься, я тебе все ноги переломаю» со всего размаху вдарил по бревенчатой стене. Избушка заходила ходуном, но не повернулась. Вместо этого в окне отдернулась занавеска, распахнулись ставни, в проеме появилась юная красавица и, высунувшись чуть ли не по пояс, зашипела:
- Ты че орешь! Бабка еле-еле уснула, три ночи не спала, так теперь ты еще тут!
Иван-царевич замер. К такому внезапному появлению девушек его не готовили. Он растерянно стоял, хлопал глазами и молчал.
- Ну, чего тебе надо? - уже мягче сказала красавица.
Царевич опомнился. Но готовые формулировки крутились в голове и никак не могли встать в нужном порядке:
- Я… это… Василису Прекрасную… три дня скакал… выручать… жениться хочу… А Яга где? - наконец задал он главный вопрос.
- Захворала бабка, продуло ее, разогнуться не может… Ты вот что, избушку я крутить сейчас не буду, обойди сзади, там крыльцо есть. Дверь открыта. Да, и коня своего привяжи, а то он тут весь газон съест.
Царевич обошел избушку, вскарабкался на крыльцо, отступавшее от земли на аршин, постоял перед дверью, раздумывая - стучать ли. В конце-концов вошел так.
В сенях сидел здоровый черный кот и неторопливо умывался. Иван-царевич вспомнил об аллергии, шикнул на кота и для верности топнул ногой. Тот оторвался, внимательно посмотрел черными глазами и матерно мяукнул. Пока царевич набирал воздух для симметричного ответа, снова проявилась красавица:
- Что встал, проходи, - зашептала она. - Только тихо. И сапоги сними, натопчешь.
Иван-царевич разулся и хотел было поставить обувь в угол, но увидел, что за сапогами внимательно смотрит кот, прищурившись и осторожно вдыхая исходящий от них запах. Поразмышляв, царевич сунул сапоги подмышку и шагнул в горницу.
В доме на удивление светло, чисто и как-то уютно. Все это совершенно не соотносилось с рассказами отца, который два с небольшим десятка лет назад побывал в этих краях. Он говорил о тараканах, немытой посуде и бесконечной паутине. Контраст с рассказом дополняли игривые ходики на стене. Из всего следовало, что дело близилось к вечеру.
- Я.. это… - начал царевич. Слова с трудом вылетали из пересохшего горла.
- Да знаю я… мне бабка написала тут… - девушка схватила со стола коряво исписанный листок. - Сейчас… как тут…
Царевич почему-то покраснел. В голову ему пришли совсем глупые мысли.
- А ты что, и есть Василиса Прекрасная?
Девушка оторвалась от листка:
- Вот еще не хватало! Говорю же, внучка я… бабка совсем плохая стала, а из родни уж не осталось никого. Сколько раз уже предлагала, давай к себе заберу, так нет, уперлась, на кого я избушку оставлю, да кота, да и за василисами ко мне ездить далеко… Кому надо, тот доедет… Ну что, начали?...
Иван-царевич неопределенно кивнул.
- Ох-ты-гой-еси-добрый-молодец-чую-чую-русским-духом-пахнет-по-делу-пытаешь-аль-от-дела-плутаешь… - монотонно, без выражения зачастила девушка.
«Зачем я во все это ввязался, - тосковал Иван-царевич. - Сидел бы дома, в городки бы играл. А то еще змея запускать можно. Нет, пристали, женись-женись… хорошо еще если как эта будет… а то ж ведь подсунут… за царевича замуж каждая хочет… назвалась Василисой и шабаш… поди проверь…»
Девушка закончила и выжидательно посмотрела на Ивана-царевича.
- Ты меня сначала в баньке попарь , накорми да спать уложи!!! - заголосил он и вдарил палицей по дверному косяку, как учил отец. Потом спохватился да было поздно.
Из боковой каморки сначала раздалось жалобное кряхтение, а потом скрипучим голосом кто-то спросил:
- Маша, кто там?
Девушка взглядом пожелала царевичу провалиться сквозь землю и юркнула в каморку. За дверью на два голоса шел спор - Баба-Яга непременно хотела встать и засунуть непрошенного гостя в печку, как положено традицией, девушка сердилась и говорила, что она приехала к ней в последний раз. Наконец из каморки высунулась голова:
- Ты это, если есть хочешь, посмотри в печке, там пирог стоит. Каша тоже вроде не остыла. Ну и в шкафу там возьми,.. для здоровья.
Он был хоть и царский сын, но с ухватом обращаться научили. Не торопясь выставил на стол гречневую кашу и пирог с яблоками. В шкафу нашел четверть с наливкой. Накрыл стол, наложил кашу и задумчиво принялся жевать. Потом встал и поставил напротив еще одну тарелку.
Через несколько часов они разговаривали уже как старые приятели. Бабе-Яге девушка дала снотворного, и до утра она уже не должна была проснуться; разве что храпела как пьяный сотник, но это уже можно было терпеть.
- А еще когда маленькая была, лето у нее проводила. Не, с ней интересно, она и травы всякие знает, и привороты. Сказки рассказывать любила. Опять же - царевичи ездят, василисы разные… Ладно, давай еще по одной, …
Царевич погладил урчащего на коленях черного кота и налил.
- Кстати, - он и забыл совсем, зачем приехал, - а Василиса-то где? Может, ее тоже за стол позвать?
Девушка фыркнула.
- Будет она здесь сидеть.. ты сам погляди, тут ни помыться, ни нарядиться… она завтра утром подъедет. Уж пару лет такой порядок… ты что, не знал?
Они выпили.
- А вообще, зачем тебе жениться? Ты ж вроде молодой еще такой… странно… я вот замуж не собираюсь еще лет пять. Выучиться хочу, потом карьеру надо делать. Ну а если не встречу никого - ребенка для себя рожу. Вон, царевичей сколько хочешь…
Иван-царевич стоят на крыльце и любовался звездным небом. В каморке тихо посапывала Баба-Яга, Маша, постелив ему в горнице, забралась на печку и там затихла, кот ушел по одному ему известным делам. А царевичу не спалось, какое-то неиспытанное им ранее чувство отгоняло все мысли, кроме одной, но и так никак не хотела оформляться во что-то конкретное.
«А может плюнуть на все, да остаться? Бабка старая, помогать буду. Воздух здесь почище, да и тихо. Буду за грибами ходить, за ягодами. И до родителей недалеко… обидятся конечно, но потом простят… ну, матушка точно… И Маша, наверное, заезжать будет. А Василиса мне не нужна, совсем не нужна…»
Желтый месяц ярко освещал поляну. Темный лес был совсем не страшным, а наоборот, приветливым и дружелюбным. Верный конь дремал на поляне и сквозь сон пофыркивал. Где-то тенью мелькнул черный кот.
Вдруг Иван-царевич резко повернулся и аккуратно, но решительно вернулся в дом. Прошел через сени, вошел в горницу, неслышно подошел к печке и полез за занавеску.
- Маша… это я… - запыхтел царевич…
Ветки деревьев от всей души хлестали Ивана-царевича по лицу. Он стремительно продирался сквозь лес, ведя за узду верного коня. В седле, свесив обе ноги на одну сторону сидела Василиса Прекрасная. Она сидела, ровно держа спину, сжав тонкие губы в прямую линию и глядя прямо перед собой. Была она, как и уверял отец, исключительно хороша собой, да и грамотки при ней оказались что надо, подтверждающие что, мол, действительно, Василиса Прекрасная, голубых кровей, достойна монаршего обращения. Да и в целом вела себя как настоящая леди, даже ни слова не сказала, когда царевич посадил ее в жесткое седло и быстро тронулся с места. Лишь иногда отгоняла мелких мошек от лица да слегка пригибалась перед ветками.
«Ну и черт с ней… подумаешь… ее ни ко двору представить, ни друзьям показать, ни вообще... Эта-то получше будет. Все завидовать станут... И папе понравится… и то что молчит - даже лучше, мозг ест не будет… А если что - кулаком между глаз задвину… Эта-то тихая, сразу видно… Сразу на место поставлю»
Царевич потрогал шишку на лбу. Ему даже показалось, что за последний час она только увеличилась в размерах. И в голове гудело.
«Интересно, чем она меня? Скалкой? Тоже додумалась… скалку с собой класть… А ведь ждала она меня… ждала… просто так скалку на печь не берут… а потом передумала… все они одинаковые… А папе скажу, что с лешим сцепился… из-за Василисы… проверить не смогут… не говорить же, что бабой не справился»
Верный конь, ни разу не сбиваясь, шагал за хозяином. Василиса Прекрасная, сохраняя осанку, покачивалась в седле и смотрела прямо перед собой. Иван-царевич босыми ногами отмерял лесную тропинку. Утром от сапогов несло так, что их оставалось только выкинуть. А черный кот внимательными умными глазами смотрел на улицу из окна наглухо закрытой избушки на курьих ножках.