И снова они. Пятая серия.
Итак, ни у кого из предшествовавших Марии в звании герцогини Бургундской дам не было конных печатей.
НО - барабанная дробь - они были у герцогов, которые имели симпатичную привычку изображаться в виде всадников в полных доспехах, со щитами и с обнаженными мечами.
И что же у нас, таким образом, получается? А получается то, что конная печать охотничьего типа была использована Марией в качестве своеобразной и.о. военной печати ее мужских предков, которая ей, как женщине, не подобала; причем призвана была она, эта охотничья печать, как бы удостоверять равенство Марии во властных правах не с герцогиней - женой герцога, а с самим герцогом Бургундским.
Говоря проще - посредством этих самых печатей Мария провозглашает себя дочерью и правопреемницей своего отца, законной наследницей и самостоятельной правительницей.
В пользу такого вывода говорят и два дошедших до нас живописных изображения Марии на полиптихе, созданном - о радость! - в 1480 году, то есть еще при ее жизни, где представлен весь род герцогов Бургундских.
На первой панели этого полиптиха Мария преклоняет колени ввиду сцены рождества; неподалеку парит ангел с ее гербом, причем, как мы видим (не очень хорошо видим, но, опять-таки, белив ми), герб этот брачный - в правой половине герб Максимилиана, в левой - Марии.
Все, в общем, как подобает - благочестивая жена и далее по тексту. Сюрприз, однако же, ожидает нас на последней панели полиптиха, где представлены две герцогские пары - родители Марии Карл Смелый и Изабелла Бурбон, и сама Мария с мужем.
В чем цимес? - а в местоположении герцогини. Она стоит геральдически справа, на привилегированном месте, - на том месте, которое этажом выше занимает ее отец, и, более того, держит она герб Бургундии - не брачный, как раньше, а свой собственный герб, герб своего отца.
То есть Мария снова утверждает себя в роли как бы «герцога» Бургундии, полноправного властелина; здесь она не столько жена Максимилиана Австрийского, сколько дочь Карла Бургундского.
Но и это еще не все. Что там такое виднеется на руке у Марии? Мы опять-таки все дружно говорим - АГААА!
Путем нехитрых логических сопоставлений и выводов, получаем в сухом остатке, что как охотничья печать стала субститутом военной, так и сокол заменил доспехи и мечи прежних герцогов, став своеобразным символом властных прав и привилегий герцогини Бургундской, дочери герцога Бургундского.
Столь явное подчеркивание Марией своих прав неудивительно в свете политических событий, сопровождавших ее вступление на бургундский престол, о которых я уже что-то такое говорила. Оказавшись фактически в плену у жителей Гента, которые, по словам все того же Коммина, никогда не помышляли ни о чем кроме бунта, разлученная с ближайшими советниками отца, двое из которых были казнены, вынужденная подписать Привилегию правительница естественно должна была искать некий образ, который наиболее ясно и убедительно воплотил бы ее право на господство над непокорными горожанами. Образ этот, как мы видим, и был найден в лице дамы с соколом на запястье.
Любопытной в данном случае представляется еще одна параллель - святой Бавон, патрон Гента, по легенде принадлежавший к графскому роду, традиционно изображался с мечом и соколом, служивших символами его высокого происхождения.
Но и это еще не конец истории...
НО - барабанная дробь - они были у герцогов, которые имели симпатичную привычку изображаться в виде всадников в полных доспехах, со щитами и с обнаженными мечами.
И что же у нас, таким образом, получается? А получается то, что конная печать охотничьего типа была использована Марией в качестве своеобразной и.о. военной печати ее мужских предков, которая ей, как женщине, не подобала; причем призвана была она, эта охотничья печать, как бы удостоверять равенство Марии во властных правах не с герцогиней - женой герцога, а с самим герцогом Бургундским.
Говоря проще - посредством этих самых печатей Мария провозглашает себя дочерью и правопреемницей своего отца, законной наследницей и самостоятельной правительницей.
В пользу такого вывода говорят и два дошедших до нас живописных изображения Марии на полиптихе, созданном - о радость! - в 1480 году, то есть еще при ее жизни, где представлен весь род герцогов Бургундских.
На первой панели этого полиптиха Мария преклоняет колени ввиду сцены рождества; неподалеку парит ангел с ее гербом, причем, как мы видим (не очень хорошо видим, но, опять-таки, белив ми), герб этот брачный - в правой половине герб Максимилиана, в левой - Марии.
Все, в общем, как подобает - благочестивая жена и далее по тексту. Сюрприз, однако же, ожидает нас на последней панели полиптиха, где представлены две герцогские пары - родители Марии Карл Смелый и Изабелла Бурбон, и сама Мария с мужем.
В чем цимес? - а в местоположении герцогини. Она стоит геральдически справа, на привилегированном месте, - на том месте, которое этажом выше занимает ее отец, и, более того, держит она герб Бургундии - не брачный, как раньше, а свой собственный герб, герб своего отца.
То есть Мария снова утверждает себя в роли как бы «герцога» Бургундии, полноправного властелина; здесь она не столько жена Максимилиана Австрийского, сколько дочь Карла Бургундского.
Но и это еще не все. Что там такое виднеется на руке у Марии? Мы опять-таки все дружно говорим - АГААА!
Путем нехитрых логических сопоставлений и выводов, получаем в сухом остатке, что как охотничья печать стала субститутом военной, так и сокол заменил доспехи и мечи прежних герцогов, став своеобразным символом властных прав и привилегий герцогини Бургундской, дочери герцога Бургундского.
Столь явное подчеркивание Марией своих прав неудивительно в свете политических событий, сопровождавших ее вступление на бургундский престол, о которых я уже что-то такое говорила. Оказавшись фактически в плену у жителей Гента, которые, по словам все того же Коммина, никогда не помышляли ни о чем кроме бунта, разлученная с ближайшими советниками отца, двое из которых были казнены, вынужденная подписать Привилегию правительница естественно должна была искать некий образ, который наиболее ясно и убедительно воплотил бы ее право на господство над непокорными горожанами. Образ этот, как мы видим, и был найден в лице дамы с соколом на запястье.
Любопытной в данном случае представляется еще одна параллель - святой Бавон, патрон Гента, по легенде принадлежавший к графскому роду, традиционно изображался с мечом и соколом, служивших символами его высокого происхождения.
Но и это еще не конец истории...