НОЛЬ ПРОЦЕНТОВ ИНВАЛИДНОСТИ
В Америке есть два военных праздника - Мемориальный День - памяти погибших в многочисленных войнах и, как сегодня, День Ветеранов, когда чествуют живых ветеранов вооруженных сил.
Где-то были парады и шествия, однако на СМИ, которые я предпочитаю, говорили о проблемах военнослужащих, о мизерных зарплатах, о перенапряженном расписании боевых дежурств. И больше всего, о проблемах ветеранов, вернувшихся с войн. О бюрократии, о непризнанных инвалидностях. О том, как несмотря на ряд законов и приказов, армия и ветеранские службы противятся признанию посттравматического шока. О том, что смертности среди вернувшихся с кампаний превышает смертность в самих кампаниях. Самоубийства, смерть от болезней, а больше всего - в автомобильных авариях.
Я хорошо помню, как после возвращения с войны в Ливане, меня тянуло нажать на газ, гнать машину на максимальной скорости, невзирая на знаки и правила. Как все тело тосковало по куражу, жаждало риска, выброса адреналина в кровь. Хотелось назад, в армию. Однако, по порядку.
Я как-то рассказывал, как сумел обуздать страх. Я рассказал, как меня убили на той войне. Чего я тогда не рассказал, то как это было на самом деле. Мы попали в засаду. Откуда-то сверху из засады нас обстреляли. Мой джип наехал на мину. Взрывом меня забросило в кусты... Когда очнулся, то все было на месте. Разве что царапины и ссадины. Я полежал пару дней в медчасти, и начал осознавать, что что-то не в порядке. Про пост-травму я тогда не слышал, но явно чувствовал себя не так, как раньше. Старший командир назвал меня нехорошим словом, однако послал на проверку. Не буду описывать всю долгую бюрократию, обычную в любой армии.
Где-то к концу службы (а мне продлили в связи с войной на полгода, как необходимому для армии) я получил, наконец, извещение, где мне было отказано в признании инвалидности. На обжалование давалась неделя. Я хотел выбросить письмо, однако вспомнил, что в комиссии была интересная «русская» лейтенант. Времена тогда были другие. Это позже, при виде русской продавщицы хотелось подальше. Тогда же, нас было мало и чувствовалось землячество. У нас встречались разные люди, но если могли, то помогали друг другу.
В общем, я дождался ее возле ворот армейской администрации. Она взялась помочь и через два дня сообщила мне, что заглянула в мое дело. Там была всего одна бумажка о том, что мое медицинское дело утеряно.
Позже я узнал про пост-травму. Как недоучившийся студент-медик, тут же поставил себе диагноз. Те, кто знал меня в Израиле, знали, что из-за этого я не вожу машину.
У меня не было пост-травмы. Было что-то совсем другое, чему я не знаю названия. Я не водил машину не потому, что я рассказывал людям. Еще и десять-пятнадцать лет спустя меня неодолимо тянуло на веселое и смертельное лихачество. И не только в езде. Кровь кипела во мне. Меня обуял необыкновенный кураж. Отказали тормоза. Необоримо тянуло на приключения. Риск пьянил и возбуждал меня.
Приобретенное в армии умение справляться со страхом вылилось в потерю самосохранения. Лишь феноменальное везение много раз спасало меня от очень больших неприятностей. Я снялся и без денег отправился в Америку. Заработал на путине на Аляске и присоединился к группе ребят, ехавших в Бразилию... Оглядываясь на свои похождения, я сам удивляюсь, как смог пройти там, где я прошел, выскочить невредимым из переделок, в которые лез. До сих пор во мне это не прошло полностью. Думаю, никогда не пройдет....
Давайте, я доскажу про лейтенанта-докторшу. Она тогда взялась, было, объяснять, где и как надо хлопотать, но я прервал ее, и спросил, что она делает вечером. С ее помощью я победил военную бюрократию. Меня признали инвалидом войны! Однако... дали ноль процентов инвалидности. Это давало какие-то льготы, вроде пропуска на ветеранские бассейны, клубы и спортзалы, поздравления от министра обороны к празднику и еще что-то, чем я никогда не интересовался.
По теме: Меня убило на войне
Фото моего вымпела члена Организации инвалидов Армии обороны Израиля у меня дома сделала чудесная и замечательная 9_jizney