0.5 Он был квадратный внутри и коричневый
Из книги Джона Тейлора Гатто "Подпольная история американского образования", глава He Was Square Inside And Brown
Перевод мой. Замечания по переводу приветствуются.
Барбара Уайтсайд (Barbara Whiteside) показала мне стихотворение, написанное старшеклассником из Альтона (Alton), штат Иллинойс, за две недели до того, как он покончил с собой:
Он рисовал... то, что жило внутри и хотело высказаться.
Прекрасные картины он держал под подушкой.
Когда он пошел в школу, он взял их с собой...
Чтобы быть вместе, как с другом.
В школе было весело, он сидел за квадратной коричневой партой
Такой, как все остальные квадратные коричневые парты... и его комната
Была квадратной коричневой комнатой, такой, как все остальные комнаты, тесной
Душной и окостеневшей.
Он ненавидел карандаш и мел, его руки немели
Его ноги упирались в пол, деревянные, учитель смотрела
И смотрела. Она сказала ему надеть галстук, как
Всем остальным ученикам, он ответил, что их не любит.
Она сказала - неважно, что он любит. После этого класс рисовал.
Он нарисовал все желтое. Так он чувствовал Утро.
Учитель пришла и улыбнулась, “Что это?
Почему ты не нарисовал так, как рисует Кен?”
Потом мама купила ему галстук, и он всегда
Рисовал самолеты и ракеты, как все остальные.
Он был квадратный внутри и коричневый, его руки занемели.
То, что жило внутри, не хотело высказаться
Больше, оно перестало давить... смялось, застыло
Как все остальное.
После моей речи в Нашвилле (Nashville) одна из мам, ее звали Дебби, всучила мне написанную от руки записку, которую я прочел в самолете по дороге в Бингемтон (Binghamton), штат Нью-Йорк.
В первом классе мы заметили, что у Брэндона серьезные трудности с учебой: крапивница, депрессия, он плакал каждую ночь после того, как спрашивал своего отца: “А завтра опять в школу?” Во втором классе стресс стал очевиден. Учитель назвал эту проблему Синдромом дефицита внимания. На моего счастливого, живого ребенка теперь смотрели как на медицинскую проблему как для нас, так и для школы.
Врач, психиатр и школьный специалист - все определили, что у него есть этот недуг. Было предписано медикаментозное лечение наряду с коррекцией поведения. Если им казалось, что Брэндон не принимал лекарства, его отправляли домой. Похоже, что мою квадратную втулку следовало обстругать, чтобы она вошла в их круглое отверстие.
Я плакала, потому что видела, что меня, родителя, лишили выбора. Поскольку я не знала, что есть другие возможности, Брэндона лечили весь второй класс. Слезы и крапивница продолжались еще целый год, пока я, наконец, не выдержала. Я начала учить Брэндона дома. Это было его спасением. Никаких больше таблеток, слез или крапивницы. Он расцвел. Он больше не плачет и занимается с удовольствием.
Перевод мой. Замечания по переводу приветствуются.
Барбара Уайтсайд (Barbara Whiteside) показала мне стихотворение, написанное старшеклассником из Альтона (Alton), штат Иллинойс, за две недели до того, как он покончил с собой:
Он рисовал... то, что жило внутри и хотело высказаться.
Прекрасные картины он держал под подушкой.
Когда он пошел в школу, он взял их с собой...
Чтобы быть вместе, как с другом.
В школе было весело, он сидел за квадратной коричневой партой
Такой, как все остальные квадратные коричневые парты... и его комната
Была квадратной коричневой комнатой, такой, как все остальные комнаты, тесной
Душной и окостеневшей.
Он ненавидел карандаш и мел, его руки немели
Его ноги упирались в пол, деревянные, учитель смотрела
И смотрела. Она сказала ему надеть галстук, как
Всем остальным ученикам, он ответил, что их не любит.
Она сказала - неважно, что он любит. После этого класс рисовал.
Он нарисовал все желтое. Так он чувствовал Утро.
Учитель пришла и улыбнулась, “Что это?
Почему ты не нарисовал так, как рисует Кен?”
Потом мама купила ему галстук, и он всегда
Рисовал самолеты и ракеты, как все остальные.
Он был квадратный внутри и коричневый, его руки занемели.
То, что жило внутри, не хотело высказаться
Больше, оно перестало давить... смялось, застыло
Как все остальное.
После моей речи в Нашвилле (Nashville) одна из мам, ее звали Дебби, всучила мне написанную от руки записку, которую я прочел в самолете по дороге в Бингемтон (Binghamton), штат Нью-Йорк.
В первом классе мы заметили, что у Брэндона серьезные трудности с учебой: крапивница, депрессия, он плакал каждую ночь после того, как спрашивал своего отца: “А завтра опять в школу?” Во втором классе стресс стал очевиден. Учитель назвал эту проблему Синдромом дефицита внимания. На моего счастливого, живого ребенка теперь смотрели как на медицинскую проблему как для нас, так и для школы.
Врач, психиатр и школьный специалист - все определили, что у него есть этот недуг. Было предписано медикаментозное лечение наряду с коррекцией поведения. Если им казалось, что Брэндон не принимал лекарства, его отправляли домой. Похоже, что мою квадратную втулку следовало обстругать, чтобы она вошла в их круглое отверстие.
Я плакала, потому что видела, что меня, родителя, лишили выбора. Поскольку я не знала, что есть другие возможности, Брэндона лечили весь второй класс. Слезы и крапивница продолжались еще целый год, пока я, наконец, не выдержала. Я начала учить Брэндона дома. Это было его спасением. Никаких больше таблеток, слез или крапивницы. Он расцвел. Он больше не плачет и занимается с удовольствием.