Козлов на переправе меняют
Быть министром обороны нелегко. Того и гляди уволят. Вот, к примеру, министр обороны США Льюис Джонсон [не путать с Линдоном Джонсоном] был прожженным поваром политических интриг, отнюдь не невротиком. Он умел симулировать ПМС-припадки, устраивать скандалы и даже плакать [словно кореец на похоронах Ким Ир Сена], чтобы добиться своего, но всё равно получил поварешкой по лбу на той переправе. Тут требовались подковерные махинации, такт и терпеливая осторожность куда большего масштаба. Но необузданный в желаниях своих мятежник Джонсон потерял чувство меры. Это позор для США иметь таких Джонсонов. Приведенные ниже цитаты из нескольких книг показывают одно и то же событие - увольнение Джонсона 12 сентября 1950 года, которое (сюрприз, сюрприз) не является следствием плохой подготовки США к Корейской войне. Та справедливая критика относится к июлю 1950. В сентябре 1950 ВС США преодолели свою хрупкость мирного времени и выглядели уже более-менее прилично. Через три дня после увольнения Джонсона «инчхонский колдун» Макартур произведет свой «прыжок лягушки» в Чемульпо. Разве Джонсон не достоин того, чтобы купаться вместе со всеми в лучах той победы? На мой взгляд, достоин, хоть и оказался наш отец не отцом, а мелким рогатым скотом.
[Thornton] Планируемый удар по Инчхону был критически важен. Ничто не должно было помешать ему. … Трумэн созрел до того, чтобы помахать перед носом Мао морковкой полюбовного разрешения тайваньского вопроса, включая поддержку соответствующей резолюции в Совете Безопасности ООН, лишь бы тот отказался от мысли отправки своих войск в Корею на том ключевом этапе, если у него были такие мысли. Но попытка Трумэна умаслить Мао вызвала неожиданные реакции на американской стороне. Внутри Штатов морковка Трумэна привела к публичному, пусть и косвенному, протесту министра обороны Джонсона, к которому присоединились голоса Макартура и, как бы это ни было странно, Сталина.
Протест Джонсона впервые дошел до общественности через секретаря ВМС Франсиса Т. Мэтьюса. 25 августа на запланированном мероприятии на военно-морской судостроительной верфи в Бостоне Мютьюс призвал к превентивной войне для «принуждения к сотрудничеству ради мира». «Соединенные Штаты должны быть готовы заплатить любую цену за мир во всем мире». … «Наше поколение должно стать агрессорами ради мира» [aggressors for peace]. Белый дом и Государственный департамент сразу же открестились [дезавуировали] от этой речи…, но никого, ни Мэтьюса, ни Джонсона не подвергли тогда дисциплинирующей порке.
Несогласие Макартура с предложением сдачи Формозы приняло форму его послания к Чикагскому съезду организации Ветеранов зарубежных войн (VFW). В своем послании он почти слово в слово пересказывал свою телеграмму к ОКНШ от 14 июля, в которой рассуждал о стратегической ценности острова. «Формоза в руках враждебной державы способна нейтрализовать всю нашу систему безопасности в Тихом океане». Макартур предостерег от любого шага, который мог бы «отдать плоды наших тихоокеанских побед потенциальному врагу».
С письмом Макартура требовалось разобраться быстро, потому как его могли опубликовать в любой момент, а оно вступало в разрез с предложением Трумэна об уступке Пекину. … В конце августа Трумэн пришел к своей мысли о том, что тревогу Мао можно успокоить за счет Формозы. Так как письмо генерала уже попало в руки прессы и его публикация была неминуемой в конце августа, то Трумэн счел, что самым эффективным способом укрепить свой президентский авторитет и поддержать свое предложение о примирении с Пекином станет демонстрация абсолютного контроля президента над его подчиненным - над командующим театром военных действий. Трумэн приказал генералу выступить с формальным заявлением, в котором Макартур бы отзывал свое ранее написанное послание, признавая его ошибочным. Генерал подчинился приказу президента, хотя приватно сильно жаловался на этот произвол.
Этот эпизод, однако, привел к кульминации очень острого и затяжного конфликта между государственным секретарем Дином Ачесоном и министром обороны Льюис Джонсоном. Этот конфликт по прошествии двух недель подковерной борьбы закончился увольнением последнего 12 сентября. Джонсон, находя разные отговорки, долгое время отказывался отдавать приказ Макартуру отозвать свое послание к съезду, не смотря на то, что президент требовал от него сделать это. Трумэну пришлось лично прийти в кабинет министра, надиктовать Джонсону приказ Макартуру об отзыве послания и проследить за тем, чтобы тот отправил тот приказ генералу.
Несубординация министра, его подрывная деятельность в отношении концепции ограниченной войны, его закулисные интриги, нацеленные на увольнение Ачесона - всё это оказалось достаточным для того, чтобы президент потребовал его увольнения. Злополучное послание Макартура подвернулось под руку, став последней каплей, предлогом и удобной возможностью уволить вертлявого министра. Когда президент сообщил Джонсону, что планирует уволить его, то министр принялся юлить и тянуть время. Когда президент потерял терпение и потребовал незамедлительного увольнения, то Джонсон вручил Трумэну неподписанное заявление об отставке, а затем расплакался, когда президент заставил того расписаться под ним. [Thornton, 287-288]
[Stueck] [31 июля 1950 Макартур слетал в Тайбей для переговоров с Чан Кайши] Перед своей поездкой Макартур проконсультировался с ОКНШ, и хотя его военные начальники посоветовали тому отправить вместо себя какого-нибудь старшего офицера, они отказались запрещать Макартуру ту поездку. Государственный департамент не получил своевременного уведомления о планируемой поездке, что указывает на ужасное состояние отношений между двумя министерствами: когда Джонсон был министром обороны, военные и дипломаты США не оповещали друг друга о своих шагах, не взаимодействуя, не консультируясь и не синхронизируя свои действия. [Stueck]
[Brands] [помощник Ачесона оказался прав на счет того, что Джонсон будет торпедировать приказ Трумэна] Джонсон не согласился с решением Трумэна [приказать Макартуру отозвать свое послание съезду], принявшись искать способы, как бы обойти его. Джонсон принялся обрабатывать Ачесона: «Этот приказ Макартуру поставит генерала в неудобное положение. Может быть, позволить ему оставить это сообщение? А ОКНШ в это время выступит с заявлением, что это его личное мнение?». Ачесон счел такой подход недостаточным: «Кто у нас вообще является президентом США? Кто мы такие, чтобы исправлять решение президента?»
[Джонсон продолжает тянуть и находит многочисленные отговорки] Росс предупредил Гарримана, и Гарриман вместе с Россом отправились прямо к президенту: «Министр обороны ведет себя слабо и нерешительно». Трумэн согласился с этим мнением. Он сразу же позвонил Джонсону и приказал тому незамедлительно приказать Макартуру отозвать свое письмо. Во время телефонного разговора он надиктовал текст приказа. У Джонсона не осталось выбора. Его телеграмма к Макартуру гласила: «Президент хочет, чтобы вы отозвали [withdraw] свое послание к Национальному собранию [encampment] Ветеранов иностранных войн, потому что некоторые ваши высказывания противоречат политике США и позиции представителя США в ООН». …
Оба Трумэн и Макартур на публике отказывались уточнять, кто отдал тот приказ. Трумэн не хотел признаваться, что он не мог полагаться на своего министра обороны, а Макартур не хотел признавать, что он получил выговор от самого президента. Но репортеры очень скоро всё пронюхали. …
Трумэн очень часто сожалел, что поставил Джонсона на пост министра обороны. … Хотя принятие Закона о национальной безопасности 1947 года [этот Закон создал Министерство обороны] было легким делом, воплощать его на практике оказалось куда труднее. Первый министр обороны Трумэна Джеймс Форрестол продержался всего полтора года на посту, нажив себе врагов в военных кругах, в Конгрессе и других министерствах, перед тем как уволиться из-за пошатнувшегося здоровья [на самом деле Трумэн узнал, что тот был готов перекинуться к республиканцу Дьюи, и не позвал того в новый кабинет после выборов 1948]. Второй выбор Трумэна пал на Льюиса Джонсона. «Этот огроменный 250-фунтовый [110 кг] медведь мечтал сотворить чудо в подотчетном ему Пентагоне. Он был готов ломать черепа, урезать бюджеты, прекратить бесконечные споры бюрократов и по-настоящему объединить все рода войск под одной крышей» - так высказывался Омар Брэдли о Джонсоне и его повестке. Председатель комитета начальников штабов добавил: «Джонсон был ярким персонажем, откровенным на язык, и, судя по слухам, он положил глаз на Белый дом. Политические амбиции Джонсона упоминались так часто, что он был вынужден часто публично опровергать их, заявляя, что он не намерен баллотироваться в президенты. Но эти официальные опровержения только лишь подпитывали ту мельницу слухов еще сильнее».
Трумэн смотрел на политические амбиции Джонсона сквозь пальцы, но порожденный им хаос и нарушение работы администрации он стерпеть не смог. «Льюис вел себя как эгоист и всем своим поведением показывал, что он хотел бы управлять всем моим правительством» - позднее вспоминал Трумэн. «Он умудрился оскорбить каждого члена моего кабинета. Мы не могли ни одной встречи кабинета министров провести спокойно. На каждой он указывал на недочеты то министерства финансов, то торговли, то труда, то сельского хозяйства. Он влезал в дела каждого министерства». Трумэну не хотелось искать себе третьего по счету министра обороны, но к сентябрю 1950 года он пришел к выводу, что от Джонсона больше неприятностей, чем выгоды. «Я принял решение - ему пора на покой».
7 сентября Трумэн записал у себя в дневнике: «Завтра я сообщу о своем решении Джонсону. Я посовещался с Джорджем Маршаллом». … Трумэн надеялся, что Джонсон послушает Маршалла и уйдет по-тихому: «Он поведет себя геройски, если уступит. Если же он полезет в бутылку, то я просто уволю его». Джонсон отказался вести себя героически, и Трумэн уволил его [fired him]. [Как мы видим, у автора Брэндса тут ошибка, так как Джонсон всё же сам подписал заявление об увольнении]. [Brands]
[Isaacson] Враги Ачесона принялись кружить вокруг него тем летом, и главным из них был министр обороны Льюис Джонсон. Джонсон уже сливал в прессу сплетни о том, что Корейская война затягивалась из-за неповоротливого Ачесона (что не соответствовало действительности; даже напротив) и что Трумэн подумывал о том, что пора заменить государственного секретаря (также ложь). Гарриману отвели задачу следить за Джонсоном и защищать Ачесона, если что.
Гарримана трудно было винить в том, что он испытывал двойственные чувства ко всему происходящему. Ведь он всей душой мечтал получить пост, который занимал сейчас Дин Ачесон, и у него были все основания считать, что его старый школьный приятель подсидел его и выдернул то кресло у Гарримана из-под носа 18 месяцев назад. Будучи закоренелым скупердяем, [мультимиллионер] Гарриман пожертвовал всего 500 долларов на избирательную кампанию Трумэна в 1948 году. Если бы я дал чуть больше, ворчал он полушутливо позднее, то я мог бы стать государственным секретарем. Гарриману не пришлось ждать слишком долго, прежде чем перед его носом запрыгала наживка. На третий день после своего возвращения в Вашингтон [Гарриман был в Европе; администрировал План Маршалла] он уже сидел в кабинете Джонсона. Тот разговаривал по телефону с Тафтом (лидер республиканцев), расхваливая того за то, что тот требовал в Конгрессе отставки Ачесона: «Так его!» После чего Джонсон обратился к Гарриману: «Как только Ачесона уволят, я лично прослежу за тем, что бы вас назначили новым государственным секретарем». Гарриман промолчал и первым же делом пошел к Трумэну с новостью о мятеже[sedition] Джонсона. Он сказал Трумэну: «Так дешево меня не купить». Гарриман предложил, чтобы Ачесон ударил в ответ с помощью газетных сливов, но Ачесон проницательно отказался от таких низменных трюков. Ачесон был уверен, что Джонсон потопит себя сам рано или поздно. …
25 августа представитель США в ООН Уоррен Остин заявил, что США не намерены использовать Формозу в качестве базы для нападение на КНР. В тот же день Ачесону позвонили и сообщили, что по телеграфным линиям поступает текст послания, которое Макартур планирует зачитать [не лично] перед организацией Ветеранов заграничный войн: «Формоза - это наш непотопляемый авианосец» … «Нет ничего более ошибочного, чем голословные утверждения тех, что выступают сейчас за умиротворение и пораженчество на Тихом океане. Тех, что пугают нас тем, что, мол, защищая Формозу, мы оттолкнем от себя всю континентальную Азию».
Это была прямая пощечина Ачесону. Тот попросил Гарримана незамедлительно показать ту телеграфную ленту Трумэну. Президент вскипятился еще сильнее. На следующее утро он попросил Джонсона, чтобы тот приказал Макартуру отозвать свое послание. Джонсон сперва согласился, но принялся тянуть. … Ачесон потерял терпение при разговоре с Джонсоном: «Льюис, президент приказал. Делай это». Джонсон кинулся к Гарриману и попытался залучить того на свою сторону, но Гарриман сохранял свою верность президенту. … Под конец Трумен позвонил Джонсону и сам надиктовал приказ для Макартура. Трумэну как главнокомандующему пришлось приказать министру обороны выполнять его (президента) инструкции. … Этот инцидент дал Трумэну шанс избавиться от Джонсона. Махинации Джонсона против Ачесона начали выходить на поверхность. 25 августа Маркиз Чайлдс [Marquis Childs] сообщил, что Джонсон скармливал республиканцам дискредитирующую информацию об Ачесоне. 12 сентября Трумэн заставил плачущего Джонсона подписать заявление об увольнении. [Isaacson]
[Beisner] Личное соперничество Дина Ачесона с Льюисом Джонсоном охватило 1949 и 1950 года, приведя к бюрократическим спазмам. Родившийся в Западной Вирджинии в 1891 году, лысый, массивный, с широкими плечами, грузный (110 кг) Джонсон, как правило, вел себя агрессивно, будучи вечно обиженным на кого-то человеком. В Первую мировую войну он был капитаном пехоты. Он командовал и помог создать Американский легион. Он основал влиятельную юридическую контору «Стептоу и Джонсон». И он служил помощником военного секретаря при Рузвельте. Когда Форрестол, первый министр обороны США, покончил жизнь самоубийством, то Трумэн отдал этот пост Джонсону [тут ошибка; Форрестолу не продлили его мандат после выборов 1948; Джонсон стал министром в марте 1949 до самоубийства Форрестола, которое произошло в мае 1949] - своему главному финансовому помощнику [fundraiser] своей предвыборной кампании 1948 года. [Джонсон помогал искать деньги для предвыборной кампании Трумэна и делал это успешно]. Джонсон принялся выполнять приказы президента по сокращению военных бюджетов. Сокращал налево-направо, не обращая внимания на жалобы и чувства адмиралов и генералов. Он также был, если верить Джоу Алсопу (Alsop), «прожженным лжецом без капли угрызений совести». Нацелившись на президентское кресло, этот устремленный кабалист [cabalist; синоним - заговорщик] неуклонно пытался сместить правую руку президента - Дина Ачесона. Отклонив все предложения последнего о сотрудничестве, Джонсон воевал с государственным секретарем по всем вопросам: НАТО, Китай, Формоза, Германия, оборонный бюджет, СНБ-68. Все встречи СНБ превращались в скандал. Порой оба чиновника вообще друг с другом не общались. А в августе 1950 его «и без того странное поведение вышло за все рамки допустимого», когда обнаружилось, что Джонсон раскрутил интригу по увольнению Ачесона с заменой того Гарриманом. Уставший от этих кошачьих разборок Трумэн сдал Джонсона в утиль. [Beisner].