Осада Намюра в 1695 году: Кугорн против Вобана, часть II
Положение союзников осложнялось ошибками, которые допускали инженеры и артиллеристы. Например, неприятным сюрпризом стало то, что траншеи, подготовленные главным инженером армии Шарлем Дюпи-де-Леспинасом, прекрасно простреливались французами из города. Главный артиллерист армии Юлиус фон Теттау перенес батареи ближе к неприятельским бастионам только после личного приказа Вильгельма III, который полагал, что на таком расстоянии они не пробьют вражеские укрепления.
Вообще Вильгельм Оранский не особо полагался на своих инженеров в той осаде, поэтому практически не вылазил из траншей, предпочитая отдавать все ключевые распоряжения лично. Так, например, он поступал 27 июля, во время неудачной атаки на французские укрепления. Был он в траншеях и 3 августа, в день, когда Буффлер отступил в цитадель - Вильгельм до глубокой ночи распоряжался развертыванием новых батарей и показывал фон Теттау, где именно тому следует ставить пушки. Подобным образом король вел себя на протяжении всей осады, и это чуть было не стоило ему жизни - еще 27 июля французы, каким-то образом пронюхавшие и том, где он находится, тщательно пристреливали по королю свои орудия, и в общей сложности сделали 7 или 8 залпов из полудюжины пушек по траншее, в которой находился Вильгельм. 25 августа каменное ядро влетело в траншею всего в восьми ярдах от короля, от удара разлетелось на части, и один из этих осколков убил шотландского офицера из свиты монарха. В один из следующих дней похожим образом погиб один из директоров Банка Англии (Банк Англии был главным кредитором короны и выделял деньги в том числе и на войну), прибывший к королю.
Так что же объединяло все названные осады союзной армии? Помимо неудачи под Лимериком, все операции окончились капитуляцией осажденных крепостей. Все осады, за исключением Юи, продлились довольно долго, и и при каждой следующей, за исключением Лимерика, было использовано больше орудий и мортир, нежели прежде. Помимо неудачной попытки обеспечить капитуляцию Бонна только орудийным огнем, увеличение количества артиллерии оказывало положительное влияние на ход операций. Что касается саперных работ, то главной задачей, как и прежде, было подвести траншеи как можно ближе к неприятельскому гласису и атаковать его. Союзники, впрочем, нередко предпринимали атаки на открытом пространстве, простреливаемом неприятелем, а не по траншеям. Апроши, вероятно, были недостаточно широкими, и не могли вместить штурмовую колонну целиком. Так или иначе, подобные атаки нередко завершались успешно, солдаты достигали гласиса, а неприятель понимал, что союзники преисполнены решимости овладеть крепостью, не считаясь с потерями. Это был веский аргумент в пользу своевременной сдачи.
Обе стороны приложили немало усилий для того, чтобы укрепить Намюр. В 1690 году Менно ван Кугорн, пехотный бригадир и военных инженер, построил у оврага Терра-Нова укрепление - форт Оранж (в честь Вильгельма Оранского), который должен был прикрывать "мертвую зону", которая не простреливалась основными батареями цитадели. Кугорн упорно защищал свой форт в 1692 году, однако Вобан принудил его сдаться, окружив укрепление траншеями. Впоследствии инженеры Вобана укрепили форт Оранж с помощью демилюны (вид полевого укрепления), и построили неподалеку еще один форт, Сент-Эсприт, который должен был прикрывать его. С другой стороны, на высотах Вью-Мюр, по приказу Вобана была построена стена длиной около полутора километров, перед которой был вырыт ров глубиной в 10 футов и шириной в 18. Вобан считал удержание Вью-Мюра критически важным аспектом обороны - с утратой этого укрепления, по его мнению, участь цитадели была решена. По расчетам для эффективной обороны всего периметра этих многочисленных укреплений вокруг шато Намюра французам было нужно около 20 тысяч человек, которыми, на заключительном этапе обороны, они не обладали. Негативные последствия не заставили себя ждать - во время атаки основных сил Вильгельма на ворота Святого Николая 27 июля, Макс-Эммануэль Баварский воспользовался тем, что внимание защитников было полностью приковано к северо-восточной части укреплений, и обошел недостроенную стену на Вью-Мюре с фланга. Решающая атака на это укрепление состоялась 31 августа - французы, не имевшие никаких шансов удержать стену, были выбиты с нее одним решительным штурмом, стоившим союзникам 200 убитых.
Дебют
Генерал-майор Менно ван Кугорн был прежде всего известен как строитель и защитник укреплений. Он возглавлял пехотный полк при осаде Бонна, но нет никаких свидетельств, что он выступал в качестве осадного инженера у курфюрста Бранденбурга. В 1694 году он перестроил укрепления Льежа, а также руководил одной из пяти батарей при осаде Юи. К середине июля 1695 года, вероятно из-за того, что он хорошо знал укрепления Намюра и оборонял их в прошлом, Кугорн зарекомендовал себя как крайне полезный советчик при особе короля Вильгельма III. Последний приказал своим инженерам, номинально отвечавшим за осадные работы, консультироваться с голландцем по всем вопросам и слушать его. В частности, именно Кугорн руководил возведением батарей для Макса-Эммануэля на захваченном Вью-Мюре.
Менно ван Кугорн
К тому моменту, когда город капитулировал, и Буффлер отступил в цитадель, главный инженер Дюпи-де-Леспинас был смертельно ранен, а фон Теттау, похоже, дискредитировал себя в глазах командования. 8 августа Вильгельм произвел Кугорна в генерал-лейтенанты и предоставил ему полный контроль над всеми осадными работами. Можно задаться вопросом, насколько широки были полномочия Кугорна, учитывая, что Вильгельм любил лично вмешиваться в ход работ на протяжении всей осады, к тому же монарх обладал большим опытом осады крепостей, нежели свежеиспеченный генерал-лейтенант. Оранский, во время присутствия в войсках (а отлучался он всего дважды, и на непродолжительное время), посещал траншеи минимум раз в день. Макс-Эммануэль хоть и был существенно моложе английского короля, тоже имел серьезный опыт осад неприятельских крепостей (Буда в 1686 году и Майнц в 1689), и он тоже, за исключением 13 августа, оставался под Намюром все время. Баварский курфюрст посещал траншеи как днем, так и ночью, и оставался наиболее активным и деятельным в промежуток с 5 или 6 часов утра до полуночи. Более того, он не испытывал благоговейного трепета перед Кугорном, и даже возмущался, что за время его кратковременного отсутствия 13 августа было "сделано слишком мало".
Возведение брешь-батарей под стенами бастионов - завершающий этап осады
Неизвестно, какую роль сыграл Кугорн в разработке плана атаки на Басс-Вилль - французском укреплении на берегу Самбры, соединенном проходом с основной крепостью. Согласно французским сведениям, Басс-Вилль располагал единственным источником питьевой воды для всего шато Намюр, и его потеря для Буффлера означала в перспективе неизбежную капитуляцию. Маршал прекрасно это осознавал, поэтому оставил на укреплении мощный отряд в 2200 человек. Тем не менее, союзники артиллерийским огнем обрушили часть стены, пробив брешь шириной в 120 ярдов, в которую "можно было пройти как заблагорассудится". Более того, их орудия смогли повредить путь сообщения Басс-Вилль с шато Намюр. Вильгельм отдал приказ готовиться к решительному штурму, однако, казалось, сама природа благоволила французам - в ночь на 15 августа разразилась настоящая буря, и когда к утру ливень прекратился, уровень воды в Самбре ощутимо вырос. Теперь эту реку невозможно было преодолеть вброд, и союзное командование отменило штурм - нужно было разрабатывать новый план. Наконец, 18 августа было решено повторить то, что сделал Вобан в 1692 году - подвести осадные траншеи к форту Оранж.
Магия огня
Новый план, как уже было сказано выше, окончательно был утвержден 18 августа, после того, как Вильгельм и Кугорн посовещались. Суть идеи состояла в следующем - сконцентрировать большое количество орудий на одном участке и акцентированным огнем пробить французские укрепления. В расчёт, вероятно, брался опыт массированной бомбардировки Бонна в 1689 году.
Анфиладный огонь (стрельба по фасу укрепления с целью подбить рикошетом расположенные рядом орудия) и стрельба из городской части по северному краю шато должны были, по мнению Кугорна, подавить неприятельские орудия и пробить брешь в стене. В разработке плана принимал самое деятельное участие и баварский курфюрст, который выбрал позицию для орудий в городской черте Намюра.
Два вида люнетов
На рассвете 21 августа около 200 орудий, гаубиц и мортир открыли огонь, "подобного которому не было со времен, когда был изобретен порох". И французы и союзники впоследствии утверждали, что никогда ранее не видели и не слышали ничего подобного, современник записал, что "все окрестности замка и скала, на которой он стоял, словно покачнулись под этим ударом" и "клубы дыма и всполохи пламени посреди гари буквально заполнили собой воздух". Позднее Буффлер в своем письме Людовику XIV оправдывался, что это была "самая чудовищная артиллерия из когда-либо собранных в одном месте". Как мы знаем, под Бонном в 1689 году у союзников было еще больше орудий, однако маршал вряд ли имел возможность сравнить, поэтому такая его оценка, продиктованная личными впечатлениями, вполне объяснима.
Кугорн на радостях предположил, что хватит одного дня такой бомбардировки, чтобы Буффлер выбросил белый флаг, на что Макс-Эммануэль Баварский заметил, что потребуется как минимум несколько дней. Тем не менее, даже его скепсис в адрес голландца сошел на нет, и теперь они оба с видом победителей расхаживали по лагерю, утверждая, что французы сдадутся максимум через 10 дней. Орудия, между тем, работали без отдыха каждый день и даже в ночь полнолуния 24 августа. Концентрация такого количества орудий и боеприпасов к ним была серьезным достижением, особенно с учетом того, что маячивший на горизонте Вильруа сделал сообщение с основными базами союзной армии в Брюсселе и Левене крайне затруднительным. Например, в июне французы разбили отряд из 150 драгун, сопровождавших английского казначея из Брюсселя, и атаковали союзный обоз. Тем не менее, в начале августа в лагерь союзной армии прибыл "великий конвой" из Мехелена, доставивший пять 24-фунтовых орудий и боеприпасы. Альтернативой этому был подвоз поставок по воде из Маастрихта и Льежа, однако это было делом "часто медленным и всегда трудным". Барки должны были плыть против теченья, а уровень воды в реках летом был недостаточно высоким, чтобы по ним можно было доставить тяжелые грузы. Таким образом река Маас была достаточно уязвимым путем сообщения, и союзникам крупно повезло, что Вильруа на момент описываемых событий все еще бродил по Фландрии вместо того, чтобы сходу вторгнуться в Брабант и прикрыть англо-голландцам эту лавочку.
Крепость по системе Вобана в разрезе
В результате обстрела, учиненного Кугорном 21 августа, французы потеряли 200 человек (в то время как союзники - всего 7), среди погибших был адъютант Буффлера, приходившийся ему родственником. Такая скорость убыли личного состава практически не оставляла шансов на успешную оборону, поэтому маршал приказал всем, кто не стоял на посту и не был занят при обороне и на инженерных работах, прятаться во время бомбардировок в подземных галереях, сеть которых раскинулась под замком. Благодаря этой мере число людей, которые ежедневно теряли осажденные, сократилось до в среднем 60 в день.
Орудиям Кугорна удалось проделать широкие бреши в укреплениях Терра-Новы и форта Оранж, и поскольку орудия не умолкали ни на день, защитники не успевали латать стены под покровом ночной тьмы. Тем не менее, французский инженер Мегриньи сумел возвести укрепления позади бреши в стене Терра-Новы, соорудив своеобразную заплату. Артиллеристам союзников удалось подавить неприятельские батареи, так что теперь саперы могли рыть траншеи с удвоенной скоростью и при свете дня, не неся при этом существенных потерь. Среднее число погибших в день у англо-голландцев составляло 30 человек (до 21 августа эта цифра ровнялась 40), большая часть из которых погибала от огня неприятельских мушкетов на подступах к "крытому ходу".
Момент истины
26 августа Макс-Эммануэль Баварский написал в письме своей жене: "Надеюсь, мы нанесем решительный удар в течение 2-3 дней". Действительно, больше медлить было никак нельзя - маршал Вильруа был уже поблизости, и к полуночи 27 августа оказался на расстоянии досягаемости союзной армии. Маршал имел численное преимущество (120 тысяч против 102), однако внешний периметр осадных укреплений союзников оказался куда более серьезным препятствием, чем он ожидал, и в итоге Вильруа не смог сходу, как планировал, обойти эти укрепления фланговым маневром справа. Удостоверившись, что французов удастся задержать хотя бы на время, Вильгельм приказал армии готовиться к решительному штурму цитадели Намюра. Тем же утром ко крепости отправились посланцы от Баварского курфюрста, которые передали французам, что на помощь Вильруа надеяться больше нет смысла, и предложили Буффлеру почетную капитуляцию. Маршал отказался, и вскоре вновь "заговорили" пушки.
План осады Намюра
По всей видимости, в сложившийся условиях, Кугорн считал более уместным предпринять одну массированную атаку на саму цитадель, не тратя время и силы на оставшиеся под контролем французов внешние укрепления. Вероятно, эту идею разделял и Вильгельм, однако данный план предполагал и существенный риск, поэтому в итоге пришли к следующему: союзные войска должны были предпринять несколько синхронных атак на французскую оборону в разных местах, чтобы отвлечь и "растянуть" защитников, не давая им концентрироваться в одном месте, и тем самым снизить обороноспособность Намюра. В то время как основные силы должны были атаковать цитадель, 3 тысячи английских солдат отправлялись на штурм Терра-Новы. Впереди этой группы должны были идти 700 гренадеров, а общее командование отрядом было поручено барону Джону Каттсу по прозвищу Саламандра (поскольку тот всегда лез в самое пекло), который, по оценке современника, "очень любил играть в героя".
Одновременно с этим граф де Ривера должен был повести 3 тысячи баварцев на штурм западного фаса форта Оранж, а генерал-майор Ля Кейв с 2 тысячами бранденбуржцев и гессенцев - атаковать форт с фронта. Генерал-майору Шверину с 2 тысячами голландцев была поручена атака форта Сент-Эсприт, а другая группа, тоже в 2 тысячи человек, должна была захватить Басс-Вилль. Предполагалось, что наиболее сложные для атаки участки достались Ля Кейву и де Ривере. За несколько дней до этого союзники в ходе внезапной атаки уже захватили редут Буржуа - крайний пункт укреплений, прикрывавших берег Самбры. Теперь они полагали, что следующей целью должна стать Терра-Нова - пока французы будут оборонять другие пункты, отряд Каттса сможет ворваться в брешь и овладеть всем укреплением. Генеральный штурм назначили на 30 августа.
Буффлер, сидя в цитадели, в это же время планировал "встречный заплыв" - маршал раскусил замысел Вильгельма и Кугорна и предугадал, что союзники будут атаковать на нескольких направлениях одновременно. Соответственно, французский командующий должен был распределить свои и без того немногочисленные и истощенные силы по разным участкам обороны. Наименее опасным пунктом он считал Терра-Нову - траншеи союзников находились на расстоянии 700-800 шагов, и маршал сомневался, что они пойдут в атаку по открытой местности, поэтому оставил на укреплении всего 500 человек.
У союзной армии с самого начала все пошло наперекосяк - из-за чьей то оплошности сдетонировал бочонок с порохом, и часть командиров приняла взрыв за условный сигнал. В итоге штурмовые группы выдвинулись к вражеским укреплениям не согласованно и в разное время. Когда Каттс повел своих людей на штурм Терра-Новы, Риверы еще и близко не было у форта Оранж, а когда он, наконец, подошел, то атаковал не западную сторону, как предполагалось, а зачем то двинулся к углу укрепления. В это время на правый фланг наступавших союзных колонн неожиданно обрушился шквал неприятельского огня с бастиона Борд-де-л'О, нанося им чувствительные потери. Вдобавок выяснилось, что траншеи, по которым должна была наступать колонна Каттса, на участке вблизи французских укреплений были слишком узкими, и вся штурмовая группа не могла их преодолеть одновременно. В итоге вперед пошли гренадеры и батальон полковника Кортхоупа, а другие два батальона остались в тылу. Первая атака англичан на Терра-Нову захлебнулась - защитники хорошенько "посекли" их мушкетным огнем, сам Кортхоуп получил смертельное ранение в пах, а его подполковнику разворотило плечо ядром из французского фальконета. Полковник Марсильи, возглавлявший второй батальон, тоже был убит ядром, причем - выпущенным с дружественной стороны, а его подполковник получил смертельное ранение. Сам Каттс тоже получил огнестрельное ранение в голову, однако оно оказалось не столь серьезным. Несмотря на то, что практически все офицеры выбыли в первые же минуты боя, английская пехота смогла достичь бреши в стене Терра-Новы и ворваться внутрь, однако там ее встретили 200 французских солдат, сумевшие в итоге отстоять свое укрепление.
Те английские солдаты, которые до этой поры оставались в тылу, были вынуждены начинать вторую атаку вместе с ошметками первой штурмовой группы. Теперь новую атакующую волну возглавлял англо-ирландский батальон Гамильтона - именно его солдаты первыми ворвались в пролом. Впоследствии за проявленную храбрость Вильгельм III переформировал батальон в Королевский Ирландский полк.
Углы обстрела при осаде крепости по методике Вобана
Наступил критический момент боя. Маршал Буффлер уже мчался к месту схватки с подкреплением - со шпагой в руке, он лично повел гвардейскую роту в контратаку через брешь в стене. Маршала поддержали защитники форта Сент-Эсприт - они бросились вперед, опрокинули потрепанный батальон Марсильи (которого убило английским же ядром в первой атаке) и ударили англичанам и ирландцам во фланг и в тыл. Совместный удар французов с двух сторон был настолько сильным, что союзные батальоны обратились в бегство, и солдаты Буффлера гнали их чуть ли не до их тылов.
В это же самое время баварцы отчаянно штурмовали форт Оранж, огрызавшийся плотным огнем. Ривера, лично ведший своих солдат в атаку, замертво свалился с простреленной головой, был серьезно ранен его подполковник и практически все офицеры (в тот день вообще все командиры, с обеих сторон, не кланялись пулям), однако немцы упорно продолжали лезть на неприятельских бастионы, и, наконец, ценой существенных потерь, смогли прорваться на "крытый ход" форта на участке, наиболее близком к реке Самбре. Макс-Эммануэль, видя успех своих солдат, лично поспешил на место боя, чтобы воодушевить их, заставить закрепиться на занятых позициях. Он в буквальном смысле горстями рассыпал перед солдатами золотые монеты и отдавал один приказ за другим, прося, умоляя, требуя не останавливаться на достигнутом и идти дальше, пока весь форт не окажется в руках баварцев. Французы, однако, перегруппировались и вновь открыли огонь, погасив наступательный порыв бойцов курфюрста. На этом, вероятно, все бы и закончилось, не вмешайся случай - словно воплощая в жизнь старинные предания о короле-под-горой, который должен был проснуться и прийти на помощь своему народу в самый темный и мрачный для него час, разомкнул веки и пришел в сознание раненый в голову барон Каттс, по прозвищу Саламандра. Моментально оценив обстановку, он заметил, что батальон шотландцев Маккея, принимавший участие во втором штурме Терра-Новы, практически не понес потерь. Каттс тут же приказал перебросить это подразделение на помощь баварцам в форте Оранж, благодаря чему те в итоге смогли закрепиться на занятой позиции.
Вкладыш к табачной коробке, посвященный осаде Намюра
Пока все внимание защитников форта Оранж было приковано к баварцам и шотландцам Маккея, Ля Кейв также смог на своем направлении ворваться на "крытый ход" неприятельского укрепления. Французы, тем не менее, продолжали упорно отбиваться и отразили атаку голландцев генерал-майора Шверина на форт Сент-Эсприт, атака на Басс-Вилль тоже была отбита. Наконец, после трех часов кровопролитного боя, командование союзников отдало приказ прекратить атаку. По воспоминаниям очевидцев, это была настоящая резня, а воды Самбры "стали алыми от пролитой крови". За три часа штурма союзники потеряли более 3 тысяч человек, а французы - 500. Вобан впоследствии назвал штурм 30 августа "одним из самых глупых действий, которые когда-либо совершались при осаде крепостей". Маршал, возможно, был чересчур критичен - под Майнцем союзники потеряли больше солдат, нежели под Намюром, к тому же, они в итоге смогли закрепиться на "крытом ходу" форта Оранж в двух местах, и в одном месте - на укреплениях Терра-Новы. Можно было использовать эти пункты как плацдарм для дальнейшего продвижения, поэтому в союзном лагере мало кто сомневался, что на следующий день атака продолжится. Современник писал: "завтра мы снова вступим в бой, и на этот раз не дадим им (французам) никакой пощады".
Люнет
На следующий день, впрочем, штурма не было - граф де Гискар, номинальный губернатор Намюра и комендант форта Оранж, поднял над своим укреплением белый флаг. На переговоры к форту отправился лично Макс-Эммануэль Баварский, которого граф встретил у той самой бреши в стене, вокруг которой накануне кипел кровопролитный бой. Предложение де Гискара состояло в следующем - он был готов сдать форт в обмен на право уйти со своими оставшимися людьми в цитадель. Баварский курфюрст, понимавший, что Оранж и так и так падет при следующем штурме, настаивал на капитуляции всей крепости. У графа не было полномочий принимать такие решения, поэтому он запросил отсрочку и вместе с Мегриньи, главным инженером, отправился к Буффлеру. У маршала было два варианта: или бросить внешние укрепления замка и увести всех в цитадель, дожидаясь Вильруа, или капитулировать. Де Гискар и Мегриньи настаивали, что следующую серьезную атаку союзников они отразить не смогут, поэтому маршал принял, как ему казалось, соломоново решение - он соглашался полностью сдать Намюр к 5 сентября, если к тому моменту Вильруа не сможет прорвать кольцо осады. Фактически таким решением Буффлер перекладывал всю ответственность на своего коллегу. Такие расклады категорически не устраивали самого Вильруа, и он предпочел отойти, едва узнав об условиях, выдвинутых Буффлером. Это был конец.
Послесловие
Макс-Эммануэль написал вскоре после окончания переговоров: "было пролито много крови, но я могу утешать себя тем, что была добыта великая победа". Увы, эта победа не стала переломным моментом в войне. В 1696 году Савойя вышла из Великого Альянса, и французы высвободили более 30 тысяч человек, которых держали на итальянском фронте. Благодаря этому они продолжили наступать на других театрах войны, а союзники теряли город на городом. Потеря Намюра остановила продвижение войск Людовика вдоль Мааса и Самбры, однако союзная армия была настолько истощена осадой, что Вильруа до конца кампании 1695 года оставался фактически единоличным господином всей Фландрии. Король-Солнце высоко оценил действия Буффлера при обороне цитадели, и сделал его герцогом, заметив, что тот "потеряв одну крепость, выиграл всю кампанию".
Маршал Буффлер
Если сравнивать сроки, за которые брали Намюр Вобан (в 1692 году) и Кугорн, а также число потерь с той и с другой стороны, то даже с учетом модернизации крепости, произведенной французами, успех союзников выглядел далеко не блестящим. Пропагандисты Вильгельма, тем не менее, всячески превозносили значение этой победы, утверждая, что ничего подобного прежде не бывало. Французский современник тех событий, однако, был более точен в своей оценке происходившего: "Со времени начала нынешней войны союзники неустанно теряли города и проигрывали сражения, и успех под Намюром был для них в новинку, поэтому их ликование заставило их позабыть, как дорого они заплатили за это достижение".
Взятие Намюра было крупным успехом только на фоне прочих не слишком впечатляющих осад, проведенных союзниками. Они столкнулись перед выбором - сохранить время или жизни солдат. Лобовые атаки на крепость стоили больших потерь, однако и чрезмерно затягивать осаду Вильгельм не мог ввиду ограниченности запасов продовольствия и боеприпасов. Со снабжением, как мы сказали выше, наблюдались определенные проблемы, к тому же неизменную угрозу представляла армия Вильруа. С учетом всех этих факторов нельзя не отдать должное командованию союзной армии, которое, по сути, оказалось между двух огней.
Что касается роли Кугорна, то он все-таки не осуществлял командование осадой, а был скорее техническим консультантом у английского короля и баварского курфюрста. Тем не менее, именно его план по обеспечению концентрированного огня на тех или иных участках дал результат, и во французских укреплениях удалось проделать существенные бреши, через которые 30 августа атаковала пехота. Однако нельзя считать, что все дело завершилось успешно именно благодаря орудиям. С одной стороны у Буффлера было недостаточно людей, чтобы стабильно удерживать такой большой периметр, с другой - именно атака 30 августа, и, что важнее, перспектива ее повторения на следующий день, стали последней каплей для французского маршала. Даже союзная пропаганда при описании взятия Намюра отмечала, в первую очередь, доблесть солдат, а не артиллерийский огонь: "Союзники не достигли ничего, кроме добытого мечом и отвагой. Вал за валом, бастион за бастионом они вырвали, дорого заплатив за каждый дюйм. Только алмазом можно рассечь алмаз". Таким образом, артиллерия имела хоть и важное, но не решающее значение под Намюром в 1695 году. Один очевидец довольно метко охарактеризовал ту осаду: "Это была беспримерная доблесть, добывшая Намюр: пушки и мортиры просто помогли отваге и энергии проявить себя".
Вообще Вильгельм Оранский не особо полагался на своих инженеров в той осаде, поэтому практически не вылазил из траншей, предпочитая отдавать все ключевые распоряжения лично. Так, например, он поступал 27 июля, во время неудачной атаки на французские укрепления. Был он в траншеях и 3 августа, в день, когда Буффлер отступил в цитадель - Вильгельм до глубокой ночи распоряжался развертыванием новых батарей и показывал фон Теттау, где именно тому следует ставить пушки. Подобным образом король вел себя на протяжении всей осады, и это чуть было не стоило ему жизни - еще 27 июля французы, каким-то образом пронюхавшие и том, где он находится, тщательно пристреливали по королю свои орудия, и в общей сложности сделали 7 или 8 залпов из полудюжины пушек по траншее, в которой находился Вильгельм. 25 августа каменное ядро влетело в траншею всего в восьми ярдах от короля, от удара разлетелось на части, и один из этих осколков убил шотландского офицера из свиты монарха. В один из следующих дней похожим образом погиб один из директоров Банка Англии (Банк Англии был главным кредитором короны и выделял деньги в том числе и на войну), прибывший к королю.
Так что же объединяло все названные осады союзной армии? Помимо неудачи под Лимериком, все операции окончились капитуляцией осажденных крепостей. Все осады, за исключением Юи, продлились довольно долго, и и при каждой следующей, за исключением Лимерика, было использовано больше орудий и мортир, нежели прежде. Помимо неудачной попытки обеспечить капитуляцию Бонна только орудийным огнем, увеличение количества артиллерии оказывало положительное влияние на ход операций. Что касается саперных работ, то главной задачей, как и прежде, было подвести траншеи как можно ближе к неприятельскому гласису и атаковать его. Союзники, впрочем, нередко предпринимали атаки на открытом пространстве, простреливаемом неприятелем, а не по траншеям. Апроши, вероятно, были недостаточно широкими, и не могли вместить штурмовую колонну целиком. Так или иначе, подобные атаки нередко завершались успешно, солдаты достигали гласиса, а неприятель понимал, что союзники преисполнены решимости овладеть крепостью, не считаясь с потерями. Это был веский аргумент в пользу своевременной сдачи.
Обе стороны приложили немало усилий для того, чтобы укрепить Намюр. В 1690 году Менно ван Кугорн, пехотный бригадир и военных инженер, построил у оврага Терра-Нова укрепление - форт Оранж (в честь Вильгельма Оранского), который должен был прикрывать "мертвую зону", которая не простреливалась основными батареями цитадели. Кугорн упорно защищал свой форт в 1692 году, однако Вобан принудил его сдаться, окружив укрепление траншеями. Впоследствии инженеры Вобана укрепили форт Оранж с помощью демилюны (вид полевого укрепления), и построили неподалеку еще один форт, Сент-Эсприт, который должен был прикрывать его. С другой стороны, на высотах Вью-Мюр, по приказу Вобана была построена стена длиной около полутора километров, перед которой был вырыт ров глубиной в 10 футов и шириной в 18. Вобан считал удержание Вью-Мюра критически важным аспектом обороны - с утратой этого укрепления, по его мнению, участь цитадели была решена. По расчетам для эффективной обороны всего периметра этих многочисленных укреплений вокруг шато Намюра французам было нужно около 20 тысяч человек, которыми, на заключительном этапе обороны, они не обладали. Негативные последствия не заставили себя ждать - во время атаки основных сил Вильгельма на ворота Святого Николая 27 июля, Макс-Эммануэль Баварский воспользовался тем, что внимание защитников было полностью приковано к северо-восточной части укреплений, и обошел недостроенную стену на Вью-Мюре с фланга. Решающая атака на это укрепление состоялась 31 августа - французы, не имевшие никаких шансов удержать стену, были выбиты с нее одним решительным штурмом, стоившим союзникам 200 убитых.
Дебют
Генерал-майор Менно ван Кугорн был прежде всего известен как строитель и защитник укреплений. Он возглавлял пехотный полк при осаде Бонна, но нет никаких свидетельств, что он выступал в качестве осадного инженера у курфюрста Бранденбурга. В 1694 году он перестроил укрепления Льежа, а также руководил одной из пяти батарей при осаде Юи. К середине июля 1695 года, вероятно из-за того, что он хорошо знал укрепления Намюра и оборонял их в прошлом, Кугорн зарекомендовал себя как крайне полезный советчик при особе короля Вильгельма III. Последний приказал своим инженерам, номинально отвечавшим за осадные работы, консультироваться с голландцем по всем вопросам и слушать его. В частности, именно Кугорн руководил возведением батарей для Макса-Эммануэля на захваченном Вью-Мюре.
Менно ван Кугорн
К тому моменту, когда город капитулировал, и Буффлер отступил в цитадель, главный инженер Дюпи-де-Леспинас был смертельно ранен, а фон Теттау, похоже, дискредитировал себя в глазах командования. 8 августа Вильгельм произвел Кугорна в генерал-лейтенанты и предоставил ему полный контроль над всеми осадными работами. Можно задаться вопросом, насколько широки были полномочия Кугорна, учитывая, что Вильгельм любил лично вмешиваться в ход работ на протяжении всей осады, к тому же монарх обладал большим опытом осады крепостей, нежели свежеиспеченный генерал-лейтенант. Оранский, во время присутствия в войсках (а отлучался он всего дважды, и на непродолжительное время), посещал траншеи минимум раз в день. Макс-Эммануэль хоть и был существенно моложе английского короля, тоже имел серьезный опыт осад неприятельских крепостей (Буда в 1686 году и Майнц в 1689), и он тоже, за исключением 13 августа, оставался под Намюром все время. Баварский курфюрст посещал траншеи как днем, так и ночью, и оставался наиболее активным и деятельным в промежуток с 5 или 6 часов утра до полуночи. Более того, он не испытывал благоговейного трепета перед Кугорном, и даже возмущался, что за время его кратковременного отсутствия 13 августа было "сделано слишком мало".
Возведение брешь-батарей под стенами бастионов - завершающий этап осады
Неизвестно, какую роль сыграл Кугорн в разработке плана атаки на Басс-Вилль - французском укреплении на берегу Самбры, соединенном проходом с основной крепостью. Согласно французским сведениям, Басс-Вилль располагал единственным источником питьевой воды для всего шато Намюр, и его потеря для Буффлера означала в перспективе неизбежную капитуляцию. Маршал прекрасно это осознавал, поэтому оставил на укреплении мощный отряд в 2200 человек. Тем не менее, союзники артиллерийским огнем обрушили часть стены, пробив брешь шириной в 120 ярдов, в которую "можно было пройти как заблагорассудится". Более того, их орудия смогли повредить путь сообщения Басс-Вилль с шато Намюр. Вильгельм отдал приказ готовиться к решительному штурму, однако, казалось, сама природа благоволила французам - в ночь на 15 августа разразилась настоящая буря, и когда к утру ливень прекратился, уровень воды в Самбре ощутимо вырос. Теперь эту реку невозможно было преодолеть вброд, и союзное командование отменило штурм - нужно было разрабатывать новый план. Наконец, 18 августа было решено повторить то, что сделал Вобан в 1692 году - подвести осадные траншеи к форту Оранж.
Магия огня
Новый план, как уже было сказано выше, окончательно был утвержден 18 августа, после того, как Вильгельм и Кугорн посовещались. Суть идеи состояла в следующем - сконцентрировать большое количество орудий на одном участке и акцентированным огнем пробить французские укрепления. В расчёт, вероятно, брался опыт массированной бомбардировки Бонна в 1689 году.
Анфиладный огонь (стрельба по фасу укрепления с целью подбить рикошетом расположенные рядом орудия) и стрельба из городской части по северному краю шато должны были, по мнению Кугорна, подавить неприятельские орудия и пробить брешь в стене. В разработке плана принимал самое деятельное участие и баварский курфюрст, который выбрал позицию для орудий в городской черте Намюра.
Два вида люнетов
На рассвете 21 августа около 200 орудий, гаубиц и мортир открыли огонь, "подобного которому не было со времен, когда был изобретен порох". И французы и союзники впоследствии утверждали, что никогда ранее не видели и не слышали ничего подобного, современник записал, что "все окрестности замка и скала, на которой он стоял, словно покачнулись под этим ударом" и "клубы дыма и всполохи пламени посреди гари буквально заполнили собой воздух". Позднее Буффлер в своем письме Людовику XIV оправдывался, что это была "самая чудовищная артиллерия из когда-либо собранных в одном месте". Как мы знаем, под Бонном в 1689 году у союзников было еще больше орудий, однако маршал вряд ли имел возможность сравнить, поэтому такая его оценка, продиктованная личными впечатлениями, вполне объяснима.
Кугорн на радостях предположил, что хватит одного дня такой бомбардировки, чтобы Буффлер выбросил белый флаг, на что Макс-Эммануэль Баварский заметил, что потребуется как минимум несколько дней. Тем не менее, даже его скепсис в адрес голландца сошел на нет, и теперь они оба с видом победителей расхаживали по лагерю, утверждая, что французы сдадутся максимум через 10 дней. Орудия, между тем, работали без отдыха каждый день и даже в ночь полнолуния 24 августа. Концентрация такого количества орудий и боеприпасов к ним была серьезным достижением, особенно с учетом того, что маячивший на горизонте Вильруа сделал сообщение с основными базами союзной армии в Брюсселе и Левене крайне затруднительным. Например, в июне французы разбили отряд из 150 драгун, сопровождавших английского казначея из Брюсселя, и атаковали союзный обоз. Тем не менее, в начале августа в лагерь союзной армии прибыл "великий конвой" из Мехелена, доставивший пять 24-фунтовых орудий и боеприпасы. Альтернативой этому был подвоз поставок по воде из Маастрихта и Льежа, однако это было делом "часто медленным и всегда трудным". Барки должны были плыть против теченья, а уровень воды в реках летом был недостаточно высоким, чтобы по ним можно было доставить тяжелые грузы. Таким образом река Маас была достаточно уязвимым путем сообщения, и союзникам крупно повезло, что Вильруа на момент описываемых событий все еще бродил по Фландрии вместо того, чтобы сходу вторгнуться в Брабант и прикрыть англо-голландцам эту лавочку.
Крепость по системе Вобана в разрезе
В результате обстрела, учиненного Кугорном 21 августа, французы потеряли 200 человек (в то время как союзники - всего 7), среди погибших был адъютант Буффлера, приходившийся ему родственником. Такая скорость убыли личного состава практически не оставляла шансов на успешную оборону, поэтому маршал приказал всем, кто не стоял на посту и не был занят при обороне и на инженерных работах, прятаться во время бомбардировок в подземных галереях, сеть которых раскинулась под замком. Благодаря этой мере число людей, которые ежедневно теряли осажденные, сократилось до в среднем 60 в день.
Орудиям Кугорна удалось проделать широкие бреши в укреплениях Терра-Новы и форта Оранж, и поскольку орудия не умолкали ни на день, защитники не успевали латать стены под покровом ночной тьмы. Тем не менее, французский инженер Мегриньи сумел возвести укрепления позади бреши в стене Терра-Новы, соорудив своеобразную заплату. Артиллеристам союзников удалось подавить неприятельские батареи, так что теперь саперы могли рыть траншеи с удвоенной скоростью и при свете дня, не неся при этом существенных потерь. Среднее число погибших в день у англо-голландцев составляло 30 человек (до 21 августа эта цифра ровнялась 40), большая часть из которых погибала от огня неприятельских мушкетов на подступах к "крытому ходу".
Момент истины
26 августа Макс-Эммануэль Баварский написал в письме своей жене: "Надеюсь, мы нанесем решительный удар в течение 2-3 дней". Действительно, больше медлить было никак нельзя - маршал Вильруа был уже поблизости, и к полуночи 27 августа оказался на расстоянии досягаемости союзной армии. Маршал имел численное преимущество (120 тысяч против 102), однако внешний периметр осадных укреплений союзников оказался куда более серьезным препятствием, чем он ожидал, и в итоге Вильруа не смог сходу, как планировал, обойти эти укрепления фланговым маневром справа. Удостоверившись, что французов удастся задержать хотя бы на время, Вильгельм приказал армии готовиться к решительному штурму цитадели Намюра. Тем же утром ко крепости отправились посланцы от Баварского курфюрста, которые передали французам, что на помощь Вильруа надеяться больше нет смысла, и предложили Буффлеру почетную капитуляцию. Маршал отказался, и вскоре вновь "заговорили" пушки.
План осады Намюра
По всей видимости, в сложившийся условиях, Кугорн считал более уместным предпринять одну массированную атаку на саму цитадель, не тратя время и силы на оставшиеся под контролем французов внешние укрепления. Вероятно, эту идею разделял и Вильгельм, однако данный план предполагал и существенный риск, поэтому в итоге пришли к следующему: союзные войска должны были предпринять несколько синхронных атак на французскую оборону в разных местах, чтобы отвлечь и "растянуть" защитников, не давая им концентрироваться в одном месте, и тем самым снизить обороноспособность Намюра. В то время как основные силы должны были атаковать цитадель, 3 тысячи английских солдат отправлялись на штурм Терра-Новы. Впереди этой группы должны были идти 700 гренадеров, а общее командование отрядом было поручено барону Джону Каттсу по прозвищу Саламандра (поскольку тот всегда лез в самое пекло), который, по оценке современника, "очень любил играть в героя".
Одновременно с этим граф де Ривера должен был повести 3 тысячи баварцев на штурм западного фаса форта Оранж, а генерал-майор Ля Кейв с 2 тысячами бранденбуржцев и гессенцев - атаковать форт с фронта. Генерал-майору Шверину с 2 тысячами голландцев была поручена атака форта Сент-Эсприт, а другая группа, тоже в 2 тысячи человек, должна была захватить Басс-Вилль. Предполагалось, что наиболее сложные для атаки участки достались Ля Кейву и де Ривере. За несколько дней до этого союзники в ходе внезапной атаки уже захватили редут Буржуа - крайний пункт укреплений, прикрывавших берег Самбры. Теперь они полагали, что следующей целью должна стать Терра-Нова - пока французы будут оборонять другие пункты, отряд Каттса сможет ворваться в брешь и овладеть всем укреплением. Генеральный штурм назначили на 30 августа.
Буффлер, сидя в цитадели, в это же время планировал "встречный заплыв" - маршал раскусил замысел Вильгельма и Кугорна и предугадал, что союзники будут атаковать на нескольких направлениях одновременно. Соответственно, французский командующий должен был распределить свои и без того немногочисленные и истощенные силы по разным участкам обороны. Наименее опасным пунктом он считал Терра-Нову - траншеи союзников находились на расстоянии 700-800 шагов, и маршал сомневался, что они пойдут в атаку по открытой местности, поэтому оставил на укреплении всего 500 человек.
У союзной армии с самого начала все пошло наперекосяк - из-за чьей то оплошности сдетонировал бочонок с порохом, и часть командиров приняла взрыв за условный сигнал. В итоге штурмовые группы выдвинулись к вражеским укреплениям не согласованно и в разное время. Когда Каттс повел своих людей на штурм Терра-Новы, Риверы еще и близко не было у форта Оранж, а когда он, наконец, подошел, то атаковал не западную сторону, как предполагалось, а зачем то двинулся к углу укрепления. В это время на правый фланг наступавших союзных колонн неожиданно обрушился шквал неприятельского огня с бастиона Борд-де-л'О, нанося им чувствительные потери. Вдобавок выяснилось, что траншеи, по которым должна была наступать колонна Каттса, на участке вблизи французских укреплений были слишком узкими, и вся штурмовая группа не могла их преодолеть одновременно. В итоге вперед пошли гренадеры и батальон полковника Кортхоупа, а другие два батальона остались в тылу. Первая атака англичан на Терра-Нову захлебнулась - защитники хорошенько "посекли" их мушкетным огнем, сам Кортхоуп получил смертельное ранение в пах, а его подполковнику разворотило плечо ядром из французского фальконета. Полковник Марсильи, возглавлявший второй батальон, тоже был убит ядром, причем - выпущенным с дружественной стороны, а его подполковник получил смертельное ранение. Сам Каттс тоже получил огнестрельное ранение в голову, однако оно оказалось не столь серьезным. Несмотря на то, что практически все офицеры выбыли в первые же минуты боя, английская пехота смогла достичь бреши в стене Терра-Новы и ворваться внутрь, однако там ее встретили 200 французских солдат, сумевшие в итоге отстоять свое укрепление.
Те английские солдаты, которые до этой поры оставались в тылу, были вынуждены начинать вторую атаку вместе с ошметками первой штурмовой группы. Теперь новую атакующую волну возглавлял англо-ирландский батальон Гамильтона - именно его солдаты первыми ворвались в пролом. Впоследствии за проявленную храбрость Вильгельм III переформировал батальон в Королевский Ирландский полк.
Углы обстрела при осаде крепости по методике Вобана
Наступил критический момент боя. Маршал Буффлер уже мчался к месту схватки с подкреплением - со шпагой в руке, он лично повел гвардейскую роту в контратаку через брешь в стене. Маршала поддержали защитники форта Сент-Эсприт - они бросились вперед, опрокинули потрепанный батальон Марсильи (которого убило английским же ядром в первой атаке) и ударили англичанам и ирландцам во фланг и в тыл. Совместный удар французов с двух сторон был настолько сильным, что союзные батальоны обратились в бегство, и солдаты Буффлера гнали их чуть ли не до их тылов.
В это же самое время баварцы отчаянно штурмовали форт Оранж, огрызавшийся плотным огнем. Ривера, лично ведший своих солдат в атаку, замертво свалился с простреленной головой, был серьезно ранен его подполковник и практически все офицеры (в тот день вообще все командиры, с обеих сторон, не кланялись пулям), однако немцы упорно продолжали лезть на неприятельских бастионы, и, наконец, ценой существенных потерь, смогли прорваться на "крытый ход" форта на участке, наиболее близком к реке Самбре. Макс-Эммануэль, видя успех своих солдат, лично поспешил на место боя, чтобы воодушевить их, заставить закрепиться на занятых позициях. Он в буквальном смысле горстями рассыпал перед солдатами золотые монеты и отдавал один приказ за другим, прося, умоляя, требуя не останавливаться на достигнутом и идти дальше, пока весь форт не окажется в руках баварцев. Французы, однако, перегруппировались и вновь открыли огонь, погасив наступательный порыв бойцов курфюрста. На этом, вероятно, все бы и закончилось, не вмешайся случай - словно воплощая в жизнь старинные предания о короле-под-горой, который должен был проснуться и прийти на помощь своему народу в самый темный и мрачный для него час, разомкнул веки и пришел в сознание раненый в голову барон Каттс, по прозвищу Саламандра. Моментально оценив обстановку, он заметил, что батальон шотландцев Маккея, принимавший участие во втором штурме Терра-Новы, практически не понес потерь. Каттс тут же приказал перебросить это подразделение на помощь баварцам в форте Оранж, благодаря чему те в итоге смогли закрепиться на занятой позиции.
Вкладыш к табачной коробке, посвященный осаде Намюра
Пока все внимание защитников форта Оранж было приковано к баварцам и шотландцам Маккея, Ля Кейв также смог на своем направлении ворваться на "крытый ход" неприятельского укрепления. Французы, тем не менее, продолжали упорно отбиваться и отразили атаку голландцев генерал-майора Шверина на форт Сент-Эсприт, атака на Басс-Вилль тоже была отбита. Наконец, после трех часов кровопролитного боя, командование союзников отдало приказ прекратить атаку. По воспоминаниям очевидцев, это была настоящая резня, а воды Самбры "стали алыми от пролитой крови". За три часа штурма союзники потеряли более 3 тысяч человек, а французы - 500. Вобан впоследствии назвал штурм 30 августа "одним из самых глупых действий, которые когда-либо совершались при осаде крепостей". Маршал, возможно, был чересчур критичен - под Майнцем союзники потеряли больше солдат, нежели под Намюром, к тому же, они в итоге смогли закрепиться на "крытом ходу" форта Оранж в двух местах, и в одном месте - на укреплениях Терра-Новы. Можно было использовать эти пункты как плацдарм для дальнейшего продвижения, поэтому в союзном лагере мало кто сомневался, что на следующий день атака продолжится. Современник писал: "завтра мы снова вступим в бой, и на этот раз не дадим им (французам) никакой пощады".
Люнет
На следующий день, впрочем, штурма не было - граф де Гискар, номинальный губернатор Намюра и комендант форта Оранж, поднял над своим укреплением белый флаг. На переговоры к форту отправился лично Макс-Эммануэль Баварский, которого граф встретил у той самой бреши в стене, вокруг которой накануне кипел кровопролитный бой. Предложение де Гискара состояло в следующем - он был готов сдать форт в обмен на право уйти со своими оставшимися людьми в цитадель. Баварский курфюрст, понимавший, что Оранж и так и так падет при следующем штурме, настаивал на капитуляции всей крепости. У графа не было полномочий принимать такие решения, поэтому он запросил отсрочку и вместе с Мегриньи, главным инженером, отправился к Буффлеру. У маршала было два варианта: или бросить внешние укрепления замка и увести всех в цитадель, дожидаясь Вильруа, или капитулировать. Де Гискар и Мегриньи настаивали, что следующую серьезную атаку союзников они отразить не смогут, поэтому маршал принял, как ему казалось, соломоново решение - он соглашался полностью сдать Намюр к 5 сентября, если к тому моменту Вильруа не сможет прорвать кольцо осады. Фактически таким решением Буффлер перекладывал всю ответственность на своего коллегу. Такие расклады категорически не устраивали самого Вильруа, и он предпочел отойти, едва узнав об условиях, выдвинутых Буффлером. Это был конец.
Послесловие
Макс-Эммануэль написал вскоре после окончания переговоров: "было пролито много крови, но я могу утешать себя тем, что была добыта великая победа". Увы, эта победа не стала переломным моментом в войне. В 1696 году Савойя вышла из Великого Альянса, и французы высвободили более 30 тысяч человек, которых держали на итальянском фронте. Благодаря этому они продолжили наступать на других театрах войны, а союзники теряли город на городом. Потеря Намюра остановила продвижение войск Людовика вдоль Мааса и Самбры, однако союзная армия была настолько истощена осадой, что Вильруа до конца кампании 1695 года оставался фактически единоличным господином всей Фландрии. Король-Солнце высоко оценил действия Буффлера при обороне цитадели, и сделал его герцогом, заметив, что тот "потеряв одну крепость, выиграл всю кампанию".
Маршал Буффлер
Если сравнивать сроки, за которые брали Намюр Вобан (в 1692 году) и Кугорн, а также число потерь с той и с другой стороны, то даже с учетом модернизации крепости, произведенной французами, успех союзников выглядел далеко не блестящим. Пропагандисты Вильгельма, тем не менее, всячески превозносили значение этой победы, утверждая, что ничего подобного прежде не бывало. Французский современник тех событий, однако, был более точен в своей оценке происходившего: "Со времени начала нынешней войны союзники неустанно теряли города и проигрывали сражения, и успех под Намюром был для них в новинку, поэтому их ликование заставило их позабыть, как дорого они заплатили за это достижение".
Взятие Намюра было крупным успехом только на фоне прочих не слишком впечатляющих осад, проведенных союзниками. Они столкнулись перед выбором - сохранить время или жизни солдат. Лобовые атаки на крепость стоили больших потерь, однако и чрезмерно затягивать осаду Вильгельм не мог ввиду ограниченности запасов продовольствия и боеприпасов. Со снабжением, как мы сказали выше, наблюдались определенные проблемы, к тому же неизменную угрозу представляла армия Вильруа. С учетом всех этих факторов нельзя не отдать должное командованию союзной армии, которое, по сути, оказалось между двух огней.
Что касается роли Кугорна, то он все-таки не осуществлял командование осадой, а был скорее техническим консультантом у английского короля и баварского курфюрста. Тем не менее, именно его план по обеспечению концентрированного огня на тех или иных участках дал результат, и во французских укреплениях удалось проделать существенные бреши, через которые 30 августа атаковала пехота. Однако нельзя считать, что все дело завершилось успешно именно благодаря орудиям. С одной стороны у Буффлера было недостаточно людей, чтобы стабильно удерживать такой большой периметр, с другой - именно атака 30 августа, и, что важнее, перспектива ее повторения на следующий день, стали последней каплей для французского маршала. Даже союзная пропаганда при описании взятия Намюра отмечала, в первую очередь, доблесть солдат, а не артиллерийский огонь: "Союзники не достигли ничего, кроме добытого мечом и отвагой. Вал за валом, бастион за бастионом они вырвали, дорого заплатив за каждый дюйм. Только алмазом можно рассечь алмаз". Таким образом, артиллерия имела хоть и важное, но не решающее значение под Намюром в 1695 году. Один очевидец довольно метко охарактеризовал ту осаду: "Это была беспримерная доблесть, добывшая Намюр: пушки и мортиры просто помогли отваге и энергии проявить себя".