Осада Намюра в 1695 году: Кугорн против Вобана, часть I
Год за годом армии Людовика XIV пробивались через Брабант в восточную часть Испанских Нидерландов - главный театр войны Аугсбургской лиги (1689 - 1697). Направление этих ударов шло по главной линии рек Маас и Самбра. Намюр, "щит Брабанта", находился в стратегической точке у слияния этих рек. Его взятие французами в 1692 году и повторный захват союзниками через три года стали определяющими событиями войны. Это был самый большой успех, которого смог достигнуть инициатор Великого альянса против Людовика Вильгельм III Оранский, штатгальтер Нидерландов и король Англии, Шотландии и Ирландии.
A - бастион, B - кавальер, C - фланк, D - пониженный фланк
Осада 1695 года была драмой в двух действиях - после захвата города союзникам предстояло выбить французов из цитадели, расположенной на скалистом плато. К концу августа, когда к Намюру спешил маршал Вильруа, общая численность сил, скопившихся в радиусе двух часов марша от города, насчитывала до четверти миллиона человек (включая осажденных, осаждавших, и спешившую на подмогу городу армию маршала).
Крепости эпохи Барокко строились так, чтобы полностью реализовать принцип перекрестного огня, который велся с равелинов и бастионов. Это делало штурм средством крайней необходимости, когда у полководца не было иного выбора и он мог позволить себе понести крупные потери в живой силе. В то же время, гораздо более эффективным способом была осада - она требовала большего времени и существенной трудозатраты, однако позволяло свести потери осаждающих к минимуму.
Укрепления XVII века
Принцип осады был следующим. Сначала вокруг крепости закладывалась так называемая первая параллель - большая радиальная траншея, назначением которой было окружить крепость и перерезать все ее пути сообщения с внешним миром. Далее на параллели оборудовались орудийные батареи, которые вели акцентированный огонь по пушкам на неприятельских бастионах с целью их подавить. Затем осаждающие начинали рыть зигзагообразные (зигзаг был необходим, чтобы противник не мог простреливать траншею насквозь) траншеи-сапы (отсюда и пошло в XVII слово "сапер", поскольку сапы также использовались и для закладки мин под вражеские укрепления). После продвижения вперед на сто или более метров, закладывалась вторая параллель (а затем и третья, если в этом была необходимость). Главной задачей осаждающих было повести штурмовые траншеи под гласис (внешнее земляное укрепление) на расстояние броска гранаты, после чего в дело вступали гренадеры. Естественным условием для успеха такой атаки было полное или практически полное подавление к тому моменту неприятельских батарей. После того, как гласис оказывался взят, и осаждающие занимали так называемый "крытый ход" ("прикрытый путь" и т.д.), они начинали сооружать так называемые брешь-батареи, в задачу которых входил обстрел вражеских редутов почти в упор с целью пробить в них брешь. Во многих случаях коменданты предпочитали капитулировать на почетных условиях сразу после того, как противник занимал "крытый ход", поскольку после этого захват им всей крепости был уже вопросом времени.
Осада Намюра в 1695 году
С другой стороны, слишком затягивать осаду тоже было нельзя - сказывалась сезонность войн того времени, к тому же армии несли небоевые потери от болезней. Если позволяла ситуация, и укрепления противника были слабыми, осаждающие могли решиться на приступ, чтобы сохранить драгоценное время. Талант полководца проявлялся в том, чтобы соблюсти этот баланс между осторожностью и решительностью, и, овладев крепостью, не положить под ней добрую треть армии. В этих условиях важнейшую роль при осадах играла артиллерия, концентрированный огонь которой позволял подавлять неприятельские батареи, а число орудий при осадах неуклонно росло - если под Люксембургом в 1684 году французы располагали 76-ю пушками, то при Монсе в 1691 - уже 130-ю (при Намюре в 1692 - 127, при Шарлеруа в 1693 - 149). В 1670-х годах немцы впервые использовали мортиры не только для того, чтобы выбить защитников из "крытого хода", но и для того, чтобы разрушать гражданские постройки внутри крепостей. Теперь по мнению многих военных теоретиков и практиков интенсивный огонь орудий и мортир мог отодвинуть земляные работы на второй план и сделать их вспомогательным элементом осад. В биографии Менно ван Кугорна, написанной его сыном, утверждается, что именно акцентированный и мощный огонь орудий решил все дело при Намюре, а роль пушек как средства для прикрытия пехоты, ведущей работы в траншеях, была вторичной. Но так ли это было на самом деле? И какова была роль с осаде Вильгельма Оранского и баварского курфюрста Максимилиана Эммануэля II?
Осады, проведенные лично Менно ван Кугорном, Вильгельмом Оранским и Максом Эммануэлем II (по отдельности и вместе) до 1695 года включительно.
Данные относительно эффективности артиллерийского огня были разные. Осаждающие утверждали, что их орудия буквально сеяли смерть среди осажденных, а те, напротив, отмечали, что огонь не являлся критическим фактором. Гарнизон Майнца насчитывал около 9 тысяч человек в начале осады, и 6690 в итоге капитулировали. Существенная часть потерь пришлась на ранения и болезни, и еще около тысячи человек погибли в столкновениях непосредственно с противником. Таким образом, в данном конкретном примере убыль личного состава гарнизона от огня вражеских орудий не была определяющим фактором. Пушки делали то, что и должны были - сносили башни, бастионы, подавляли неприятельские батареи, в то время как мортиры обстреливали внутреннее пространство крепости и держали гарнизон в напряжении.
В то же время нападавшие понесли незначительные потери во время земляных работ, во время которых они рыли апроши (траншеи) по направлению к "крытому ходу" напротив пяти из четырнадцати клиньев гласиса: всего за шесть ночей копания они потеряли 206 человек и приблизились к гласису на 150 метров. Когда же 6 сентября 1689 года апроши достигли гласиса на нескольких направлениях, более 5 тысяч человек бросились на штурм. Основные силы австрийцев сумели лишь достичь гласиса, где были остановлены французами, однако колонны баварского курфюрста Макса-Эммануэля смогли преодолеть двойной палисад и ворвались в пространство "крытого хода". По воспоминаниям современников, это было "одним из самых кровавых сражений, которые когда-либо видели", и успех обошелся союзникам в 2 тысячи убитых. Они потратили два часа на то, чтобы подавить неприятельский огонь на вершине гласиса, а колонны, по воспоминаниям очевидцев, "маршировали открыто", что, несомненно, привело к дополнительным потерям. В итоге внешние укрепления были взяты, и когда союзники начали возводить на "крытом ходу" брешь-батареи, французский комендант Майнца шевалье Д'Юксель предпочел капитулировать. Впоследствии он оправдывал этот шаг в письме военному министру Лувуа тем, что никогда прежде не видел такой плотности и интенсивности огня, которую продемонстрировали осаждавшие, и в свете этого стандартное количество пороха во французских магазинах уже не выглядело адекватным. Лувуа обратил внимание на этот момент, и распорядился удвоить количество пороха, поставляемого в крепости.
Схема осады XVII-XVIII веков
В то же самое время под Бонном Фридрих I, курфюрст Бранденбурга, стремительно захватил неприятельский редут, располагавшийся на противоположном от города берегу Рейна. Оттуда он рассчитывал обстреливать и бомбардировать Бонн до тех пор, пока французы не сдадутся. Его артиллеристы открыли по городу ураганный огонь из 100 пушек, 46 мортир и 4 гаубиц, и в общей сложности обрушили на Бонн около 8 тысяч бомб за несколько дней. По воспоминаниям очевидцев, каленые ядра и бомбы устроили в осажденном городе настоящую огненную бурю, и осаждавший мог прочесть письмо в свете пламени, охватившем весь Бонн за исключением кафедрального собора, чьи пять шпилей возвышались над этим пылающим морем. Пока огонь превращал внутреннюю часть города в пепелище, французы сидели в погребах и сводчатых подвалах под замком.
После того, как были разрушены водяные мельницы, осажденным пришлось молоть зерно при помощи камней, и весь их рацион свелся к плохонькой каше, несоленому мясу и питьевой воде. Тем не менее, артиллерийский шквал не дал сиюминутного эффекта, на который рассчитывал Фридрих. Обеспокоенный тем, что его союзники застряли под Майнцем, он не спешил устанавливать жесткую блокаду вокруг города и выжидал, и лишь когда пришла весть о капитуляции Майнца, кольцо вокруг Бонна сомкнулось. У курфюрста на завершающем этапе осады было больше людей и орудий, чем во время осады Намюрской цитадели, и представители каждой фракции в союзном лагере (мюнстерцы, бранденбуржцы, голландцы и имперцы) рыли собственные зигзагообразные траншеи. Поначалу работы шли довольно быстро - союзники продвинулись на 150 метров за одну ночь, однако впоследствии они замедлились сначала до 100, а потом и до 50 метров, поскольку по мере приближения к неприятельским укреплениям усиливался огонь с их стороны, и вести земляные работы становилось все сложнее. Наконец, начался штурм - двум колоннам атакующих удалось прорваться за гласис на расстояние десятка шагов и соединиться, после чего началось наступление по всему периметру "крытого хода". Около 8 тысяч штурмовавших заняли все пространство и захватили неприятельские батареи ценой всего 900 погибших. Французский гарнизон к тому времени был настолько истощен и деморализован, что не особо упорствовал в защите укреплений. Согласно сведениям современников, комендант Д'Асфельд имел под ружьем всего полторы тысячи "здоровых и целых" солдат из изначальных 8 тысяч - огонь союзной артиллерии, безусловно, тоже сыграл свою роль, однако главным бичом осажденных стал голод и болезни, особенно дизентерия, подхваченная от воды, которую они пили.
Вильгельм III при осаде Намюра
Осада Лимерика Вильгельмом III в 1690 году ярко продемонстрировала важность артиллерии. Ирландские легкие разъезды перехватили первый оружейный обоз союзников, в результате чего тем остались без некоторого количества пушек и испытывали серьезную нехватку пороха. Тем не менее, союзники смогли пробить брешь в стене и проложили параллельную траншею вдоль гласиса в пределах 50 ярдов напротив пролома. Задача, поставленная на 27 августа, состояла в том, чтобы непрерывно копать по направлению к неприятельскому "крытому ходу" и тем самым соединить его с траншеями, по которым солдаты Вильгельма должны были ворваться на укрепления. Однако саперы под неприятельским огнем продвигались слишком медленно и несли потери, и защитники крепости за это время смогли возвести изнутри новые укрепления вокруг бреши. В итоге, когда колонна из 4 тысяч солдат ворвалась в пролом, она оказалась перед новой преградой, оснащенной тремя орудиями. Ирландские пушки дали залп практически в упор, авангард союзной колонны смешался, солдаты повернули вспять к пролому, однако сзади на них напирали все новые и новые, которые не видели, что происходит впереди. Началась жуткая давка и толчея, а пушки неприятеля отправляли в толпу штурмующих залп за залпом. Наконец, Вильгельм III отдал приказ об отступлении - за пару часов он потерял 500 человек убитыми и 1500 - ранеными. Эта неудача вкупе с нехваткой пороха предопределили исход - через три дня Вильгельм приказал снимать осаду.
Артиллерия сыграла важную роль и про осаде Юи, где буквально превратила укрепления в "груду камней" и разрушила магазин с провиантом. Тем не менее, даже в этом случае потребовался штурм и захват "крытого хода" прежде чем солдаты гарнизона, поднявшие мятеж, вынудили своего коменданта сдать крепость.
Союзникам потребовалось 24 дня чтобы захватить городские укрепления Намюра, в то время как Вобан, атаковавший эту же самую северо-восточную сторону в 1692 году, уложился всего в 9 дней. С другой стороны, гарнизон Намюра в 1695 году насчитывал 13 тысяч, в то время как союзники при обороне этого города в 1692 году располагали всего 8-ю. К тому же, французы с момента захвата крепости в 1692 году не сидели сложа руки, и один из инженеров Вобана усилил укрепления на северо-восточной части (самое уязвимое место) и возвел на холмах Бюже вблизи города несколько люнетов. Пробиться через люнеты Кокюле и Балара, прикрывающие ворота Святого Николая на северо-восточной оконечности города, союзники смогли ценой шести дней и 1200 человек убитыми и ранеными. Согласно воспоминаниям очевидца, союзники "маршировали по открытой местности под бой барабанов, совершенно не опасаясь огня мушкетов, разрывающихся гранат и бомб, пороховых камер и мин, и ужасающего огня орудий, чтобы атаковать неприятеля, защищенного мощными палисадами и земляными укреплениями". Французы, однако, также понесли тяжелые потери из-за ошибки их командующего маршала Буффлера, который оставил на люнетах слишком много солдат, не озаботившись, однако, обеспечением возможных путей для их отхода в крепость. В результате во время атаки союзников эти солдаты оказались отрезаны от городских ворот, окружены и перебиты.
Жан-Луи-Франсуа де Буффлер
Даже если вычесть те шесть дней, которые союзники потратили на овладение люнетами, в сухом остатке им все равно потребовалось вдвое больше времени на овладение Намюром, чем французам в 1692 году. Более того, их потери продолжали расти. Атака на самый отдаленный от ворот Святого Николая участок "крытого хода", организованная 27 июля, практически в буквальном смысле захлебнулась из-за того, что осаждавшие вели земляные работы слишком близко от берега реки. Возведенные инженерами многочисленные дамбы и заглушки не помогали, и скоро по траншеям пошла вода. Атака, по описанием очевидцев обернувшаяся "бойней", обошлась союзной армии в 600 убитых и раненых. Саперы ничего не могли с этим поделать, и раздосадованный Вильгельм 2 августа бросил голландские и английские войска на штурм берегового полу-бастиона. В ходе "энергичного и кровавого" боя атакующие потеряли 200-300 солдат, но были вынуждены отступить.
На следующий день (3 августа), однако, маршал Буффлер приказал барабанам бить отход. Причина была проста - городская стена вдоль берега Мааса не была усилена гласисами, а орудия союзников, стрелявшие с противоположного или восточного берега, смогли пробить в ней бреши с береговой стороны. Далее, на холмах Сен-Барб, располагались другие союзные батареи, которые доставали огнем до французских позиций, и отчасти именно их действия не позволили неудачному штурму 27 июля окончательно превратиться в катастрофу. Вдобавок ко всему, английские пушки разбили дамбу, вызвав искусственное половодье. Учитывая то, что маршал уже потерял от неприятельского огня и при обороне люнетов почти половину гарнизона, в текущих условиях он счел дальнейшее удержание городской части Намюра невозможной.
Максимилиан II Баварский
Вильгельм, впрочем, тоже особо не ликовал. На военном совете он произнес: "Очень тяжело потерять так много храбрых молодцов, но этого нельзя избежать при подобной осаде". Английского короля очень беспокоило то, что осада тянется куда дольше, чем он рассчитывал, и это мнение вполне разделял Макс-Эммануэль Баварский, руководивший осадным сектором между Самброй и Маасом. Их нетерпение было объяснимо - пока союзные инженеры копались под Намюром, французский маршал Вильруа из всех доступных стволов бомбардировал Брюссель и к описываемому моменту уже сровнял с землей около трети города. Таким образом маршал хотел вынудить союзников снять осаду и поспешить на выручку Брюсселя, однако Вильгельм сотоварищи, стиснув зубы, твердо решили сначала закончить дело с Намюром. Более того, Вильруа вот-вот должен был подойти к Диксмёйде, который обороняли всего 7 тысяч союзных солдат, а затем захватить Дейнзе. В этом случае, как в известной поговорке, уже "гора шла к Магомету", и союзники, в случае слишком большой задержки осады, рисковали сами оказаться зажатыми с двух сторон - Буффлером из цитадели и подошедшей армией Вильруа.
Окончание следует...
A - бастион, B - кавальер, C - фланк, D - пониженный фланк
Осада 1695 года была драмой в двух действиях - после захвата города союзникам предстояло выбить французов из цитадели, расположенной на скалистом плато. К концу августа, когда к Намюру спешил маршал Вильруа, общая численность сил, скопившихся в радиусе двух часов марша от города, насчитывала до четверти миллиона человек (включая осажденных, осаждавших, и спешившую на подмогу городу армию маршала).
Крепости эпохи Барокко строились так, чтобы полностью реализовать принцип перекрестного огня, который велся с равелинов и бастионов. Это делало штурм средством крайней необходимости, когда у полководца не было иного выбора и он мог позволить себе понести крупные потери в живой силе. В то же время, гораздо более эффективным способом была осада - она требовала большего времени и существенной трудозатраты, однако позволяло свести потери осаждающих к минимуму.
Укрепления XVII века
Принцип осады был следующим. Сначала вокруг крепости закладывалась так называемая первая параллель - большая радиальная траншея, назначением которой было окружить крепость и перерезать все ее пути сообщения с внешним миром. Далее на параллели оборудовались орудийные батареи, которые вели акцентированный огонь по пушкам на неприятельских бастионах с целью их подавить. Затем осаждающие начинали рыть зигзагообразные (зигзаг был необходим, чтобы противник не мог простреливать траншею насквозь) траншеи-сапы (отсюда и пошло в XVII слово "сапер", поскольку сапы также использовались и для закладки мин под вражеские укрепления). После продвижения вперед на сто или более метров, закладывалась вторая параллель (а затем и третья, если в этом была необходимость). Главной задачей осаждающих было повести штурмовые траншеи под гласис (внешнее земляное укрепление) на расстояние броска гранаты, после чего в дело вступали гренадеры. Естественным условием для успеха такой атаки было полное или практически полное подавление к тому моменту неприятельских батарей. После того, как гласис оказывался взят, и осаждающие занимали так называемый "крытый ход" ("прикрытый путь" и т.д.), они начинали сооружать так называемые брешь-батареи, в задачу которых входил обстрел вражеских редутов почти в упор с целью пробить в них брешь. Во многих случаях коменданты предпочитали капитулировать на почетных условиях сразу после того, как противник занимал "крытый ход", поскольку после этого захват им всей крепости был уже вопросом времени.
Осада Намюра в 1695 году
С другой стороны, слишком затягивать осаду тоже было нельзя - сказывалась сезонность войн того времени, к тому же армии несли небоевые потери от болезней. Если позволяла ситуация, и укрепления противника были слабыми, осаждающие могли решиться на приступ, чтобы сохранить драгоценное время. Талант полководца проявлялся в том, чтобы соблюсти этот баланс между осторожностью и решительностью, и, овладев крепостью, не положить под ней добрую треть армии. В этих условиях важнейшую роль при осадах играла артиллерия, концентрированный огонь которой позволял подавлять неприятельские батареи, а число орудий при осадах неуклонно росло - если под Люксембургом в 1684 году французы располагали 76-ю пушками, то при Монсе в 1691 - уже 130-ю (при Намюре в 1692 - 127, при Шарлеруа в 1693 - 149). В 1670-х годах немцы впервые использовали мортиры не только для того, чтобы выбить защитников из "крытого хода", но и для того, чтобы разрушать гражданские постройки внутри крепостей. Теперь по мнению многих военных теоретиков и практиков интенсивный огонь орудий и мортир мог отодвинуть земляные работы на второй план и сделать их вспомогательным элементом осад. В биографии Менно ван Кугорна, написанной его сыном, утверждается, что именно акцентированный и мощный огонь орудий решил все дело при Намюре, а роль пушек как средства для прикрытия пехоты, ведущей работы в траншеях, была вторичной. Но так ли это было на самом деле? И какова была роль с осаде Вильгельма Оранского и баварского курфюрста Максимилиана Эммануэля II?
Осады, проведенные лично Менно ван Кугорном, Вильгельмом Оранским и Максом Эммануэлем II (по отдельности и вместе) до 1695 года включительно.
Данные относительно эффективности артиллерийского огня были разные. Осаждающие утверждали, что их орудия буквально сеяли смерть среди осажденных, а те, напротив, отмечали, что огонь не являлся критическим фактором. Гарнизон Майнца насчитывал около 9 тысяч человек в начале осады, и 6690 в итоге капитулировали. Существенная часть потерь пришлась на ранения и болезни, и еще около тысячи человек погибли в столкновениях непосредственно с противником. Таким образом, в данном конкретном примере убыль личного состава гарнизона от огня вражеских орудий не была определяющим фактором. Пушки делали то, что и должны были - сносили башни, бастионы, подавляли неприятельские батареи, в то время как мортиры обстреливали внутреннее пространство крепости и держали гарнизон в напряжении.
В то же время нападавшие понесли незначительные потери во время земляных работ, во время которых они рыли апроши (траншеи) по направлению к "крытому ходу" напротив пяти из четырнадцати клиньев гласиса: всего за шесть ночей копания они потеряли 206 человек и приблизились к гласису на 150 метров. Когда же 6 сентября 1689 года апроши достигли гласиса на нескольких направлениях, более 5 тысяч человек бросились на штурм. Основные силы австрийцев сумели лишь достичь гласиса, где были остановлены французами, однако колонны баварского курфюрста Макса-Эммануэля смогли преодолеть двойной палисад и ворвались в пространство "крытого хода". По воспоминаниям современников, это было "одним из самых кровавых сражений, которые когда-либо видели", и успех обошелся союзникам в 2 тысячи убитых. Они потратили два часа на то, чтобы подавить неприятельский огонь на вершине гласиса, а колонны, по воспоминаниям очевидцев, "маршировали открыто", что, несомненно, привело к дополнительным потерям. В итоге внешние укрепления были взяты, и когда союзники начали возводить на "крытом ходу" брешь-батареи, французский комендант Майнца шевалье Д'Юксель предпочел капитулировать. Впоследствии он оправдывал этот шаг в письме военному министру Лувуа тем, что никогда прежде не видел такой плотности и интенсивности огня, которую продемонстрировали осаждавшие, и в свете этого стандартное количество пороха во французских магазинах уже не выглядело адекватным. Лувуа обратил внимание на этот момент, и распорядился удвоить количество пороха, поставляемого в крепости.
Схема осады XVII-XVIII веков
В то же самое время под Бонном Фридрих I, курфюрст Бранденбурга, стремительно захватил неприятельский редут, располагавшийся на противоположном от города берегу Рейна. Оттуда он рассчитывал обстреливать и бомбардировать Бонн до тех пор, пока французы не сдадутся. Его артиллеристы открыли по городу ураганный огонь из 100 пушек, 46 мортир и 4 гаубиц, и в общей сложности обрушили на Бонн около 8 тысяч бомб за несколько дней. По воспоминаниям очевидцев, каленые ядра и бомбы устроили в осажденном городе настоящую огненную бурю, и осаждавший мог прочесть письмо в свете пламени, охватившем весь Бонн за исключением кафедрального собора, чьи пять шпилей возвышались над этим пылающим морем. Пока огонь превращал внутреннюю часть города в пепелище, французы сидели в погребах и сводчатых подвалах под замком.
После того, как были разрушены водяные мельницы, осажденным пришлось молоть зерно при помощи камней, и весь их рацион свелся к плохонькой каше, несоленому мясу и питьевой воде. Тем не менее, артиллерийский шквал не дал сиюминутного эффекта, на который рассчитывал Фридрих. Обеспокоенный тем, что его союзники застряли под Майнцем, он не спешил устанавливать жесткую блокаду вокруг города и выжидал, и лишь когда пришла весть о капитуляции Майнца, кольцо вокруг Бонна сомкнулось. У курфюрста на завершающем этапе осады было больше людей и орудий, чем во время осады Намюрской цитадели, и представители каждой фракции в союзном лагере (мюнстерцы, бранденбуржцы, голландцы и имперцы) рыли собственные зигзагообразные траншеи. Поначалу работы шли довольно быстро - союзники продвинулись на 150 метров за одну ночь, однако впоследствии они замедлились сначала до 100, а потом и до 50 метров, поскольку по мере приближения к неприятельским укреплениям усиливался огонь с их стороны, и вести земляные работы становилось все сложнее. Наконец, начался штурм - двум колоннам атакующих удалось прорваться за гласис на расстояние десятка шагов и соединиться, после чего началось наступление по всему периметру "крытого хода". Около 8 тысяч штурмовавших заняли все пространство и захватили неприятельские батареи ценой всего 900 погибших. Французский гарнизон к тому времени был настолько истощен и деморализован, что не особо упорствовал в защите укреплений. Согласно сведениям современников, комендант Д'Асфельд имел под ружьем всего полторы тысячи "здоровых и целых" солдат из изначальных 8 тысяч - огонь союзной артиллерии, безусловно, тоже сыграл свою роль, однако главным бичом осажденных стал голод и болезни, особенно дизентерия, подхваченная от воды, которую они пили.
Вильгельм III при осаде Намюра
Осада Лимерика Вильгельмом III в 1690 году ярко продемонстрировала важность артиллерии. Ирландские легкие разъезды перехватили первый оружейный обоз союзников, в результате чего тем остались без некоторого количества пушек и испытывали серьезную нехватку пороха. Тем не менее, союзники смогли пробить брешь в стене и проложили параллельную траншею вдоль гласиса в пределах 50 ярдов напротив пролома. Задача, поставленная на 27 августа, состояла в том, чтобы непрерывно копать по направлению к неприятельскому "крытому ходу" и тем самым соединить его с траншеями, по которым солдаты Вильгельма должны были ворваться на укрепления. Однако саперы под неприятельским огнем продвигались слишком медленно и несли потери, и защитники крепости за это время смогли возвести изнутри новые укрепления вокруг бреши. В итоге, когда колонна из 4 тысяч солдат ворвалась в пролом, она оказалась перед новой преградой, оснащенной тремя орудиями. Ирландские пушки дали залп практически в упор, авангард союзной колонны смешался, солдаты повернули вспять к пролому, однако сзади на них напирали все новые и новые, которые не видели, что происходит впереди. Началась жуткая давка и толчея, а пушки неприятеля отправляли в толпу штурмующих залп за залпом. Наконец, Вильгельм III отдал приказ об отступлении - за пару часов он потерял 500 человек убитыми и 1500 - ранеными. Эта неудача вкупе с нехваткой пороха предопределили исход - через три дня Вильгельм приказал снимать осаду.
Артиллерия сыграла важную роль и про осаде Юи, где буквально превратила укрепления в "груду камней" и разрушила магазин с провиантом. Тем не менее, даже в этом случае потребовался штурм и захват "крытого хода" прежде чем солдаты гарнизона, поднявшие мятеж, вынудили своего коменданта сдать крепость.
Союзникам потребовалось 24 дня чтобы захватить городские укрепления Намюра, в то время как Вобан, атаковавший эту же самую северо-восточную сторону в 1692 году, уложился всего в 9 дней. С другой стороны, гарнизон Намюра в 1695 году насчитывал 13 тысяч, в то время как союзники при обороне этого города в 1692 году располагали всего 8-ю. К тому же, французы с момента захвата крепости в 1692 году не сидели сложа руки, и один из инженеров Вобана усилил укрепления на северо-восточной части (самое уязвимое место) и возвел на холмах Бюже вблизи города несколько люнетов. Пробиться через люнеты Кокюле и Балара, прикрывающие ворота Святого Николая на северо-восточной оконечности города, союзники смогли ценой шести дней и 1200 человек убитыми и ранеными. Согласно воспоминаниям очевидца, союзники "маршировали по открытой местности под бой барабанов, совершенно не опасаясь огня мушкетов, разрывающихся гранат и бомб, пороховых камер и мин, и ужасающего огня орудий, чтобы атаковать неприятеля, защищенного мощными палисадами и земляными укреплениями". Французы, однако, также понесли тяжелые потери из-за ошибки их командующего маршала Буффлера, который оставил на люнетах слишком много солдат, не озаботившись, однако, обеспечением возможных путей для их отхода в крепость. В результате во время атаки союзников эти солдаты оказались отрезаны от городских ворот, окружены и перебиты.
Жан-Луи-Франсуа де Буффлер
Даже если вычесть те шесть дней, которые союзники потратили на овладение люнетами, в сухом остатке им все равно потребовалось вдвое больше времени на овладение Намюром, чем французам в 1692 году. Более того, их потери продолжали расти. Атака на самый отдаленный от ворот Святого Николая участок "крытого хода", организованная 27 июля, практически в буквальном смысле захлебнулась из-за того, что осаждавшие вели земляные работы слишком близко от берега реки. Возведенные инженерами многочисленные дамбы и заглушки не помогали, и скоро по траншеям пошла вода. Атака, по описанием очевидцев обернувшаяся "бойней", обошлась союзной армии в 600 убитых и раненых. Саперы ничего не могли с этим поделать, и раздосадованный Вильгельм 2 августа бросил голландские и английские войска на штурм берегового полу-бастиона. В ходе "энергичного и кровавого" боя атакующие потеряли 200-300 солдат, но были вынуждены отступить.
На следующий день (3 августа), однако, маршал Буффлер приказал барабанам бить отход. Причина была проста - городская стена вдоль берега Мааса не была усилена гласисами, а орудия союзников, стрелявшие с противоположного или восточного берега, смогли пробить в ней бреши с береговой стороны. Далее, на холмах Сен-Барб, располагались другие союзные батареи, которые доставали огнем до французских позиций, и отчасти именно их действия не позволили неудачному штурму 27 июля окончательно превратиться в катастрофу. Вдобавок ко всему, английские пушки разбили дамбу, вызвав искусственное половодье. Учитывая то, что маршал уже потерял от неприятельского огня и при обороне люнетов почти половину гарнизона, в текущих условиях он счел дальнейшее удержание городской части Намюра невозможной.
Максимилиан II Баварский
Вильгельм, впрочем, тоже особо не ликовал. На военном совете он произнес: "Очень тяжело потерять так много храбрых молодцов, но этого нельзя избежать при подобной осаде". Английского короля очень беспокоило то, что осада тянется куда дольше, чем он рассчитывал, и это мнение вполне разделял Макс-Эммануэль Баварский, руководивший осадным сектором между Самброй и Маасом. Их нетерпение было объяснимо - пока союзные инженеры копались под Намюром, французский маршал Вильруа из всех доступных стволов бомбардировал Брюссель и к описываемому моменту уже сровнял с землей около трети города. Таким образом маршал хотел вынудить союзников снять осаду и поспешить на выручку Брюсселя, однако Вильгельм сотоварищи, стиснув зубы, твердо решили сначала закончить дело с Намюром. Более того, Вильруа вот-вот должен был подойти к Диксмёйде, который обороняли всего 7 тысяч союзных солдат, а затем захватить Дейнзе. В этом случае, как в известной поговорке, уже "гора шла к Магомету", и союзники, в случае слишком большой задержки осады, рисковали сами оказаться зажатыми с двух сторон - Буффлером из цитадели и подошедшей армией Вильруа.
Окончание следует...