история с псевдонимом
"Суд и быт" зашел с другой стороны и сказал обидчиво:
- Я не понимаю.
- Ну-ну,- забормотал секретарь, стараясь оттянуть время,- в чем дело?
- Дело в том, что в среду "Суда и быта" не было, в пятницу "Суда и быта" не было, в четверг поместили из загона только алиментное дело. а в субботу снимают процесс, о котором давно пишут во всех газетах, и только мы...
- Где пишут? -закричал секретарь.- Я не читал.
- Завтра всюду появится, а мы опять опоздаем.
- А когда вам поручили чубаровское дело, вы что писали? Строки от вас нельзя было получить. Я знаю. Вы писали о чубаровцах в вечерку.
Когда я узнал, что в "Красной Татарии" Зыков заведовал отделом "Суд", я, конечно, решил проверить, не работал ли он судебным репортером и позже. Отдел "Из зала суда" воронежской "Коммуны" вел некто Гашимбаев. Это был, очевидно, псевдоним, т.к. такой фамилии не существует (существует фамилия Хашимбаев).
И надо признать, между репортажами обнаружилось известное стилистическое сходство.
Более того, самый первый репортаж "Из зала суда" в "Коммуне" за 1929 г. (подшивки за 1928 г. в моем распоряжении, к сожалению, нет) написал именно Зыков, а вот все остальные - авторства Гашимбаева.
Ну и наконец, нашлись ссылки на статью Гашимбаева в газете "Советская степь" (Кзыл-Орда) за июнь 1928 г. и его репортажи о Турксибе. А где работал Зыков в июне 1928 г.? В газете "Советская степь"!
Итак, раскрыт новый псевдоним Зыкова? Увы.
В первой половине 1929 г. таинственный Гашимбаев был невероятно плодовит, его репортажи публиковались чуть ли не в каждом номере (более 100 публикаций за год). Вышла даже книжка "Классовый враг с обрезом (Из блокнота судебного репортера)" К концу 1929 года рубрика стала появляться существенно реже, а в 1930 г. практически исчезла совсем, если не считать коротких всплесков.
При ближайшем рассмотрении обнаружилось, однако, что репортажи преспокойно публикуются и в то время, когда Зыков находится в командировках. Например, с 9 по 11 августа 1929 г. он пишет из Курска, а Гашимбаев как ни в чем не бывало дает судебную хронику из Воронежа. Что ж, это можно было объяснить тем, что судебные заметки "помещались из загона" (см. эпиграф).
Окончательно перечеркнул зыковскую версию факт, что Гашимбаев с 13 по 19 декабря 1930 г. информировал воронежскую общественность о судебном процессе в г.Лиски Центрально-Черноземной области, а Зыков с 15 ноября того же года состоял в штате хабаровской газеты "Тихоокеанская звезда", за много тысяч километров от Лисок.
Но если не Зыков, то кто? Версия напрашивается. Редактор "Коммуны" А.В.Швер, как я уже упоминал, предпочитал приходить в газету со своими кадрами. На уже известном нам совещании партактива ячейки ВКП(б) типографии "Коммуна" от 4.12.1928 этот факт оживленно дискутировался
Зыкова я не считаю плохим выпускающим, и он хороший фельетонист. Приглашен Зыков, исходя также из деловых соображений...
Баев крупный газетный работник, это большой квалифицированный литературный работник, и таких как Баев надо было приглашать...
Баев - "газетный жук", 25 лет на газетной работе, он газетный спец и он нам ценен. Зыков - спец, знает газетную технику...
Баев-Гашимбаев - псевдоним прозрачный, не так ли?
(Небольшое отступление - в январе 1929 г. в "Коммуне" было объявлено о подготовке "литературно-краеведческего альманаха", в котором должны были принимать участие и Баев, и Зыков
Обращает на себя внимание и анонс бывших екатеринославцев, а на тот момент уже москвичей Светлова и Голодного.
Литературный альманах "Звено" в итоге вышел в ноябре, с участием Баева, но без Зыкова, Светлова и Голодного).
Однако, и с Баевым не все было однозначно. Во-первых, словарь псевдонимов Масанова знал лишь три псевдонима Баева : С.Навагинский, В.Павлович и Вадим Бенд (в "Коммуне" использовались первый и третий, последний, правда, в форме Бенц).
Во-вторых в книге О.Ласунского "Литературная прогулка по Воронежу" дается такая биография Баева:
БАЕВ (псевд. В. Павлович. С. Навагинский) Василий Павлович, прозаик, очеркист, краевед. Из офицеров. В 1928 прибыл в В. из Ульяновска. Сначала был выпускающим газ. «Коммуна», затем сотр. обл. кн. изд-ва. Канд. в чл. правления Федерации сов. писателей ЦЧО (дек. 1928). Сотр. ред. «Энциклопедического словаря ЦЧО» (В., 1934: вышел один том). В 1935-37 работал в Сталинграде. Незаконно репрессирован ( 1938). Автор неск. кн. посв. И.В.Мичурину, в т.ч. «Мастер обновления земли» (В., 1934). «Ребятам о Мичурине» (В., 1935). Участник ряда коллектив, краеведч. изд.. в частности, карманного справочника по ЦЧО (В.. 1933). В Сталинграде вышла кн. очерков Б. о жизни птиц в дельте Волги - «Каспийские джунгли» (1937). Наиб, значит, произв. Б. - пов. об А. В. Кольцове «Волчий кут» (В.. 1935; под псевд. В. Павлович)
Но раз Баев прибыл в Воронеж из Ульяновска, он не мог за пару месяцев до того печататься в "Советской степи"?
К счастью, в Коммуне обнаружилось несколько статей С.Навагинского (т.е. Баева), написанных после смычки Турксиба (апрель 1930 г.), в которых он вспоминал как наблюдал за началом строительства трассы. Таким образом, Баев все-таки был в Средней Азии. Правда, в статье он пишет, что служил корреспондентом в ташкентской "Звезде Востока", а не в кзыл-ординской "Советской степи", но тут, вероятно (снова см. эпиграф), возможны варианты.
Итак, скорее всего псевдоним Гашимбаев принадлежит В.П.Баеву. Судя по биогр. справке Ласунского А.В.Швер, уйдя из "Коммуны", забрал Баева с собой в "Сталинградскую правду" и именно там его накрыла волна, которая смела самого Швера, его покровителя Варейкиса и еще десятки бывших сотрудников "Коммуны" и "Сталинградской правды".
Не исключен (хотя и менее вероятен), однако, и вариант, что Гашимбаев был коллективным псевдонимом, под которым писали разные авторы, в том числе и Зыков.