В качестве эпилога к давней записи "как поссорились Владимир Николаевич с Марком Вениаминовичем" (
1,
2)
Существовали некоторые сомнения в подлинности приведенного Вишняком фотостата, но вот вчера я нашел этот документ в материалах главного управления Наука ведомства Розенберга (
1,
2Так что теперь можно дать точную архивную ссылку: IfZ MA 116/6
(
Read more... )
Comments 6
Хм-м... А чего он должен был бояться в самом начале января 1942 года?
Ванзейская конференция еще не состоялась, "окончательное решение" еще не принято -- как и вообще решение о высылке европейских евреев на Восток.
Понятно, что на Востоке айнзатцгруппы уже работают вовсю, и Манштейн уже подписывает запрос Олендорфу на снятые с трупов часы... Но во-первых, доходила ли какая-то информация об этом до Парижа (и каким образом), во-вторых и главных: а как в это время немцы вели себя с французскими евреями? Что об этом мог знать Ильин?
Reply
Жена при этом оставалась в Париже, насколько можно понять из интервью:
B. И. Он же увлекся немцами, потом разочаровался в них. Потом, когда он вернулся, к нам прислали шпиона. А я ему сказала: не говори о ней. Он пришёл в такой куртке рабочей и что-то стал говорить или предлагать там работать против немцев. А я сказала: нет, нет я больше политикой не интересуюсь. И он отказался там работать. После этого меня сразу вызвали в Гестапо. Он пошел на rue Daru, там рыдал, молился. Оттуда люди не выходили ( ... )
Reply
B. И. Нет, нет, нет…
Ну и описанные здесь события, включая общение с гестапо, происходили после увольнения Ильина из Свято-Сергиевского института, и после того как "уже начался разгром немцев" -- то есть после Сталинграда.
Reply
Впрочем, я поправил формулировку.
Reply
*смущённо скребя в затылке*
Mea culpa, разобрался, пофиксил комментарий. Похоже, пора отбиваться...))
Reply
Reply
Leave a comment