= фанфик =
Ответ alonso_kexano на первый/черновой вариант вот этого стихотворения,
15 июля 2014.
(был у нас в школе такой жанр необходимой письменной речи - изложение. про "написать все то же самое, как запомнили, своими словами").
поезд идет прямиком в рай,
перешел видимую границу
и невидимую границу,
по вагонам снуют тетки, продают сервизы и шали.
прятать визы рано пока,
лучше стоять и молиться:
не мешайте, пожалуйста, нам, как мы бы вам не мешали.
лето за окном, такое дождливое лето,
что самый самоотверженный шишкин не рискнет рисовать на пленэре.
в плацкартном закоулке у туалета
жизнь течет почти в своей обычной манере:
кот тоскливо мяукает,
женщина нарезает сыр,
смотрит в окно дочь, книгу читает сын.
только их муж и отец о чем-то говорит с очередным погранцом,
медленно темнея лицом.
но вот поезд трогается,
медленно движется на север и на восток -
и мужчина еле сдерживает восторг:
впереди никаких капель крови на мостовой,
только дорога ровная и прямая,
и мирное небо над головой,
знаете, как желают на девятое мая?
позади выстрелы,
тревога,
Гоморра,
Содом,
не оглядывайся, милая,
пожалуйста,
постарайся.
впереди возможность выстроить новый дом,
посадить дерево,
и по вечерам пить чай на террасе.
поезд идет мимо вечернего света,
медленно и постепенно ныряет в ночь.
в закоулке у туалета -
кот, мужчина и женщина, сын и дочь
(девочка в платье темно-зеленом
и со скакалкой в руке, как с повисшей плетью)
застыли, как будто на фотопленке,
на музейном кадре начала того столетья.
весь их старый мир - здесь же, в чемоданах и рюкзаках:
выцветшая одежда,
книги,
архивы,
а иначе-то как -
все, что смогли забрать, с собой унесли
на просторы обетованной земли.
локомотив гудит (так кричат "ау", в лесу заплутав),
к первой станции новой страны приведя состав,
ночь за окном мокрая и такая синяя, что практически черная,
в вагоне пахнет дошираком и валокордином,
люди переглядываются, улыбаются облегченно -
все благополучно прошли, никого не ссадили,
самолеты гудят немыслимо высоко,
кот соглашается на чуть подкисшее молоко,
отец прячет в сумку уже ненужные документы.
разумеется, эта история закончится хэппи-эндом,
что там надо, чтобы жизнь считать за идиллию? -
никакой бюрократии,
сад цветущий,
сад земных наслаждений, в который прямиком угодили,
новый дом - и ничем не хуже, чем предыдущий,
как не придирайся, не вглядывайся, ничем - и
к чаю мармеладные дольки, ореховое печенье,
люди сеют радость и вчетверо жнут, что сеяли,
поезд идет на север,
кот заснул, женщина улыбается, в тамбуре люди стоят,
девочка, выходя из туалета, передергивает плечами,
губы кривит надменно, скрывая отчаянье,
издалека еле-еле я различаю
то, что это я -
но на самом деле это не я, сколько бы в это ни верила,
люди ходят по вагону, шелестят фольгой, переговариваются, где-то даже поют,
ночь над миром,
и мужчина в штатском, заходя и хлопая дверью,
Всем командует: замолчать! - разговорчики, мол, в раю.
15 июля 2014.
(был у нас в школе такой жанр необходимой письменной речи - изложение. про "написать все то же самое, как запомнили, своими словами").
поезд идет прямиком в рай,
перешел видимую границу
и невидимую границу,
по вагонам снуют тетки, продают сервизы и шали.
прятать визы рано пока,
лучше стоять и молиться:
не мешайте, пожалуйста, нам, как мы бы вам не мешали.
лето за окном, такое дождливое лето,
что самый самоотверженный шишкин не рискнет рисовать на пленэре.
в плацкартном закоулке у туалета
жизнь течет почти в своей обычной манере:
кот тоскливо мяукает,
женщина нарезает сыр,
смотрит в окно дочь, книгу читает сын.
только их муж и отец о чем-то говорит с очередным погранцом,
медленно темнея лицом.
но вот поезд трогается,
медленно движется на север и на восток -
и мужчина еле сдерживает восторг:
впереди никаких капель крови на мостовой,
только дорога ровная и прямая,
и мирное небо над головой,
знаете, как желают на девятое мая?
позади выстрелы,
тревога,
Гоморра,
Содом,
не оглядывайся, милая,
пожалуйста,
постарайся.
впереди возможность выстроить новый дом,
посадить дерево,
и по вечерам пить чай на террасе.
поезд идет мимо вечернего света,
медленно и постепенно ныряет в ночь.
в закоулке у туалета -
кот, мужчина и женщина, сын и дочь
(девочка в платье темно-зеленом
и со скакалкой в руке, как с повисшей плетью)
застыли, как будто на фотопленке,
на музейном кадре начала того столетья.
весь их старый мир - здесь же, в чемоданах и рюкзаках:
выцветшая одежда,
книги,
архивы,
а иначе-то как -
все, что смогли забрать, с собой унесли
на просторы обетованной земли.
локомотив гудит (так кричат "ау", в лесу заплутав),
к первой станции новой страны приведя состав,
ночь за окном мокрая и такая синяя, что практически черная,
в вагоне пахнет дошираком и валокордином,
люди переглядываются, улыбаются облегченно -
все благополучно прошли, никого не ссадили,
самолеты гудят немыслимо высоко,
кот соглашается на чуть подкисшее молоко,
отец прячет в сумку уже ненужные документы.
разумеется, эта история закончится хэппи-эндом,
что там надо, чтобы жизнь считать за идиллию? -
никакой бюрократии,
сад цветущий,
сад земных наслаждений, в который прямиком угодили,
новый дом - и ничем не хуже, чем предыдущий,
как не придирайся, не вглядывайся, ничем - и
к чаю мармеладные дольки, ореховое печенье,
люди сеют радость и вчетверо жнут, что сеяли,
поезд идет на север,
кот заснул, женщина улыбается, в тамбуре люди стоят,
девочка, выходя из туалета, передергивает плечами,
губы кривит надменно, скрывая отчаянье,
издалека еле-еле я различаю
то, что это я -
но на самом деле это не я, сколько бы в это ни верила,
люди ходят по вагону, шелестят фольгой, переговариваются, где-то даже поют,
ночь над миром,
и мужчина в штатском, заходя и хлопая дверью,
Всем командует: замолчать! - разговорчики, мол, в раю.