О вторичности социальной символики
Защитникам языка и объединителям нации на заметку
Одна из основных функций языка - коммуникационная. То есть язык - это сигнальная система, используемая для обмена информацией взаимодействующих другом людей и для координации этого взаимодействия. Естественно, на этом функциональность языка далеко не ограничивается, но для нижеизложенного важна только эта его особенность.
Язык возник уже после того, как люди начали объединяться в сообщества. Собственно, он и появился как одно из новых качественных явлений, присущих эволюции человеческих сообществ, выведя уровень взаимодействия внутри групп на новый уровень. Сами же сообщества, как известно, возникали благодаря простому принципу - вместе выживать проще, чем поодиночке. То есть люди действовали сообща, занимаясь, если можно так выразиться, конкретным делом и выполняя вполне конкретные, насущные задачи, важные для каждого из них.
Со временем сообщества росли, появлялись племена, народы, страны и т.д. Эти сообщества усложнялись функционально - то есть росло количество «дел», которыми сообща занимались люди, а также менялся характер этих «дел». Однако первичная цель таких сообществ оставалась прежней.
Вместе с функциональностью усложнялось и общество само себе, формировалось социальное мировоззрение людей, появлялись новые качественные явления, благодаря которым люди идентифицировали себя с сообществами, частью которых они являлись. Появлялись социальные атрибуты, которые непосредственного отношения к общему делу не имели, но точно так же, как и дело, консолидировали общество. Сегодня это называется культурой. А вместе с этим и конкретное дело, не теряя первичной значимости, само по себе становилось социальным атрибутом («мы - земледельцы», «мы - воины»), а также все то, что сопровождало выполнение дела. То есть язык, как общее средство коммуникации, приобрел атрибутивность, он стал признаком, определяющим принадлежность человека к конкретной общности.
В этом смысле нация - не является чем-то уникальным. Как огромное сообщество осознающих друг друга «своими» людей, по сути (концептуально) оно мало чем отличается от первобытных сообществ. Цели крупных социальных объединений сегодня фактически ничем не отличаются от целей небольших протоплемен, существовавших сто тысяч лет назад. И главной такой целью является борьба за выживание в неприветливой среде, ну и, естественно, осуществление всего, что связано с этой задачей - то есть того, что подходит под определение «общего дела». И язык сегодня также не изменил своей первичной функции - он по-прежнему является средством коммуникации, будучи одновременно признаком принадлежности к социальной группе. А значит, и характер связи между языком и сообществом, которое им пользуется, а также расстановка приоритетов между «атрибутами» и «делом» тоже не изменилась.
Для нормальной жизнедеятельности сообщества дело первично, а символы и атрибуты - вторичны. Логика проста. Необходимость более эффективно выполнять конкретную задачу порождает сообщество, на следующем этапе сообщество вырабатывает систему сигналов для внутренней коммуникации и координации действий, и уже на последнем этапе эта система сигналов, как и масса других атрибутов, становится признаком, идентифицирующим сообщество в сфере идей, представлений и социального мировоззрения. Именно эта последовательность - нормальна. Каждый из последующих ее элементов не имеет смысла без предыдущего. Коммуникация бесполезна без общего дела. Социальные атрибуты бесполезны без сообщества, занятого конкретным делом.
А теперь вернемся к заголовку статьи.
К сегодняшнему дню тема украинского языка стала нарицательной. Ее актуализируют, ею спекулируют, ее используют для провокаций, манипуляций, имитаций и отвлечения внимания населения от важных проблем. Но все это - уже следствие. До этого украинский язык стал (сугубо виртуально) идеей, на основе которой, по мнению отечественных интеллектуалов, якобы можно построить новое украинское государство, с новыми и справедливыми принципами социальных взаимоотношений. Украинский язык стал символом, или даже «фетишем», который доморощенные социальные мыслители и прочие без меры расплодившиеся деятели с полной серьезностью вкладывают как первый «кирпич» в основу нашего светлого будущего.
Ей-богу, смешно. Смешно и противно от их наивности и игнорирования принципов, в соответствии с которыми развивается социальный процесс. Такое впечатление что они либо просто играются в «национальную идею», либо элементарно не понимают, как правильно (с точки зрения социальной логики) следует выстраивать государство, либо настолько беспомощны, что кроме болтовни о символах ни на что не способны. Лично я склоняюсь к третьему варианту.
На самом деле попытки консолидировать нацию вокруг языка (то есть вокруг символа) без определения конкретного «дела» и средств его реализации - бесполезное занятие. С таким же успехом можно пытаться объединить людей вокруг печной трубы или солнечного зайчика. Смысл и, главное, полезность такого объединения отсутствует. А значит, сама консолидация невозможна. Что, собственно, и демонстрирует нам наша реальность - все эти «языковые мероприятия» различной массовости не привели ровно ни к какому результату, и стали значимыми лишь в представлениях отечественного креативного класса, который возомнил себя выразителем и национальной идеи и одновременно ее реализатором.
Символизм как фактор социальной консолидации является пустышкой без реальной цели/задачи, которую ставит перед собой сообщество. Она не может быть выбрана с потолка. Эта цель должна быть адекватной наиболее актуальным потребностям людей, ради реализации которых, собственно, они и должны объединяться. Эта цель должна быть очень конкретной, при этом уже в самой ее формулировке должны быть заложены методы ее реализации. То есть, например, распространенная формулировка «давайте бороться с властью» - слишком абстрактна, так как каждый может понять ее так, как ему удобно, а потом и действовать в залоге «личного удобства», обоснованно считая, что он занимается делом (что и делают наши интеллектуалы, выбрав защиту языка в качестве удобного метода борьбы, не выводящего их из собственной «зоны комфорта»).
Только конкретное общее дело, полезность которого очевидна (то есть не требующее дополнительных пояснений и интерпретаций) для масс, может стать залогом их консолидации. Символическое опосредование здесь лишнее. Модель «давайте говорить на одном языке, чтобы потом, объединившись, воевать за светлое будущее» - неработоспособна. Работоспособна модель «давайте вместе воевать, а в процессе выработаем собственные средства коммуникации и собственные символы». Символы и атрибуты лишь закрепляют впоследствии общность, цементируют ее в сфере идей и представлений о социальной реальности и идентификации. Но они не могут выступать первым «кирпичом» нового общества или залогом осуществления какого-то бы то ни было социально значимого дела. Дело можно делать только непосредственно, лишь параллельно облекая это в символическую форму.
Однако создается впечатление, что отечественные национал-патриоты в большинстве своем этого абсолютно не понимают. Им кажется, что достаточно мотивировать все население говорить на украинском языке, а дальше консолидация, социальный прогресс и построение светлого будущего произойдет само собой, автоматически. И реализовывают они эту установку в основном посредством публичных «конвульсий» на площадях, с помощью шумовых эффектов и театральных (то есть опять-таки - чисто символических) представлений. А основное население безучастно смотрит на это как на цирк. Потому что аудитория, на которую якобы рассчитаны эти действия, испытывает совершенно другие потребности, его волнуют совсем другие проблемы, среди которых основными являются «как заработать на пропитание», «как защититься на улице от гопников и ментов», «как пристрелить убийцу-мажора» или «как перевешать кабинет министров» и т.д. Нормальным людям совершенно безразлично, на каком языке будет говорить тот, кто начнет это осуществлять или хотя бы начнет консолидировать население вокруг этих вполне прагматичных, понятных и осязаемых задач. Мало того, именно тот язык станет национальным символом, чьи носители будут заниматься конкретным и очевидно нужным для людей делом.
Наделять же язык, как социальный атрибут, первостепенной значимостью в борьбе за власть, справедливость, свободу - это всё равно что ставить телегу впереди лошади. Большинство людей не связывает общие и насущные проблемы с условной атрибутикой, которую им пытаются навязать нынешние национально-сознательные активисты. Им совершенно непонятно, как решение этих проблем связано с ношением вышиванок, танцеванием гопака, выстригом оселедця и прочими фольклорными элементами. А если кому и понятен этот формальный смысл, то он все равно практически никого не «цепляет» и не воодушевляет. Потому что он актуализируется на пустом месте, просто так, как абстрактный символ без очевидной привязки к конкретной социальной пользе.
Боевое знамя уместно только в битве либо же после победы в ней. Его присутствие может воодушевить и придать новые силы уже сражающимся бойцам. Но на пустом поле или в детском саду оно выглядит неуместным, сколько бы тамошние обитатели им не размахивали.