Может ли РФ превратиться в КНДР?

[kungurov]

Как мы установили выше, тенденция к демократизации России исторически безальтернативна и поэтому коллективный «Навальный» неизбежно победит коллективного «Путина» вне зависимости от того, кто окажется в переломный момент хозяином Кремля (преемник-2?), и кто станет олицетворять оппозицию. В этой связи возникает только один вопрос: исторический маятник «демократия - тирания» уже достиг крайней точки движения к авторитаризму или в РФ еще имеется потенциал для дальнейшей фашизации общества?

Если оценивать готовность подавляющей части населения терпеть материальные лишения и моральные унижения ради сохранения путинизма, то можно прийти к ошибочному выводу о том, что нынешний режим может существовать вечно - настолько велика и безоговорочна его поддержка в массах. Но пусть это вас не смущает, поскольку, как это было наглядно показано ранее, эта всеобщая поддержка носит исключительно пассивный характер. И даже некоторый дрейф в сторону пассивного недовольства никоим образом не делает эту безвольно-депрессивную массу политическим субъектом.

Активное меньшинство, открыто выступающее против дальнейшего загнивания системы, во-первых политически дезорганизовано, во-вторых недостаточно радикально и, что, наверное, гораздо существеннее, совершенно инфантильно. Просто невозможно без фейспалма глядеть на то, как дальнобойщики просят доброго волшебника Путина спасти их от «Платона», а кубанские фермеры истово веруют, что если упасть царю-батюшке в ноги и пожалобиться на местных бояр, то тот немедленно положит конец отжиму земель и мусорскому террору.

При этом штат силовых органов раздут до безумия, численность карательных структур давно превысила численность армии (это показывает, что режим не видит себе угрозы извне, но ощущает страх перед собственным населением) и теоретически они способны подавить любые протесты, угрожающие кремлю. Мощь карательной машины кажется совершенно избыточной и несокрушимой, но парадокс заключается в том, что именно в избыточности её потенциала и заключается её главная слабость и даже опасность для правящего режима.

Но чтобы оценить реальные шансы выживания путинской авторитарной системы, следует смотреть не на внешние доказательства её несокрушимости, а проанализировать состояние её экономического базиса. А вот тут всё обстоит очень плохо, я бы даже сказал, совершенно безнадёжно для кооператива «Озеро» и аффилированных с ним лиц.

Помню любопытную статью Андрея Мовчана «Экономика цветных революций» более полутора лет назад в ноябрьском за 2015 г. номере «Форбс». В ней автор попытался найти экономические закономерности, лежащие в основе такого феномена, как «цветная революция». Мовчан оспаривает вульгарно-пропагандонский тезис о том, что всему виной, дескать, коварные происки США, которые финансируют проамериканскую «пятую колонну» в странах третьего мира, а потому в любой момент могут дестабилизировать там ситуацию и привести к власти подконтрольных им политиков. Если бы дело можно было решить исключительно с помощью «госдеповских печенек», то, пожалуй, в мире существовали исключительно проамериканские режимы, поскольку трудно найти хоть одну страну, в которой Америка не спонсируют «продвижение демократических ценностей». Даже в КНДР оказывается, работают американские правозащитники.

Но цветные революции происходят далеко не везде. Автор статьи в «Форбс» анализирует экономический статус стран, ставших ареной «цветных» переворотов и находит два фактора, которые в связке дают высокий уровень угрозы силовой смены власти - доля в ВВП страны природной ренты порядка 10% и показатель валового продукта на душу населения в 4-7 тыс. долларов. Конечно, как всякая схема, она весьма условна, но закономерность подмечена довольно точно. По оценке Мовчана Россия по итогам 2015 г. будет иметь 15-процентную долю ренты в ВВП, а дешевое распределение валового внутреннего продукта составит 8-9 тыс. долларов. В 2016 г. РФ ещё более приблизилась к зоне риска, когда сырьевое проклятие провоцирует бурные политические катаклизмы. В 2017 подушевой ВВП рискует просесть ниже 8 тыс. долларов.

Кое-что поясню. Если речь идёт о 15% природной ренты в ВВП, то не следует полагать, будто полное её исключение сделает страну всего на 15% буднее. Нужно учитывать, что сырьевой сектор является главным мультипликатором российской экономики. Сначала добыча сырья обеспечивает эти самые 15%, а потом они неоднократно «прокручиваются» в реальном секторе, на потребительском рынке и сфере услуг. Исключите из этой циркуляции те 200 млрд долларов, которые приносит стране природная рента, и людям не на что окажется покупать авто, еду, оплачивать услуги ЖКХ и отдых на курортах. ВВП в результате рухнет примерно на 70%.

Почему именно 10% уровень ренты опасен? Андрей Мовчан объясняет этот заколдованный порог следующим образом: низкий уровень ренты не позволяет прокормиться милостью божьей и заставляет диверсифицировать экономику, наращивать уровень передела, развивать высокотехнологичный сектор, что требует больших вложение в человеческий потенциал (образование, наука, здравоохранение, культура) и высокого качества управления. Последнее обстоятельство подразумевает развитость демократических традиций и гражданского общества, низкий уровень коррупции, высокую степень развития институтов социального государства. В стране, обладающей подобными характеристиками никакая цветная революция невозможна, поскольку действенные механизмы сменяемости власти (социальные лифты) просто не позволят реализоваться авторитарной форме правления. В демократической стране возможен импичмент, парламентский кризис или отставка непопулярного правительства, но здесь никто не станет шмалять из пулемётов по протестующим и бросать в тюрьмы журналистов, осмелившихся потревожить влиятельных коррупционеров.

Если же доля природной ренты в валовом продукте составляет 15-30%, то это создаёт благодарнейшую почву для процветания авторитарных режимов. Власть в таких странах сосредотачивается не на создании условий для развития, а на распределении ресурсов, которые, фигурально выражаясь, падают с неба. В этом случае высокий интеллект не требуется ни управленцам, ни населению (оплачивается лояльность). Экономика архаизируется, нарастает структурный дисбаланс из-за отмирания низкомаржинальных секторов хозяйства. Все проблемы тупо заливаются деньгами, внутриэлитный консенсус достигается посредство совместного освоения (присвоения ренты). Социальные лифты замораживаются, элиты самоконсервируются, дабы не расширять круг тех, кто допущен к распределению ренты.

Демократия, гражданское общество, свобода слова и прочие «излишества» принципиально несовместимы с подобными рентными экономиками. Весь этот либеральный антураж используется сырьевыми авторитарными диктатурами исключительно для камуфляжа. Поскольку они очень зависимы от экспорта своего монопродукта, то нуждаются в некоем демократическом фасаде для коммуникации с внешним миром.

Пока уровень рентных доходов высокий, сырьевые тирании сохраняют внутреннюю стабильность, даже несмотря на видимое технологическое отставание и социальный регресс: лояльность населения и внутриэлитный консенсус обеспечиваются неоскудевающим потоком экспортных доходов. Но как только рентные доходы проседают до уровня в 10% ВВП, что бывает довольно часто, поскольку рентные диктатуры зависят от внешнего спроса на свой вид сырья или низкопередельный продкут, обнажаются все системные проблемы рентных тираний. Население утрачивает лояльность, власть пытается добиться покорности, применяя насилие. Внутри элит возникают неразрешимые противоречия, разрешаемые только путём выноса тел, поскольку при сокращении распределяемых ресурсов наступает период агрессивного перераспределения. В этих условиях и происходят цветные революции, когда правящий класс раскалывается и одна его часть использует улицу для того, чтобы свести счёты с противостоящей группой элитариев. Украины даёт тому наглядный пример.

Да, смена караула и кормила (и кормушки) вовсе не гарантирует системных преобразований в базисе, но по крайней мере некое окно возможностей для этого открывается. Частенько случается так, что диктаторский режим, обанкротившийся вследствие экономического кризиса, сметается демократической революцией, а новое демократическое правительство благодаря восстановлению сырьевых рынков отказывается от структурных реформ и быстро мутирует в новую аторитарную диктатуру. Латинская Америка даёт тому десятки красочных иллюстраций. Вернёмся к родным палестинам. Кризис путинской сырьевой автократии был вполне очевиден уже в 2013 году, когда экономика забуксовала даже при заоблачных нефтяных ценах. Экстенсивный путь развития экономики исчерпал себя. Отныне путь был только вниз, вопрос состоял лишь в скорости деградационных процессов. Обвал нефтяного рынка в 2014 г. не оставил России никакого шанса на комфортное умирание под нефтедолларовым анестетиком. Сейчас происходит то, что придворные экономисты деликатно именуют «нащупывание дна». Относительная плавность движения к этому самому дну обеспечивается ускоренным проеданием «подушки безопасности», накопленной за 10 тучных лет нефтегазовой халявы, надуванием финансовых пузырей (пирамида ОФЗ), да ростом внешнего долга.

Однако все эти факторы могут только смягчить неизбежный крах, но не предотвратить его. Принципиально нынешний режим нежизнеспособен без возврата стоимости черной жижи к уровню сотни баксов за бочку. «Победа» Путина на самовыборах не решит вопрос выживания режима, а только отстрочит кризис на год, максимум, на два, при этом серьёзно обострив его.

Объективная реальность заключается в том, что революционное противостояние сегодня происходит не между народом и элитой, не между хомячками Навального и силовыми макаками режима. Нет, главный конфликт разворачивается между двумя крыльями правящего класса - консервативным (условные чекисты, опирающиеся на чахнущую сырьевую ренту) и прогрессивным (условные либералы, опирающиеся на финансовый капитал, частично на промышленную буржуазию). Первые надежно держат в своих руках силовую дубинку; у вторых не менее весомый аргумент - протекция запада. Первые пытаются максимально законсервировать существующее положение, раз уж победа невозможна, так хотя бы оттянуть конец. Вторые, отлично понимая, что крах неизбежен, стремятся дистанцироваться от своих коллег, ставших токсичными, пытаются сдать власть в обмен на амнистию капиталов (в идеале они пытаются получить прощение и остаться у власти).

Запад углубляет эту трещину, разделивший российский правящий класс, делая изгоями одних и беря в залог капиталы других (мол, скинете диктатора - может, простим вас). В этом контексте виртуальное противостояние между «Путиным» и «Навальным» приобретает принципиальный характер - решается вопрос о том, качнётся ли исторический маятник от тирании к демократии или крен в сторону фашизма продолжится ещё некоторое время.

Не смотря на то, принципиально рентный авторитаризм себя исчерпал, режим ещё способен мутировать к откровенно латиноамериканской форме фашизма в духе Дювалье. Для России это будет означать окончательное превращение в страну - изгой, обложенную по всему периметру не символическими санкциями против друзей Путина, а жесточайшим торговым эмбарго, смертельным для рентных экономик.

Способны ли РФ просуществовать в закрытом режиме сколь-нибудь длительное время? Северная Корея успешно выживает в условиях жесткой изоляции десятилетиями и пока не демонстрирует признаков приближения предсмертной агонии. Народец там любит своих вождей столь истово, что даже Вова Путин завидует. Секрет такой стойкости КНДР вовсе не в тотальном контроле за населением, а в доктрине чучхе, что означает «опора на внутренние силы». Северные корейцы за полвека выстроили такую модель экономики, которая способна функционировать в условиях почти полной автаркии.

Российская же экономика имеет столь высокую степень зависимости от внешних рынков и импорта, что ни о каком чучхе не может быть и речи. Да и чисто физически трудно обеспечить полную изоляцию одной восьмой части земной суши, а без этого население начнёт просто разбегаться из чучхейского рая. Перестройка экономики, которая позволит ей существовать в условиях автаркии, потребует столь мощного мобилизационного рывка, который совершенно невозможен без серьёзного стимула как для правящего класса, так и для тяглового сословия. Я этого стимула не вижу.

Таким образом, «цветная» революция и последовавшая за ней демократизация являются для российского правящего класса если не добром, то хотя бы меньшим из зол. Она совершенно ничего не даст элите сверх того, что она имела при рентном феодализме, но появляется надежда, что её представители смогут сохранить свою жизнь и хоть что-то из ранее нахапанного. Но кремлёвским «чекистам» это, конечно, не светит, или в любом случае придётся пожертвовать.

А не получится ли так, что «цветной» переворот в РФ станет только спецоперацией по ребрендингу режима? Путина скинут и повесят на него всех собак, его ближайших дружков сдадут в Гаагу, вымолят отмену санкций и амнистию капиталов в обмен на … да пускай даже в обмена на сдачу Крыма или ядерное разоружение. А дальше массовку будут развлекать игрой в демократию и «борьбой с коррупцией» (под этим соусом удобнее всего защищать власть от представителей проигравших консерваторов), но в целом система останется прежней.

Именно этим пугают оппозиционную общественность всякого рода Навальнофобы: мол, не ходите на улицу призыву Навального, он хочет на вашем горбу прийти к власти, а потом под разговоры о люстрации и демократизации друзей Путина сменят у корыта Лёхины дружки, но система в целом не изменится. Я не вижу ничего ужасного в стремлении к власти (путь туда всегда оплачивается чужой кровью и чужими деньгами). Даже если Алексей Навальный желает всего лишь заменить собой Путина во главе путинской системы, меня это совершенно не пугает. В данном случае ЖЕЛАНИЯ политиков (революционеров, их спонсоров, представителей элиты) значат ничтожно мало, принимать во внимание следует исключительно те ВОЗМОЖНОСТИ, что они имеют. Но «продолжение банкета» в путинском стиле принципиально невозможно - кардинально усохшая природная рента этого не позволит.

Таким образом системная трансформация неизбежна в любом случае: при мутации режима в сторону диктатуры латиноамериканского типа нужно строить чучхе (пусть даже для этого придётся загнать в ГУЛАГ десятки миллионов рабов); демократизация потребует не меньших усилий для диверсификации экономики, то есть переходу от проеданию ренты к созиданию (снижение потребления на длительный срок в этом случае гарантировано).

«Победа» Путина на самовыборах и сохранение «стабильности» на максимально возможный срок - это не решение проблемы, а попытка оттянуть кризис ценой его углубления. Это поможет верхам лишь выиграть время (несколько месяцев, от силы - пару лет), чтобы решить, куда двигаться от развилки - в сторону демократии или чучхе.