Владислав Городецкий: неизвестный известный киевлянин
Автор: Екатерина Криконюк, специально для ИА УММА
"У Городецкого... скульптура разыгрывает новый cюжет. Его архитектура
- это фантазирование на темы архитектурных стилей прошедшего времени,
однако утверждается снова через активное напоминание ".
С.Крымский
О Владиславе Городецком написано немало. Его знают как зодчего с щедрым талантом, который прославился благодаря оригинальным архитектурным произведениям, удачливого и азартного охотника и просто - загадочную и неординарную личность... В Украине он оставил нам в наследство более тридцати сооружений, некоторые из которых стали ныне самобытными символами, своеобразными визитками городов, где работал художник. Сегодня трудно себе представить Киев без Дома с химерами, караимской кенасы или Николаевского собора. Эти новаторские по форме сооружения составляют неотъемлемую часть современного образа нашей столицы, нашей истории, нашей национально-культурной идентичности.
Наименее исследованный этап творчества Городецкого приходится на последнее десятилетие его жизни. Известно, что с приходом большевиков к власти в 1920 году он эмигрировал в Польшу, где возглавил проекторское бюро американской фирмы "Генри Улен и К °". По чертежам архитектора были построены водонапорная башня и торговые ряды в Петркове Трибунальском, мясокомбинат в Люблине, баня в Згирже и дом казино в Отвоцке. В 1928 году по приглашению этой же компании Городецкий переехал в Персию и занял там должность главного архитектора "Синдиката по сооружению персидских железных дорог". Вернуться на родину ему было уже не суждено: 3 января 1930 года он скончался, упокоившись на католическом кладбище Дулаб в Тегеране.
Какими были для Городецкого два его последних года жизни в восточной стране? Действительно ли он построил там отель, шахский дворец, вокзал, театр? Где в современном Иране с его халатным отношением к не то что чужеродному, а и к собственному культурно-историческому наследию, искать свидетельства строительных проектов польско-украинского архитектора? Как ни прискорбно, но вместо ответа есть только мифы, предания, догадки и предположения, которые, однако, могут стать толчком к новым поискам и открытиям.
Начнем с мифов. В статье известного краеведа и исследователя творчества Городецкого Дмитрия Малакова читаем: "... дворец шаха В. Городецкий разработал в лучших традициях восточной архитектуры, придав сооружению черты чуть ли не из иллюстраций к сказкам Шахразады. Примеров для подражания теперь уже в изобилии вокруг. Архитектор с огромным опытом, европеец и римо-католик, В. Городецкий уже имел в своем активе произведения и восточной архитектуры, например караимской кенасы в Киеве. Но строить в восточном стиле непосредственно на востоке, да еще и такое ответственное сооружение как дворец шаха, пришлось впервые". И в подтверждение своих слов представляет такую фотографию:
Внимательно знакомясь с "дворцом Городецкого" в стиле сказок Шахразады, прежде никак не могла понять одну вещь: почему зрелый художник с многолетним стажем вдруг перечеркнул отшлифованный годами кропотливого труда и творческих поисков авторский стиль и начал подражать местным строителям, ведь дворцу присущи ярко выраженные черты каджарськой архитектуры - эклектического направления, гармонично соединившего в себе признаки Сефевидской и Зендийской стилевых направлений? Мои дальнейшие поиски, побуждаемые внутренним вопросом, дали неожиданный результат. Выяснилось, что дворец на фото - одно из основных сооружений сада Эрам в городе Шираз, который был возведен в середине девятнадцатого века в правление шаха Насер-ад-Дина из династии Каджаров иранским зодчим Гаджи Мугаммад Гасаном.
Как видим, Городецкий не причастен к строительству этого архитектурного памятника.
Правдивую версию о том, какой дворец спроектирован нашим соотечественником, предложил бывший атташе по культуре посольства Украины в Иране Виталий Заянчковський. Поминая здесь попутно его большой вклад в популяризацию украинской культуры за рубежом, следует отметить, что он был первым, кто заметил сходство построек бани в Згирже (Польша), построенной Владиславом Городецким в 1926-27 годах, и шахского дворца "Шамс", который входит в архитектурный комплекс Саьад-Абад в Тегеране.
Бани в Згирже (Польша)
По разным источникам, этот дворец был построен ли в 1925-29, или 1936-1940 годах неизвестным архитектором по заказу шаха Резы Пехлеви. Если первая дата является правильной, тогда логично было бы предположить, что украинского зодчего приобщили к строительству дворца, потому что он прибыл в Персию в 1928 году. Во втором случае, дворец, вероятно, построен по чертежам нашего земляка посмертно.
Дворец "Шамс"
Или же возможен еще третий вариант, который имеет право на существование из-за отсутствия документов, которые бы свидетельствовали о точных годах осуществления строительных работ: проект дворца "Шамс" выполнил в 1928-1929 годах Владислав Городецкий.
Дворец "Шамс" (левый фасад)
Светло-серое здание дворца отличается формами архитектуры неоренессанса. Отклонением от канонов этого стиля является разве что несимметричный план с цилиндрической пристройкой конце левого фасада. Здесь мы видим декоративные арки, разделенные элегантными колоннами с капителями дорического и коринфского ордера, элементы рустики на фундаменте, закругленные зубчики деникул под крышей и пилястры по обе стороны окна главного фасада, отчетливо выступающие из поля стены.
Сооружение густо украшено лепниной растительных орнаментов.
Дворец "Шамс" (элемент декора)
Анализируя архитектурные детали дворца "Шамс", нетрудно заметить его сходство с другими творениями Городецкого. Прежде всего бросается в глаза сходство главного фасада дворца с фасадом бани в Згирже, а также наличие цилиндрических башен: в дворце - одной, в бане - двух. Массивный декоративный выступ вокруг окон, что придает зданиям торжество и динамичность, является общей чертой для дворца в Тегеране, гимназии в Умани и бани в Згирже.
Сооружения женской гимназии в Черкассах и современного Национального художественного музея Украины Городецкий украсил вариациями древнегреческого орнамента меандр. Дворец "Шамс" обпблетен вокруг тем же узором.
Перед дворцом "Шамс" привлекает к себе внимание скульптура льва. Похожий лев подстерегает у входа в Национальный художественный музей в Киеве.
На дворе гостиницы Гачсар, вероятно, также построенной нашим земляком, и речь о которой пойдет дальше, стоят две скульптуры львиц. Не являются ли они отголоском-воспоминанием авантюрных сафари Городецкого?
О гостинице в городке Гачсар я узнала случайно. Одиннадцать лет назад мы с мужем, только что поженившись, отправились в путешествие на север Ирана. Остановились пообедать в этом отеле.
- Знаешь кто построил? - спросил мой муж.
- Откуда же мне знать? - удивленно ответила я.
- Говорят, что отель построил твой земляк.
- Не Городецкий часом? Слышала, он похоронен в Иране.
- Вот фамилии не знаю. Возможно, и Городецкий. Мне об этом рассказал друг, дедушка которого во времена шаха был сотрудником иранской железной дороги.
Когда я начала писать статью, в первую очередь позвонила господину Мокаддаси с надеждой получить какую-то новую информацию. Но меня ждало разочарование: уже идет девятый год, как его дедушки не стало ...
По словам одного из работников отеля, первичные документы здания уотеряны, а с ними - и фамилия архитектора. Однако сохранились изразцы, на обратной стороне которых четко прочитывается год их производства - 1309 по солнечной хиджре, т.е. 1930 по христианскому календарю. В контексте сообщений некоторых исторических источников о том, что отель Гачсар возведен по приказу шаха Резы Пехлеви, год, указанный на кафеле, кажется вероятной датой завершения его строительства.
Обратная сторона кафеля с датой - 1309 г. Хиджры
Кафельный подоконник в гостинице
Городецкий умер от сердечного приступа в начале 1930 года, и, если это случилось в гостинице, как утверждают некоторые исследователи, то не этот ли дом в Гачсари стал последним пристанищем для польско-украинского архитектора?
Снаружи здание отеля выполнено в духе модернизма, граничащего с конструктивизмом, о чем красноречиво свидетельствует отсутствие лепного декора и строгие геометрические линии, четкость которых еще более выразительна благодаря расчерченным оконным стеклам больших окон. Его украшением являются только две скульптуры львиц и горшки для цветов, сделанных в виде трех золоченых купидонов, которые держат на своих плечах белую с орнаментом чашу.
Лепнина и люстра. Гостиница в Гачсар.
Совсем нетипичным для иранской архитектуры того времени является окраска наружных стен ярким цветом. Отель Гачсар - не единственное темно-красное сооружение в Иране. В активе Городецкого в Украине встречаем несколько домов с разнообразной красочной гаммой, как то доходный дом И.Кимаера, отель "Континенталь", доходный дом на площади Льва Толстого и гимназия в Умани, раскрашенные соответственно в красный, розовый, темно-кремовый и светло -бирюзовый цвет. Опять, скажете, случайность? А может, все-таки очевидный факт?
Интерьер внутри отеля, украшенный сочной лепниной, смягчает сдержанность внешних пластических форм здания.
Камин (фрагмент). Гостиница в Гачсар.
Дворец "Шамс" (элемент декора)
Если абстрагироваться от цвета левой фотографии внизу, на которой изображен элемент лепнины главного зала отеля, становится предельно ясно, что эти два орнамента - почти одинаковы. Узнаете здесь почерк одного и того же художника?
И, наконец, третий возможный проект нашего земляка в Иране - Железнодорожный вокзал. Теперь уже мы точно знаем, что Железнодорожный вокзал Тегерана, планировку которого кое-кто из украинских авторов ошибочно приписывает Владиславу Городецкому, в действительности построен Тагерзаде Бегзадом. Имя этого иранского художника вернул из небытия известный исследователь современной архитектуры Ирана Виктор Даниэль, опубликовав два года назад книгу "Тагерзаде Бегзад" на основе достоверных источников и документов.
Железнодорожный вокзал Тегерана
Не прояснила ситуацию и официальная переписка Посольства Украины в Тегеране с Иранской железной дорогой, инициированная упомянутым ранее Виталием Заянчковським. В архивах Ирана не сохранились документы, которые могли бы раскрыть завесу с тайны архитектурных творений Городецкого.
Проведя свою небольшую разведку, почувствовала острую потребность в том, чтобы показать собранный материал специалисту. Случай свел меня с Виктором Даниэлем. Он внимательно выслушал мои предположения и после паузы раздумий сказал:
- Сопоставимый метод годится только для начала. Я об этом говорил также и господину Заянчковському. Сколько бы ни было сходства, оно только усиливает вероятность того, что то или иное сооружение возведено Городецким, а не подтверждает факт. Если документов нет в Иране, их нужно искать в архиве американской фирмы "Генри Улен и К°", которая находится или в Сирии, или в Ираке, а, может быть, даже в Индии. Если Городецкий был главным архитектором проекторского бюро ЮЖД, то, пожалуй, железнодорожный вокзал он строил на юге Ирана, допустим, в Ахвазе, или Масджед-Сулеймани... Для меня очевидно: раз зодчий такой величины, как Городецкий, работал здесь, он оставил после себя не только несколько зданий, но и оказал сильнейшее влияние на развитие иранской современной архитектуры.
А потом, улыбнувшись, добавил:
- Когда добудете новую информацию, прошу, не обойдите меня вниманием.
После разговора с Виктором Даниэлем мне до боли захотелось вновь посетить могилу Городецкого. На следующий день проснулась на рассвете, когда дома все еще спали, поехала на католическое кладбище. Был погожий пятничный вечер и удивительно чистый воздух. Купив у входа на кладбище красные гвоздики, подошла к его воротам и нажала кнопку звонка. Через несколько минут дверь открыл сонный сторож.
- А-а-а, это - вы, - узнал меня охранник. - Заходите.
Когда нашла могилу Городецкого, села рядышком. Подумалось: "Нелегко было ему покидать Украину, признание, плоды своего труда и роскошь и ехать неизвестно куда в возрасте, когда хочешь только покоя, зная почти наверняка, что никогда не вернешься на родину". В воображении возникла картина похорон зимнего дня 1930 года. Негустую толпу у могильной ямы ... Внезапное горе отразилось беспомощностью и черной грустью на лице жены, опечаленные друзья провожают взглядом гроб, который медленно кладут в землю... Глазами прикипела в эпитафии, высеченной на могиле на польском языке: "NIECH MU OBCA ZEMIA BĘDZIE LEKKĄ ..."
- И станет чужая земля тебе легкой, господин профессор архитектуры, когда узнаем до конца твои творения в Иране, - сказала я вслух, порушив мертвую тишину кладбища. По щекам потекли слезы, а в небе ... захлопала крыльями стая озадаченных голубей ...
Источник: umma.ua