СУДЬБА КРАСНЫХ ЧЕЛОВЕЧКОВ
Губернатор Виктор Басаргин готов на символический шаг - переместить арт-объекты с улиц Перми на территорию музея современного искусства PERMM. Его заявление уже вызвало в пермском интернете шквал негодования. Думаю, Марат Гельман в своей манере мог бы сказать, что Пермь, к сожалению, превращается в город прошлого, хотя горожане еще могут отстоять Пермь будущего и т.д. Установка красных человечков, надкушенного яблока, скарабея с черным комом, гигантской бревенчатой «табуретки», безвкусной фигуры, составленной из иконических знаков, - установка этих объектов была весьма и весьма спорным решением. Их деинсталляция тоже оказывается спорным решением. На всех, как говорится, не угодишь.
Еще недавно я лично относился к этим объектам нейтрально. Они, конечно, безвкусные и не стоят потраченных на них денег (будто разбитые пермские дороги стоят потраченных денег и нервов горожан, стоявших в пробках во время очередного автодорожного ремонта!) - но они, мол, кому-то кажутся «прикольными», а мне кажутся просто никакими. Раздражает, конечно, что власть сначала изуродовала город варварским отношением к объектам наследия и громоздкими новостройками, а потом свои игрушки разбросала - для красоты. Татьяна Толстая не так давно приезжала в Пермь, хвалила деятельность Артемия Лебедева (интересно, с чего бы?) и наши арт-объекты в целом: красные истуканчики делают однообразные серые здания как-то веселее. То-то и оно, что старую красивую Пермь сначала выжгли и загородили новой серой Пермью, обросшей коростой гирлянд и уличной рекламы, а потом в качестве отвлекалочки красного человечка на крышу посадили.
К слову, о встрече с Татьяной Никитичной. Тогда поразило, что она совсем не отвечала на вопросы о литературе (этого я не признаю, о том я говорить не хочу и т.п.), зато много говорила о еде, путешествиях, рассказывала о своих телепроектах, ругала коммунистов и обсуждала второсортные кинофильмы. Никогда разочарование от встречи с писателем не было у меня столь сильным: даже талантливая Татьяна Толстая в культурной Перми обернулась какой-то не то Марией Арбатовой, не то госпожой Хохлаковой. Хотя дело тут не в пермской среде, а в метаморфозах самой Толстой, на глазах превратившейся за 10 лет из писателя в медийного персонажа. Дай Бог, чтобы не навсегда.
Вернемся к арт-объектам. В воронке цивилизационной катастрофы дешевые и безвкусные арт-приколы воспринимались поначалу с некоторым безразличием. Но со временем стало проявляться в них что-то зловещее. Они умножались в пространстве и перекликались с плоскостными изображениями, которыми татуировали город его новые хозяева. Повсюду появились какие-то черные плачущие фигуры, отдаленно напоминающие призрака из одного анимационного шедевра Хаяо Миядзаки. Недавно на улицах появились обезображенные лики русских классиков: Лев Толстой с красной бородой, Грибоедов с красным хайром, Достоевский с красной повязкой на глазах… На заборах появились глаза, одетые в туфли, гротесковые животные… В сквере между ж/д вокзалом, «табуреткой» и скарабеем появились новой формы фонари, напоминающие змей в момент нападения. В народе это место прозвали «кобрятником». И вспомнился Проханов, образы которого казались мне ярким и красивым преувеличением: «От вида этих примитивных существ холодеет душа, мутится разум, цепенеет взгляд. Тихое безумие овладевает жителями города…» А что если Проханов прав и эта среда обладает каким-то психоделическим воздействием?
Я человек искушенный. Моя профессия - анализ и интерпретация эстетических фактов. Я знаю, откуда растут красные человечки и какими смыслами обладает скарабей. Я могу дать интерпретацию яблоку. Кажется, мне понятен замысел художников и культурный смысл, накладываемый эпохой и традицией. Поэтому, наверное, я был отгорожен от непосредственного воздействия этой пространственной психоделии. Но, войдя в «Культурный фронт», общаясь с недовольными горожанами, я стал понимать: Проханов был прав. Оказывается, немало горожан испытывают тревогу, проходя по «кобрятнику». Оказывается, огромный черный жук способен вызывать чувства самые неприятные. Яблоко надкушено и брошено - оно невкусное, мякоть его почернела, оно манифестирует безобразие. Безголовые угловатые человечки, по ночам подсвечиваемые на фоне черного неба, способны вызывать ужас. Поверьте, я ничего не придумал. Более того, я далеко не сразу понял, что новое наполнение улиц обладает психосоматическим эффектом. Кое-что мне объяснили профессиональные психологи, изучающие арт-терапию: безусловно, эти образы людьми с тонкой психикой должны переживаться болезненно. Особенно человечки, поскольку они есть изуродованные подобия людей. В галерейных резервациях они, конечно, на своем месте, но, захватывая публичное пространство, они не могут не воздействовать на часть горожан самым неприятным образом.
Из разговоров с горожанами. Один уже пожилой, но очень мудрый человек признался, что с детства боится змей, а потому испытывает неприятные ощущения от прогулок по скверу у вокзала. Молодая женщина призналась, что относилась к красным человечкам нейтрально и скорее с интересом, пока у нее не подросла дочка, с которой они выходят погулять в центре города. Проходя мимо красных человечков, молодая мать старается отвлечь внимание ребенка от истуканов. Образованная девушка рассказала, что когда проходит мимо красных бород и плачущих лиц, старается опускать глаза. Молодой ученый признался, что физически ощущает дискомфорт вблизи арт-объектов. Один из товарищей по «Культурному фронту» написал, что Пермь превращается в Silent Hill (известная жуткая видеоигра, по мотивам которой снят фильм ужасов): http://kamrad2213.livejournal.com/22036.html.
Когда обсуждали Обращение к губернатору, проблема демонтажа арт-объектов затрагивалась. Но вызвала споры, ведь устранение кем-то сотворенного всегда будет спорным решением. Так что губернатор проявляет решимость, когда делает свои заявления. Многие из тех, кто не пользуется Твиттером, будут довольны демонтажом. Многие из тех, кто пользуется, поднимут вой. Но деятели культуры, с которыми я встречался, сказали: это был бы такой знак, который сразу изменит атмосферу в городе.
Некоторые считают, что арт-объекты сделали Пермь узнаваемой, вся Россия теперь о нас знает. Мне бы хотелось, чтобы Пермь вспоминали по деревянным богам и звериному стилю, по балетной школе, по одному из старейших в России университетов. И я мечтаю однажды, выезжая из Закамска на старый мост, увидеть старую линию берега, без уродливых многоэтажных монстров, где мечеть и православный храм ведут между собой тихий диалог, слегка возвышаясь над милыми домиками и особняками 19 столетия. Этого уже не будет. Но почему взамен должно быть психоделическое насилие, а мы должны его терпеть и оплачивать? Чтобы кому-то было прикольно? Чтобы о Перми говорили? Да пусть они заткнутся и забудут о нас навсегда - мы будем молиться деревянным богам и наблюдать закаты на брегах Камы. Не хочу черных жуков, не хочу красных истуканов, не хочу недоеденного яблока. Хочу простоты и органики.
Если губернатор добьется демонтажа психоделических уродов, он сделает только небольшой шаг по регуляции культурного климата. Но шаг важный. Для нас в этом решении не будет ничего спорного. Наоборот, будет устранена одна из главных причин для споров.
Илья Роготнев