Интересное мнение Чадаева
1. Главный ужас, который охватывает наших людей - это ужас от осознания, что теперь придётся жить своим умом. Только из нынешней перспективы стало видно, что вот именно ум-то был всё время заёмный. В доктрине внешней политики мы объявили себя цивилизацией, но дотудова ещё плыть и плыть; цивилизационного уровня самостоятельности у нас не было никогда. Вся наша «особость» сосредоточена во входной мембране - это мы «оттуда» берём, ибо признаём годным, а это не берём, ибо ну тут уж они ваще. Так было при царях обеих династий, так было при коммунистах, так было при Ельцине-Путине. Спор шёл только о том, что брать и чего не брать, а вся «особость» проходила по категории изобретения велосипедов - зачем что-то придумывать, когда уже до нас всё придумано и прекрасно работает. Построить институт «своего ума» - задачка посложнее, чем любой гиперзвук и даже чем полёты в космос. Но вариантов нет, и не потому, что их ума нам больше не дадут, всё куда хуже: у них брать больше попросту нечего.
2. У них случилась мало кем пока осмысленная классовая катастрофа - победа бюрократии над буржуазией. Американцы ещё трепыхаются, европейцы уже сдались. Причём бюрократии наднациональной, то есть совсем не привязанной ни к чему и неподотчётной никому. Корпоративный менеджмент, кстати, та же бюрократия, практически без нюансов. А у любой бюрократии базовый сценарий экспансии - это мобилизация вокруг борьбы с экзистенциальной угрозой. В аналогичной ситуации в СССР 30-х такой угрозой выступил сначала стал внутренний враг («кулаки», затем «троцкисты»), потом его сменил внешний - Гитлер. Но, кстати, Эмиль Людвиг в «Последнем Гогенцоллерне» тоже утверждает, что Первую Мировую развязали именно бюрократии - не династии, не общества и даже не капиталисты-империалисты, а именно имперские бюрократы стран соответственно и Оси, и Антанты. Образ врага - главный инструмент бюрократической экспансии, именно в силу природы легитимности бюрократической власти: в отсутствие мобилизующего контекста она неизбежно слаба и уязвима, и наоборот. Евробюрократия с самого возникновения щупала полезные угрозы, от климата до ковида, и русская угроза в этом ряду оказалась как нельзя кстати. Именно этим обусловлена такая обвальная сдача в утиль всего старого - то есть буржуазного - ценностного пакета: будь то верховенство права, частная собственность, свобода слова, конкуренция и т.д. «Порядок, основанный на правилах» - вот теперь новая универсальная формула, которая это всё заменяет.
2. У них случилась мало кем пока осмысленная классовая катастрофа - победа бюрократии над буржуазией. Американцы ещё трепыхаются, европейцы уже сдались. Причём бюрократии наднациональной, то есть совсем не привязанной ни к чему и неподотчётной никому. Корпоративный менеджмент, кстати, та же бюрократия, практически без нюансов. А у любой бюрократии базовый сценарий экспансии - это мобилизация вокруг борьбы с экзистенциальной угрозой. В аналогичной ситуации в СССР 30-х такой угрозой выступил сначала стал внутренний враг («кулаки», затем «троцкисты»), потом его сменил внешний - Гитлер. Но, кстати, Эмиль Людвиг в «Последнем Гогенцоллерне» тоже утверждает, что Первую Мировую развязали именно бюрократии - не династии, не общества и даже не капиталисты-империалисты, а именно имперские бюрократы стран соответственно и Оси, и Антанты. Образ врага - главный инструмент бюрократической экспансии, именно в силу природы легитимности бюрократической власти: в отсутствие мобилизующего контекста она неизбежно слаба и уязвима, и наоборот. Евробюрократия с самого возникновения щупала полезные угрозы, от климата до ковида, и русская угроза в этом ряду оказалась как нельзя кстати. Именно этим обусловлена такая обвальная сдача в утиль всего старого - то есть буржуазного - ценностного пакета: будь то верховенство права, частная собственность, свобода слова, конкуренция и т.д. «Порядок, основанный на правилах» - вот теперь новая универсальная формула, которая это всё заменяет.