Мобиль, стабиль и другие чудеса инженерной мысли Колдера.
«Колдер… Что-то знакомое…, - думала я, получив письмо от «Журнала ЖЖ» - Где же я это слышала?»
Вдруг вспомнилось:
«- А это что за штука такая?
- А... Это "Мобиль".
- "Мобиль"?
- Это очень модно в Европе. Знаете оформляют интерьеры подобными вот...
- Смотри пожалуйста.
- Вот, видите? Такая иллюзия движения. Это еще американец Колдер подал идею мобиля". Знаете, наш XX век, такой ритм, суматоха... Приходишь с работы - успокаивает нервы...»
Услужливая память преподнесла знакомую сцену из любимого всеми «Служебного романа», ту самую, где суровая Людмила Прокофьевна читает журналы, сидя под модным мобилем, медленно покачивающимся под звуки джаза, а неловкий Новосильцев начинает свою кампанию по охмурению начальницы.
Я, наверное, никогда и не узнала бы, что это за странная покачивающаяся штука, если бы прекрасная команда «Журнала ЖЖ» внезапно не пригласила меня в качестве блоггера на выставку Колдера, устроенную Пушкинским музеем.
Американский фонд Александра Колдера, возглавляемый сейчас его внуком, щедро предоставил Пушкинскому музею 56 экспонатов.
Возможно, человеку, который привык к традиционной скульптуре времён Древней Греции, сложно воспринимать такое непривычное конструктивистское искусство, однако выставка оказалась необычайно интересной.
Меня восхитило, что родители Колдера всячески поощряли активность сына. Им не понаслышке был знаком творческий запал - ведь его отец и дед тоже были скульпторами, а мама - художницей. В итоге у Колдера уже в 8 (!) лет была своя маленькая мастерская. Первыми его работами были украшения для мамы и для игрушек сестры. Когда я читала разные его биографии, сложилось ощущение, что у них была очень поддерживающая семья.
Несмотря на то, что Колдер уже в детстве приблизился к главному делу своей жизни, повзрослев, он решил поучиться на инженера. Наверное, многие творческие люди проверяют свои настоящие пристрастия на прочность - уменьшит ли их время или другие занятия, или же страсть к одному делу будет с тобой несмотря на все усилия отдалиться от него?
В итоге судьба всё расставила по своим местам: Колдер, поработав-таки инженером, обратился к рисованию, затем увлекся цирком и потом уже, приехав в Париж, познакомился и подружился с Хуаном Миро, Жаном Кокто и Марселем Дюшаном, общение с которыми тоже повлияло на его творчество.
Очень интересно прослеживать разные его увлечения в работах.
Признаться, по незнанию я думала, что Колдер изобретал только мобили, но ведь он также рисовал замечательные абстракции (прямо-таки привет Малевичу и Кандинскому), делал скульптуры из проволоки, и, конечно, стабили, прославившиеся так же, как и мобили.
Познакомившись со многими его работами, я замечаю в них какую-то свободу и размашистость, присущие людям, которые не бояться экспериментировать.
Мобили понравились мне больше всего, несмотря на их величину (а большинство мобилей довольно большие по размеру). Есть в них удивительная лёгкость, неуловимость движений. Они будто ведут свою независимую жизнь, просыпаются, улавливая еле заметные дуновения ветра или небольшой сквозняк, и начинают медленно покачиваться, перетекать в пространстве, образовывать новые фигуры. Действительно, в нашем веке бешенного ритма, который герои «Служебного романа» и представить не могли, хочется замедлиться напротив одной из таких работ, смотреть в беспрестанно меняющиеся текучие формы, угадывая, на что это похоже, или же просто замирая, не думая ни о чем.
Мне сразу полюбился самый приметный мобиль, расположенный в центре экспозиции. Он напоминал хвост неведомого спящего дракона, и любопытно было наблюдать причудливые его взмахи.
Замечательная и «цирковая» серия - проволочные фигуры гимнастов, танцоров, укротителей тигров. У Колдера в целом все работы, сделанные из проволоки, очень выразительны, много эмоций возникает, когда их видишь. Подумалось, что такое удаётся благодаря тому, что художник отображает самое характерное, основу основ, ничего лишнего. Словно картины, нарисованные углём.
Конструктивизм в живописи я раньше не любила, но чем больше знакомлюсь с таким искусством, тем больше мне нравится то, как лаконично и точно передавали эти художники гармонию форм. Так что по-цирковому яркие абстракции Колдера тоже очень интересны.
Отдельно хочется добавить про тени. Не знаю, насколько тщательно колдовали работники музея над освещением, готовя выставку, но тени от мобилей и стабилей Колдера - это тоже практически отдельные произведение искусства.
Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать - так что идите на выставку, она будет длиться до конца августа.
А в качестве затравки покажу вам несколько фотографий:
Sea gull, 1927
Frank Crowninshiels, 1928
Движение планет, 1934
Hercules and lion, 1928
Circus scene, 1929
Acrobats, 1927
Rat, 1948
Molluscs, 1955
Blue feather, 1948
1946
Aspen, 1948
Огромное спасибо за эту экскурсию команде «Журнала ЖЖ» и Пушкинскому музею.
Вдруг вспомнилось:
«- А это что за штука такая?
- А... Это "Мобиль".
- "Мобиль"?
- Это очень модно в Европе. Знаете оформляют интерьеры подобными вот...
- Смотри пожалуйста.
- Вот, видите? Такая иллюзия движения. Это еще американец Колдер подал идею мобиля". Знаете, наш XX век, такой ритм, суматоха... Приходишь с работы - успокаивает нервы...»
Услужливая память преподнесла знакомую сцену из любимого всеми «Служебного романа», ту самую, где суровая Людмила Прокофьевна читает журналы, сидя под модным мобилем, медленно покачивающимся под звуки джаза, а неловкий Новосильцев начинает свою кампанию по охмурению начальницы.
Я, наверное, никогда и не узнала бы, что это за странная покачивающаяся штука, если бы прекрасная команда «Журнала ЖЖ» внезапно не пригласила меня в качестве блоггера на выставку Колдера, устроенную Пушкинским музеем.
Американский фонд Александра Колдера, возглавляемый сейчас его внуком, щедро предоставил Пушкинскому музею 56 экспонатов.
Возможно, человеку, который привык к традиционной скульптуре времён Древней Греции, сложно воспринимать такое непривычное конструктивистское искусство, однако выставка оказалась необычайно интересной.
Меня восхитило, что родители Колдера всячески поощряли активность сына. Им не понаслышке был знаком творческий запал - ведь его отец и дед тоже были скульпторами, а мама - художницей. В итоге у Колдера уже в 8 (!) лет была своя маленькая мастерская. Первыми его работами были украшения для мамы и для игрушек сестры. Когда я читала разные его биографии, сложилось ощущение, что у них была очень поддерживающая семья.
Несмотря на то, что Колдер уже в детстве приблизился к главному делу своей жизни, повзрослев, он решил поучиться на инженера. Наверное, многие творческие люди проверяют свои настоящие пристрастия на прочность - уменьшит ли их время или другие занятия, или же страсть к одному делу будет с тобой несмотря на все усилия отдалиться от него?
В итоге судьба всё расставила по своим местам: Колдер, поработав-таки инженером, обратился к рисованию, затем увлекся цирком и потом уже, приехав в Париж, познакомился и подружился с Хуаном Миро, Жаном Кокто и Марселем Дюшаном, общение с которыми тоже повлияло на его творчество.
Очень интересно прослеживать разные его увлечения в работах.
Признаться, по незнанию я думала, что Колдер изобретал только мобили, но ведь он также рисовал замечательные абстракции (прямо-таки привет Малевичу и Кандинскому), делал скульптуры из проволоки, и, конечно, стабили, прославившиеся так же, как и мобили.
Познакомившись со многими его работами, я замечаю в них какую-то свободу и размашистость, присущие людям, которые не бояться экспериментировать.
Мобили понравились мне больше всего, несмотря на их величину (а большинство мобилей довольно большие по размеру). Есть в них удивительная лёгкость, неуловимость движений. Они будто ведут свою независимую жизнь, просыпаются, улавливая еле заметные дуновения ветра или небольшой сквозняк, и начинают медленно покачиваться, перетекать в пространстве, образовывать новые фигуры. Действительно, в нашем веке бешенного ритма, который герои «Служебного романа» и представить не могли, хочется замедлиться напротив одной из таких работ, смотреть в беспрестанно меняющиеся текучие формы, угадывая, на что это похоже, или же просто замирая, не думая ни о чем.
Мне сразу полюбился самый приметный мобиль, расположенный в центре экспозиции. Он напоминал хвост неведомого спящего дракона, и любопытно было наблюдать причудливые его взмахи.
Замечательная и «цирковая» серия - проволочные фигуры гимнастов, танцоров, укротителей тигров. У Колдера в целом все работы, сделанные из проволоки, очень выразительны, много эмоций возникает, когда их видишь. Подумалось, что такое удаётся благодаря тому, что художник отображает самое характерное, основу основ, ничего лишнего. Словно картины, нарисованные углём.
Конструктивизм в живописи я раньше не любила, но чем больше знакомлюсь с таким искусством, тем больше мне нравится то, как лаконично и точно передавали эти художники гармонию форм. Так что по-цирковому яркие абстракции Колдера тоже очень интересны.
Отдельно хочется добавить про тени. Не знаю, насколько тщательно колдовали работники музея над освещением, готовя выставку, но тени от мобилей и стабилей Колдера - это тоже практически отдельные произведение искусства.
Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать - так что идите на выставку, она будет длиться до конца августа.
А в качестве затравки покажу вам несколько фотографий:
Sea gull, 1927
Frank Crowninshiels, 1928
Движение планет, 1934
Hercules and lion, 1928
Circus scene, 1929
Acrobats, 1927
Rat, 1948
Molluscs, 1955
Blue feather, 1948
1946
Aspen, 1948
Огромное спасибо за эту экскурсию команде «Журнала ЖЖ» и Пушкинскому музею.