Загружены в планшеты космические карты…
В этом году у нас на семинаре не только май закончился в июле, но сентябрь начинается в августе! Завтра, во вторник 12 августа, в 18-15 на Шаболовке Георгий Егоров откроет очередной сезон Общемосковского семинара по политической экономике (семинара ВШЭ-РЭШ), выступив со статьёй “Re-evaluating De Tocqueville: Social Mobility and Support for Democracy”. Текста для выкладывания пока нет, но слайды у Егора очень красивые - в Стэнфорде на прошлой неделе были приняты, я слышал, на «ура».
Статья эта - продолжение “Political Economy in a Changing World” - теоретического анализа решений о расширении (демократизация) и сужении (репрессии) избирательной франшизы. Методами теории динамических игр, поэтому основные результаты там сложны (для экономистов, не интересующихся специально динамическими голосованиями). Но два первых примера - очень простые, можно рассказывать первокурсникам.
Как уже делалось в тысяче моделей, пусть у нас есть богатые (малочисленная элита) и бедные (большинство). Власть (сразу два права - право выбирать экономическую политику - например, уровень налогообложения, cf. Acemoglu, Robinson, 2001 и право выбирать того, у кого власть) принадлежит богатым. Есть стимулы передавать власть большинству (расширять франшизу)? Нет.
Но что, если в обществе есть «мобильность» - с какой-то вероятностью богатый становится бедным, а бедный - богатым? (Для простоты считаем, что размеры «классов» сохраняются.) Тогда, в зависимости от этой вероятности, у элиты может быть стимул передать власть бедным - если вероятность оказаться бедным велика, то, передавая власть, повышаешь шанс, что ты же (став бедным) будешь выбирать политику завтра.
Это, конечно, очевидно. А вот если впереди бесконечно много периодов, снова становится неочевидно. Если дисконтирующий фактор не слишком велик, то, где ты в среднем проведёшь больше времени (в «богатом» классе или в «бедном») становится важным. Могут найтись такие вероятности перехода, что оптимальная стратегия в равновесии - смешанная (между передачей власти сегодня и передачей власти завтра). Как будто в каждом периоде подбрасываешь монетку - передавать власть или нет.
«Большой» вопрос, о котором помогает думать эта модель - «гипотеза де Токвиля»: демократия в Америке устойчива - теперь уже двести лет - благодаря высокой социальной мобильности. Ну, действительно, устойчивость демократии в обществе с низким неравенством неудивительна - если все примерно одинаковы, то нет большой разницы в «размере франшизы». А вот если неравенство сильное - то разница большая и, соответственно, давление в сторону «дизенфранчайзмента» какой-то части населения - существенная. Не случайно, устойчивых демократий с высоким неравенством исторически практически не было - вот, как раз, если не считать Америки. Для начала наша модель просто иллюстрирует эту мысль - когда мобильность высокая, неравенство не так страшно для демократии. А потом показывает ограничения - если мобильность касается только части населения, то всё может быть наоборот…
Статья эта - продолжение “Political Economy in a Changing World” - теоретического анализа решений о расширении (демократизация) и сужении (репрессии) избирательной франшизы. Методами теории динамических игр, поэтому основные результаты там сложны (для экономистов, не интересующихся специально динамическими голосованиями). Но два первых примера - очень простые, можно рассказывать первокурсникам.
Как уже делалось в тысяче моделей, пусть у нас есть богатые (малочисленная элита) и бедные (большинство). Власть (сразу два права - право выбирать экономическую политику - например, уровень налогообложения, cf. Acemoglu, Robinson, 2001 и право выбирать того, у кого власть) принадлежит богатым. Есть стимулы передавать власть большинству (расширять франшизу)? Нет.
Но что, если в обществе есть «мобильность» - с какой-то вероятностью богатый становится бедным, а бедный - богатым? (Для простоты считаем, что размеры «классов» сохраняются.) Тогда, в зависимости от этой вероятности, у элиты может быть стимул передать власть бедным - если вероятность оказаться бедным велика, то, передавая власть, повышаешь шанс, что ты же (став бедным) будешь выбирать политику завтра.
Это, конечно, очевидно. А вот если впереди бесконечно много периодов, снова становится неочевидно. Если дисконтирующий фактор не слишком велик, то, где ты в среднем проведёшь больше времени (в «богатом» классе или в «бедном») становится важным. Могут найтись такие вероятности перехода, что оптимальная стратегия в равновесии - смешанная (между передачей власти сегодня и передачей власти завтра). Как будто в каждом периоде подбрасываешь монетку - передавать власть или нет.
«Большой» вопрос, о котором помогает думать эта модель - «гипотеза де Токвиля»: демократия в Америке устойчива - теперь уже двести лет - благодаря высокой социальной мобильности. Ну, действительно, устойчивость демократии в обществе с низким неравенством неудивительна - если все примерно одинаковы, то нет большой разницы в «размере франшизы». А вот если неравенство сильное - то разница большая и, соответственно, давление в сторону «дизенфранчайзмента» какой-то части населения - существенная. Не случайно, устойчивых демократий с высоким неравенством исторически практически не было - вот, как раз, если не считать Америки. Для начала наша модель просто иллюстрирует эту мысль - когда мобильность высокая, неравенство не так страшно для демократии. А потом показывает ограничения - если мобильность касается только части населения, то всё может быть наоборот…