"Вера в верблюда" или "всё по Дарвину"
На последнем КРОшном мероприятии Виктор Милитарёв сказал одну интересную вещь. Выступая с политическим докладом, - в котором педалировалась тема социальной справедливости как основополагающей ценности русского народа, - он на середине читки вдруг отошёл от текста и произнёс примерно следующее:
- Но вообще-то сейчас справедливость осталась ценностью парадной. А если сесть с обычным человеком и поговорить, то там такое лезет… Сидит бедолага, ограбленный до нитки, и тянет: «Ну да… Ну олигархи гады… Ну ведь это жизнь так устроена… Сильный жрёт слабых, это не нами придумано… Всё по Дарвину, выживают самые приспособленные… У верблюда два горба, потому что жизнь борьба… Гады всегда побеждают, так заведено… Всё по Дарвину… Ну да, они нас ограбили, ну значит, оказались сильнее… Они смогли, а мы нет… Они могут, а мы не можем… Вот и чурки нас имеют, потому что сплочённые и работящие, а мы дураки… Всё по Дарвину…»
Дальше Витя начал всем этим «верблюдом» и «дарвиным» справедливо возмущаться и говорить, что людей надо как-то выводить из этой унылой веры, просвещать, возвращать к исходным ценностям.
А я задумался над точными формулировками этой самой веры. Каковую сейчас целиком и полностью разделает подавляющее большинство населения страны.
Скажу сразу: ни к чему особенно новому я не пришёл. Высказываемые ниже соображения уже проговаривались неоднократно разными людьми. Тем не менее, стоит свести их вместе и освежить в памяти - поскольку тема актуальная.
Начнём с происхождения «веры в верблюда».
Думаю, всем понятно, что мы живём на «обратной стороне совка». В частности, наша идеология остаётся полностью советской - только в той её части, которая в СССР считалась «проклятой и отверженной». Другими словами, мы живём по советским представлениям о капитализме.
Что же такое «капитализм» в советском представлении?
Прежде всего, это общество крайнего социального неравенства, когда большинство подыхает с голодухи, а другим самолётами возят из Парижа кастрюльки с супчиками.
Далее, подобное неравенство достигается не какими-то достоинствами и преимуществами вторых, а исключительно их приверженностью Злу. Да, именно так: приверженностью Злу С Большой Буквы. Капиталист в советском понимании - это плохой человек, злой человек. Который людей мучает (слово «эксплуатация» в советском лексиконе означает именно мучительство, и ничего другого). Заниматься капитализмом - значит мучить людей[ 1].
Далее. В подобном обществе все власти куплены, более того, продажность является строго обязательной. Это и неудивительно: ведь власть в капиталистическом обществе - это «орудие классового господства», господствуют денежные мешки, значит, продажность есть лояльность (власть служит богатым, то есть тем, кто платит).
Религией этого общества является «социал-дарвинизм». «Сильные жрут слабых». Отказ от пожирания слабых сам по себе является слабостью и одновременно преступлением против основ этого общества - и карается особенно жестоко. Всякое добро запрещено. Опять же, поэтому существование на Западе развитых институтов благотворительности особенно сильно возмущало советских. Они видели в этом какое-то особенно утончённое издевательство над бедными - что-то типа кормления собачки куском сала на верёвочке. То, что верёвочка обязательно есть, даже не обсуждалось: ну очевидно же, что в подобном обществе настоящего добра нет, а если что-то выглядит как добро, так это такая подстава: заманить лаской, а потом ударить побольнее.
Разумеется, это ещё и общество тотальной лжи. Причём лжи не стыдливой, а наглой, махровой, циничной, порнографической. Все знают правду, но все лгут, чтобы ещё больше оскорбить самую идею истины. Наёбка и обман - это самые достойные способы обретения богатства после прямого насилия. Нет, даже более достойные - потому что в прямом насилии есть что-то честное, а это плохо. То есть насилие должно сопровождаться ещё и глумлением: типа, с человечка дерут шкуру, смотрят ему при этом в глаза, и «этак с улыбочкой» проповедуют ему какого-нибудь «боженьку». «Вот это шикарно».
Отсюда же и ихняя «демократия». Согласно советской трактовке, это такой особо изощрённый инструмент издевательства со стороны правящего класса. Правят-то всем богатые черти, и все это знают, но чтобы поглумиться, устраивается «комедия выборов». Устраивается она примерно из тех же соображений, по которым изощрённый садист предлагает своей жертве выбор - «что тебе сделать, глазик выдавить или рученьку отрезать? промолчишь - и выдавлю, и отрежу». И жертва мучительно размышляет, что хуже - при этом догадываясь, что на следующем шаге садист всё равно сделает так, как ему захочется, то есть и выдавит, и отрежет… Такова же и «выборы» в капиталистическом обществе - «чистой воды издевательство». Потому что всякий кандидат будет проводить волю правящего класса, и никак иначе.
И, понятное дело, это общество тотального индивидуализма. Каждый за себя, Бог против всех. Никто никому ничего не должен. Все друг друга ненавидят и строят козни. Дети отравляют отцов, жёны изводят мужей, брат подаёт в суд на брата - всё из-за денег, а также из-за чистого служения Злу. Ибо злодейство "у них" в почёте.
В целом вся эта картинка восходит к архетипическому образу ада. Я не могу даже назвать его «христианским», потому что он общечеловеческий. Место, где бесы изощрённо мучают людей, описывается во всех религиях, включая буддизм. «Ничего нового».
Правда, из всего этого ужаса каким-то непонятным образом происходило сто сортов колбасы на прилавке и вообще товарное изобилие. Этот факт советские признавали - а в завистливом массовом сознании количество сортов возрастало уже до тысяч и миллионов. Но при этом базовая картина никакому сомнению не подвергалась. Просто из этого делался вывод, что ад эффективен. «Ещё бы, при такой эксплуатации там все жопу рвут, отсюда и порядок, и колбаса».
И когда мы согласились «жить как они» - мы согласились именно на это. На пекло. На ад. На чертей. На жизнь в аду.
Почему мы на это согласились - отдельный разговор. Я только отмечу, что само по себе желание попробовать миллион сортов колбасы здесь играло подчинённую роль. Скорее, колбаса служила индикатором того, что они правы, а мы нет. Если бы мы были правы, мы смогли бы сделать десять миллионов сортов, а у нас прилавки пустые. Значит, мы неправы и надо жить «как весь мир живёт»[ 2].
Итак, капитализм победил, потому что все уверовали в его ПРАВДУ. Социализм же погиб, потому что начал ассоциироваться с чем-то искусственным, нарочито придуманным, с НЕПРАВДОЙ.
Разумеется, речь идёт о капитализме в вышеописанном советском смысле. Другого-то не знали.
Сказанное касается всех - и народа, и самих «реформаторов». Более того, «реформаторы», все эти Гайдары и Чубайсы, были первыми адептами и проводниками такой картины мира. Хотя бы потому, что практически все они - прямые потомки «старых большевиков», то есть создателей и первых жрецов советского мифа, включая описываемую теневую сторону. Которая, кстати, появилась раньше светлой: демонизация капитализма логически предшествовала идеализации социализма…
Впрочем, это в сторону. Так или иначе, согласившись на капитализм, все согласились именно что на «это самое».
Ад и был построен. То есть капитализм и демократия по советским представлениям о капитализме и демократии.
А поскольку капитализм оказался единственной и безальтернативной истиной - «сами видите, социалистический эксперимент провалился» (характерная, кстати, оговорочка: ведь провалиться можно только вниз) - то осталось «честно веровать во ад».
Тут возникает интересный парадокс. В покорном принятии нынешнего ужаса проявляется, как ни странно, своего рода аскетизм и самоотречение. Народ-то ведь по-прежнему хочет «жить по истине» и верует в истину. Но, как выяснилось, вся истина-то в том и состоит, что у верблюда два горба и что сильные жрут слабых. «Значит, надо это всё принять, раз оно так правильно». То, что эта правильность, мягко говоря, невыгодна, в расчёт не берётся. «Правильно, и всё тут». Хоть и живём ужасно, зато ПО ПРАВДЕ. И вымрем - ПО ПРАВДЕ. Ну что ж поделать, если правда оказалась вот такой. «Надобно претерпеть». В крайнем случае начинается рефлексия на тему «значит, заслужили» (дальше идёт обычное в таких случаях покаянчество и битьё башкой о косяк). Но это уже «рефлексия». В основе же нерассуждающее согласие с «истиной».
Отсюда и многочисленные парадоксы. Например, отношение к тому, что большая часть собственности и власти досталась нерусским. Это ведь очень логично - собственники суть бесы, а бесы и не могут же быть людьми, они чёрные и мохнатые. Поэтому когда «чёрные и мохнатые» нас мучают, это вполне вписывается в образ. Своим бы такого, наверное, не простили бы, но «это ж бесы», они «поставлены мучительствовать». Настоящее возмущение вызывает тот факт, что мучители при ближайшем рассмотрении оказываются всё-таки людьми, даже «людишками».
Или такая вещь, как тотальное отсутствие элементарной солидарности и взаимоподдержки. Кроме обычного русского индивидуализма и советского вытравливания навыков самоорганизации, в этом демонстративном наплевательстве друг на друга присутствует и нечто нормативное: помогать друг другу «как бы нечестно». Я сам бывал изумлённым свидетелем того, как люди, делая что-то хорошее для ближних, СТЕСНЯЛИСЬ этого - именно как какой-то «нечестности». «Надо быть одиночкой». При этом всем понятно, что коллектив ломает любого одиночку, но право на коллективность признаётся только за бесами - например, за теми же чурками. Вот они да, им можно наваливаться толпой, они по ту сторону котла. А мы в котле, нам положено друг с другом грызться. «Потому что так всё по истине устроено».
Отсюда же и крайне странное отношение к лжецам. На фоне тотального неверия друг другу и всем вообще - все убеждены, что «весь мир бардак, в нём люди - бляди» и «все врут и блядствуют за копеечку» - явные и наглые вруны пользуются чем-то вроде доверия. Объясняется это всё тем же: врун - человек, живущий согласно законам этого общества, то есть живущий по правде (хотя и не говорящий её: в нашем случае говорящий правду - заведомый лох, который не заслуживает внимания, потому что он как раз «от правды бегает»). Отсюда и успех иных политиков - например, того же Жирика, чьё краснобайство вызывало даже восхищение: «во пиздит мужик», «и не краснеет даже».
Всё это, конечно, не отменяет тоскливой, чисто биологической ненависти к нынешним порядкам. Но она идёт от подсознания, от тела, а не от головы. Где засело: «весь мир так живёт и это правильно».
Сейчас «вера в верблюда» является одной из главных помех на пути возрождения русского национального самосознания. Потому что весь протестный потенциал разбивается об это самое «да, погано живём, но так ЖИЗНЬ УСТРОЕНА». «Против жизни не попрёшь».
Что со всем этим делать - отдельная тема. Но для начала надо понять, что «такое есть».
[1] Поэтому, например, по советским представлениям производство наркотиков или подпольный бордель с малолетками - это настоящее взаправдашнее капиталистическое предприятие, а какое-нибудь производство микрочипов роботами - как бы и не совсем настоящее, потому что «где же тут эксплуатация». «Несолидно как-то получается».
[2] Кстати, этот аргумент - «так весь мир живёт» - сыграл огромную, до сих пор недооценённую роль в крушении советской идеологии. Истина у нас ассоциируется со всеобщностью, мы не можем поверить, что все могут идти не в ногу, а мы одни в ногу.
Заметим ещё, что все успешные народы именно в это самое и верят: любое своё отличие от чужаков они воспринимают сугубо позитивно. Истина для них - не всеобща, а эксклюзивна.
)(
- Но вообще-то сейчас справедливость осталась ценностью парадной. А если сесть с обычным человеком и поговорить, то там такое лезет… Сидит бедолага, ограбленный до нитки, и тянет: «Ну да… Ну олигархи гады… Ну ведь это жизнь так устроена… Сильный жрёт слабых, это не нами придумано… Всё по Дарвину, выживают самые приспособленные… У верблюда два горба, потому что жизнь борьба… Гады всегда побеждают, так заведено… Всё по Дарвину… Ну да, они нас ограбили, ну значит, оказались сильнее… Они смогли, а мы нет… Они могут, а мы не можем… Вот и чурки нас имеют, потому что сплочённые и работящие, а мы дураки… Всё по Дарвину…»
Дальше Витя начал всем этим «верблюдом» и «дарвиным» справедливо возмущаться и говорить, что людей надо как-то выводить из этой унылой веры, просвещать, возвращать к исходным ценностям.
А я задумался над точными формулировками этой самой веры. Каковую сейчас целиком и полностью разделает подавляющее большинство населения страны.
Скажу сразу: ни к чему особенно новому я не пришёл. Высказываемые ниже соображения уже проговаривались неоднократно разными людьми. Тем не менее, стоит свести их вместе и освежить в памяти - поскольку тема актуальная.
Начнём с происхождения «веры в верблюда».
Думаю, всем понятно, что мы живём на «обратной стороне совка». В частности, наша идеология остаётся полностью советской - только в той её части, которая в СССР считалась «проклятой и отверженной». Другими словами, мы живём по советским представлениям о капитализме.
Что же такое «капитализм» в советском представлении?
Прежде всего, это общество крайнего социального неравенства, когда большинство подыхает с голодухи, а другим самолётами возят из Парижа кастрюльки с супчиками.
Далее, подобное неравенство достигается не какими-то достоинствами и преимуществами вторых, а исключительно их приверженностью Злу. Да, именно так: приверженностью Злу С Большой Буквы. Капиталист в советском понимании - это плохой человек, злой человек. Который людей мучает (слово «эксплуатация» в советском лексиконе означает именно мучительство, и ничего другого). Заниматься капитализмом - значит мучить людей[ 1].
Далее. В подобном обществе все власти куплены, более того, продажность является строго обязательной. Это и неудивительно: ведь власть в капиталистическом обществе - это «орудие классового господства», господствуют денежные мешки, значит, продажность есть лояльность (власть служит богатым, то есть тем, кто платит).
Религией этого общества является «социал-дарвинизм». «Сильные жрут слабых». Отказ от пожирания слабых сам по себе является слабостью и одновременно преступлением против основ этого общества - и карается особенно жестоко. Всякое добро запрещено. Опять же, поэтому существование на Западе развитых институтов благотворительности особенно сильно возмущало советских. Они видели в этом какое-то особенно утончённое издевательство над бедными - что-то типа кормления собачки куском сала на верёвочке. То, что верёвочка обязательно есть, даже не обсуждалось: ну очевидно же, что в подобном обществе настоящего добра нет, а если что-то выглядит как добро, так это такая подстава: заманить лаской, а потом ударить побольнее.
Разумеется, это ещё и общество тотальной лжи. Причём лжи не стыдливой, а наглой, махровой, циничной, порнографической. Все знают правду, но все лгут, чтобы ещё больше оскорбить самую идею истины. Наёбка и обман - это самые достойные способы обретения богатства после прямого насилия. Нет, даже более достойные - потому что в прямом насилии есть что-то честное, а это плохо. То есть насилие должно сопровождаться ещё и глумлением: типа, с человечка дерут шкуру, смотрят ему при этом в глаза, и «этак с улыбочкой» проповедуют ему какого-нибудь «боженьку». «Вот это шикарно».
Отсюда же и ихняя «демократия». Согласно советской трактовке, это такой особо изощрённый инструмент издевательства со стороны правящего класса. Правят-то всем богатые черти, и все это знают, но чтобы поглумиться, устраивается «комедия выборов». Устраивается она примерно из тех же соображений, по которым изощрённый садист предлагает своей жертве выбор - «что тебе сделать, глазик выдавить или рученьку отрезать? промолчишь - и выдавлю, и отрежу». И жертва мучительно размышляет, что хуже - при этом догадываясь, что на следующем шаге садист всё равно сделает так, как ему захочется, то есть и выдавит, и отрежет… Такова же и «выборы» в капиталистическом обществе - «чистой воды издевательство». Потому что всякий кандидат будет проводить волю правящего класса, и никак иначе.
И, понятное дело, это общество тотального индивидуализма. Каждый за себя, Бог против всех. Никто никому ничего не должен. Все друг друга ненавидят и строят козни. Дети отравляют отцов, жёны изводят мужей, брат подаёт в суд на брата - всё из-за денег, а также из-за чистого служения Злу. Ибо злодейство "у них" в почёте.
В целом вся эта картинка восходит к архетипическому образу ада. Я не могу даже назвать его «христианским», потому что он общечеловеческий. Место, где бесы изощрённо мучают людей, описывается во всех религиях, включая буддизм. «Ничего нового».
Правда, из всего этого ужаса каким-то непонятным образом происходило сто сортов колбасы на прилавке и вообще товарное изобилие. Этот факт советские признавали - а в завистливом массовом сознании количество сортов возрастало уже до тысяч и миллионов. Но при этом базовая картина никакому сомнению не подвергалась. Просто из этого делался вывод, что ад эффективен. «Ещё бы, при такой эксплуатации там все жопу рвут, отсюда и порядок, и колбаса».
И когда мы согласились «жить как они» - мы согласились именно на это. На пекло. На ад. На чертей. На жизнь в аду.
Почему мы на это согласились - отдельный разговор. Я только отмечу, что само по себе желание попробовать миллион сортов колбасы здесь играло подчинённую роль. Скорее, колбаса служила индикатором того, что они правы, а мы нет. Если бы мы были правы, мы смогли бы сделать десять миллионов сортов, а у нас прилавки пустые. Значит, мы неправы и надо жить «как весь мир живёт»[ 2].
Итак, капитализм победил, потому что все уверовали в его ПРАВДУ. Социализм же погиб, потому что начал ассоциироваться с чем-то искусственным, нарочито придуманным, с НЕПРАВДОЙ.
Разумеется, речь идёт о капитализме в вышеописанном советском смысле. Другого-то не знали.
Сказанное касается всех - и народа, и самих «реформаторов». Более того, «реформаторы», все эти Гайдары и Чубайсы, были первыми адептами и проводниками такой картины мира. Хотя бы потому, что практически все они - прямые потомки «старых большевиков», то есть создателей и первых жрецов советского мифа, включая описываемую теневую сторону. Которая, кстати, появилась раньше светлой: демонизация капитализма логически предшествовала идеализации социализма…
Впрочем, это в сторону. Так или иначе, согласившись на капитализм, все согласились именно что на «это самое».
Ад и был построен. То есть капитализм и демократия по советским представлениям о капитализме и демократии.
А поскольку капитализм оказался единственной и безальтернативной истиной - «сами видите, социалистический эксперимент провалился» (характерная, кстати, оговорочка: ведь провалиться можно только вниз) - то осталось «честно веровать во ад».
Тут возникает интересный парадокс. В покорном принятии нынешнего ужаса проявляется, как ни странно, своего рода аскетизм и самоотречение. Народ-то ведь по-прежнему хочет «жить по истине» и верует в истину. Но, как выяснилось, вся истина-то в том и состоит, что у верблюда два горба и что сильные жрут слабых. «Значит, надо это всё принять, раз оно так правильно». То, что эта правильность, мягко говоря, невыгодна, в расчёт не берётся. «Правильно, и всё тут». Хоть и живём ужасно, зато ПО ПРАВДЕ. И вымрем - ПО ПРАВДЕ. Ну что ж поделать, если правда оказалась вот такой. «Надобно претерпеть». В крайнем случае начинается рефлексия на тему «значит, заслужили» (дальше идёт обычное в таких случаях покаянчество и битьё башкой о косяк). Но это уже «рефлексия». В основе же нерассуждающее согласие с «истиной».
Отсюда и многочисленные парадоксы. Например, отношение к тому, что большая часть собственности и власти досталась нерусским. Это ведь очень логично - собственники суть бесы, а бесы и не могут же быть людьми, они чёрные и мохнатые. Поэтому когда «чёрные и мохнатые» нас мучают, это вполне вписывается в образ. Своим бы такого, наверное, не простили бы, но «это ж бесы», они «поставлены мучительствовать». Настоящее возмущение вызывает тот факт, что мучители при ближайшем рассмотрении оказываются всё-таки людьми, даже «людишками».
Или такая вещь, как тотальное отсутствие элементарной солидарности и взаимоподдержки. Кроме обычного русского индивидуализма и советского вытравливания навыков самоорганизации, в этом демонстративном наплевательстве друг на друга присутствует и нечто нормативное: помогать друг другу «как бы нечестно». Я сам бывал изумлённым свидетелем того, как люди, делая что-то хорошее для ближних, СТЕСНЯЛИСЬ этого - именно как какой-то «нечестности». «Надо быть одиночкой». При этом всем понятно, что коллектив ломает любого одиночку, но право на коллективность признаётся только за бесами - например, за теми же чурками. Вот они да, им можно наваливаться толпой, они по ту сторону котла. А мы в котле, нам положено друг с другом грызться. «Потому что так всё по истине устроено».
Отсюда же и крайне странное отношение к лжецам. На фоне тотального неверия друг другу и всем вообще - все убеждены, что «весь мир бардак, в нём люди - бляди» и «все врут и блядствуют за копеечку» - явные и наглые вруны пользуются чем-то вроде доверия. Объясняется это всё тем же: врун - человек, живущий согласно законам этого общества, то есть живущий по правде (хотя и не говорящий её: в нашем случае говорящий правду - заведомый лох, который не заслуживает внимания, потому что он как раз «от правды бегает»). Отсюда и успех иных политиков - например, того же Жирика, чьё краснобайство вызывало даже восхищение: «во пиздит мужик», «и не краснеет даже».
Всё это, конечно, не отменяет тоскливой, чисто биологической ненависти к нынешним порядкам. Но она идёт от подсознания, от тела, а не от головы. Где засело: «весь мир так живёт и это правильно».
Сейчас «вера в верблюда» является одной из главных помех на пути возрождения русского национального самосознания. Потому что весь протестный потенциал разбивается об это самое «да, погано живём, но так ЖИЗНЬ УСТРОЕНА». «Против жизни не попрёшь».
Что со всем этим делать - отдельная тема. Но для начала надо понять, что «такое есть».
[1] Поэтому, например, по советским представлениям производство наркотиков или подпольный бордель с малолетками - это настоящее взаправдашнее капиталистическое предприятие, а какое-нибудь производство микрочипов роботами - как бы и не совсем настоящее, потому что «где же тут эксплуатация». «Несолидно как-то получается».
[2] Кстати, этот аргумент - «так весь мир живёт» - сыграл огромную, до сих пор недооценённую роль в крушении советской идеологии. Истина у нас ассоциируется со всеобщностью, мы не можем поверить, что все могут идти не в ногу, а мы одни в ногу.
Заметим ещё, что все успешные народы именно в это самое и верят: любое своё отличие от чужаков они воспринимают сугубо позитивно. Истина для них - не всеобща, а эксклюзивна.
)(