Вторая Ювазия, часть 1
Путешествие вышло посредственное, хотя достойные моменты, безусловно, были. Для счастья не хватало многого: хорошей погоды, хорошей компании, хорошего самочувствия, информации, иногда - времени и очень часто - нормальной еды. Наиболее правильный вывод из всего этого - нужно было просто выбирать для поездки другой регион или же сидеть на острове и дожидаться хорошей компании.
День нулевой, 6 февраля. Увязая сандалиями в сугробах, добираюсь до аэропорта и пять часов дожидаюсь, пока напуганный снегами аэразиатский самолет вернется из Пусана. Прилетаю в Куала-Лумпур глухой ночью. С трудом нахожу в аэропорту место приткнуться поспать на остаток ночи.
День первый, 7 февраля. Совершаю обход КЛ по большому кольцу с заходом на площадь Независимости, в парк с прудами, сад орхидей, на центральный базар и в индийский квартал. Конец маршрута у нефтяных башен с весьма слабо поющими фонтанами. Самое интересное из увиденного - музей текстиля. Самое необычное из съеденного (выпитого, точнее) - пол-литра адской смеси из свежевыжатых соков ананаса, малиновой питахайи и нескольких стеблей сельдерея. Полное разочарование от индийского квартала, в котором не обнаружено ничего, кроме километров разноцветных тканей (рассчитываемо было на вкусные еду и напитки). Не найдены искомые музей скульптур и музей бабочек, не посещен парк птиц по причине зашкаливающей входной платы. Полночи до регистрации на следующий перелет проведено в аэропорту.
День второй, 8 февраля. Прибытие в сарай, называемый международным аэропортом «Ваттай». По сравнению с ним аэропорт Паданга оказался бы в выигрыше. Впечатление от Вьентьяна - страшная запыленность и множество тук-туков. С первой попытки успешно добираюсь на рейсовом тук-туке до автовокзала и после полутора часов ожидания сажусь на маршрутку до Ванг-Вьенга. Три часа тряски, после чего я высаживаюсь на обочине пустынной пыльной трассы и принимаю единственное привлекательное направление - в сторону виднеющихся скал характерной формы. Вскоре встречаются первые местные жители в виде валяющихся на асфальте бомжей, и через малое время я добредаю до первых гостиниц. Останавливаю свой выбор на одном из гестхаусов с платой 55 тыс. кип и поселяюсь в нем. Этот гестхаус потом будет вспоминаться мне как один из дешевейших и приятнейших за поездку.
За оставшийся день удается посетить только смотровую точку на вершине одного из живописных холмов. Оттуда наблюдаю запуск цветастых, но грязноватых воздушных шаров. Знакомлюсь по дороге с общительным мужиком-австралийцем, долгое время обитающим в Ювазии. По речке сплавляются толпы байдарочников и чуваков на надувных кругах. Подозреваю, что смотреть на такое со стороны приятнее, нежели в этом участвовать. Подозрения мои подтверждаются потом во многих разговорах.
В темноте городок неожиданно оказывается густо наполнен туристическими людьми, среди которых гигантский процент - значительно больше половины - составляют корейцы. Поплутав, нахожу свой гестхаус, принимаю еле теплый душ и засыпаю. Не мешает даже поздний приход других обитателей комнаты.
День третий, 9 февраля. Встаю раннейше, пытаюсь было позавтракать припасами, но вскоре оказывается, что завтрак включен в проживание, причем завтрак отнюдь не плохой: на выбор одно из четырех блюд (я выбираю омлет), тарелка с кусочками груши и арбуза, и также в неограниченном количестве французские булки, которые можно тут же поджарить в гриль-машине, чай, кофе и растворимый сок. С балкона столовки открывается отличный вид на упомянутые скалы и реку.
Арендую велосипед за 20 тыс.кип/сутки и отправляюсь на нем смотреть некую близлежащую пещеру. Разочарование - пещера «открывается» в 10 утра, а вход в нее закупорен колючей проволокой весьма качественно. Уматываю далеко за город в поисках других пещер и так называемых лагун. Через 7 км намеренно игнорирую своротку на наиболее распиаренную лагуну и еду дальше. Асфальт кончается, указатели исчезают почти совсем. Довольно быстро понимаю, что давно пропустила отмеченное на карте место, но еду дальше, следуя единственным выжившим указателям на некий не очень понятный объект. Дорога образована красной глиной со множеством затвердевших после последнего дождя переплетающихся узких колей. После многочасовой тряски по такой дороге, да отвыкши от велика, некоторое время не могла потом сидеть нормально. Проезжаю одну за другой густонаселенные деревни с большим количеством разнообразной скотины и малолетних детей. Виды на характерные ювазиатские скалы быстро примелькались. Дорогу постоянно окружает плотное облако въедливой красной пыли, а уж после того, как проедет машина так вообще труба.
Уже почти отчаиваюсь куда бы то ни было приехать, когда наконец попадаю к зеленоватому водоему с бетонными краями, являющемуся одной из многочисленных «Blue lagoon». С меня взимают плату в 10 тыс.кип. С большим трудом нахожу в безлюдных джунглях за водоемом дыру, представляющую собой вход в пещеру. По хлипким лесенкам спускаюсь на дно и оказываюсь в полной темноте. Здесь меня ожидает самое запоминающееся, необычное и интересное из всего, увиденного за поездку.
Многие ли за свою жизнь хоть раз оказывались в полной, абсолютной тишине и темноте? Да к тому же в полном одиночестве? Некоторое время я просто сижу на полу и наслаждаюсь долгожданной прохладной. Пространство вокруг не имеет ни объема, ни направления, нет ни звуков капающей воды, ни малейшего эха. Комфортная температура вокруг и сухой каменистый пол подо мной - вот все, что доступно органам чувств. Быстро утихает обычный фоновый шум в ушах, а через некоторое время напрочь останавливаются внутренние часы, хотя понимаю я это не сразу, а позже, уже пробираясь по залам и переходам.
Единственный доступный мне метод освещения - с помощью фотоаппарата, и я начинаю двигаться вперед вслед за вспыхивающим раз в несколько секунд желтым огоньком видоискателя. Находить переходы из одного зала в другой не всегда удается с первой попытки. Зачастую выход находится в глубине одной из темных ниш на уровне моих колен, и продвигаться по нему приходится отнюдь не на четвереньках - для этого нет места, а ползком, толкая впереди себя рюкзак.
Пещера, хоть и посещается, по всей видимости, крайне редко, все же не является абсолютно дикой - кое-где встречаются хлипкие бамбуковые лесенки, иногда даже с поручнями. Тем не менее, передвигаясь так, в одиночку, под редкие неяркие вспышки, совершенно по-глупому чувствуешь себя первооткрывателем. Туннели и залы, колонны, сталагмиты и сталактиты возникают из темноты совершенно неожиданно. И все же через некоторое время простое перемещение по пещере перестает быть увлекательным само по себе. Тут-то я наконец замечаю то, что следовало заметить с самого начала.
Невозможно постоянно нажимать на кнопку затвора вполсилы, заставляя фотоаппарат лишь фокусироваться и подсвечивать стены лампочкой видоискателя. Нет-нет, да и случайно нажмешь до конца, и тогда пространство вокруг осветится не слабеньким желтым лучиком, а мощной заполняющей вспышкой. В одну из таких вспышек я и увидела, что, собственно, представляет собой ближайшая колонна. С этого момента я намертво прилипаю к стенам и провожу неизвестно сколько времени, освещая участок на участком, удивляясь разнообразию форм, текстур и цветов, пробуя тонкие складчатости в качестве ксилофона, пытаясь что-то сфотографировать. Белоснежные сверкающие сосульки - толстые и тонкие, разветвленные наросты в виде кораллов, ребристости, слоистости и складчатости, кружево и застывшие водопады, свисающие с потолка полотна тканей - на что только это ни было похоже. Замечу, что то, что получилось фотографиях, разительно отличается от того, что я видела в реалии, появляющимся из темноты в слабом мигающем свете. Вспышка намертво убила глубину и таинственность, не оставила темных участков и перспективы, зато более-менее хорошо передала цвета и блеск. Так что получилось как бы две разные пещеры - одна та, которую я видела и о которой могу по мере сил только рассказать, и другая, та, что осталась на фотографиях. При этом обе в своем роде интересны.
Не все переходы представляют собой низкие туннели. Иногда нужно забираться по каменистым наслоениям и бамбуковым лесенкам к самому потолку и, держась за него рукой, постепенно перебираться к спуску в следующий зал. Именно после одного такого перелаза меня внезапно окружает почти горячий воздух, и становится трудно дышать. Одновременно с этим пространство вокруг оказывается наполненным висящими в воздухе неподвижными тяжелыми каплями. Свет видоискателя не может пробиться сквозь них и достичь противоположной стены и вместо этого превращается в короткий желтый луч. Я спускаюсь на пол, резко ставший мокрым и скользким, и пытаюсь найти источник влаги - капающую откуда-нибудь воду или водоем, но ничего подобного не нахожу. При этом я старательно запоминаю, как выглядит подпотолочная щель, из которой я только что спустилась, ибо небезосновательно опасаюсь, как бы сие помещение не пришлось покидать в панике - кислорода в воздухе по ощущениям куда меньше, чем воды, и я сомневаюсь в своей способности просуществовать здесь достаточно долго. (Молчу уж о том, что такая банная атмосфера совершенно не на пользу фотоаппарату.)
Итак, я не нахожу видимого источника влаги и двигаюсь дальше. Пол уходит под уклон вверх, влажность и температура постепенно понижаются, приближаясь к нормальным, а через малое время я впервые встречаю в пещере указующий знак: проход дальше перекрыт подобием низкого плетня, и табличка на нем красноречиво перечеркнута красным крестом: проход запрещен. Преодолеть заброчик не представляет труда, но не сильно хочется - нет гарантии, что там либо температура не приближается к лавовым пещерам Толбачика, либо от влаги сверху не валятся пласты каких-нибудь пород. Направо от заборчика уходит еще один коридор. Я направляюсь было по нему, как вдруг в фотоаппарате садится аккумулятор - давно следовало этого ожидать. Я на ощупь меняю аккумулятор на запасной, но этот запасной у меня китайский, не оригинальный, и хватает его обычно куда на меньшее время, чем первого. Резонно возникают опасения, что на обратную дорогу зарядки может не хватить, и воображение услужливо подсовывает картину ночевки меня на каменном полу в компании пары печенек и полбутылки воды, в полной темноте ожидающей появления в пещере первого человека. Такие соображения окончательно гасят мой и без того начавший остывать исследовательский пыл, и я поворачиваю назад. (А хорошо было бы пронаблюдать реакцию на меня такого человека - представьте, вы идете с фонариком по пустой пещере, и тут навстречу вам из темноты…)
На обратном пути не обходится без заблуждения. Как ни старалась я запомнить выход из водянистого зала, все же не могу найти его ни с первого, ни даже со второго раза. Спускаясь по скользкому полу, я почему-то оказываюсь в месте, которого решительно не помню, и мне приходится дважды возвращаться к загородительному заборчику. Наконец, я в нужном месте забираюсь к потолку и начинаю спокойно продвигаться к выходу. Тут-то и выясняется, насколько давно мои внутренние часы перестали отмерять время: мне казалось, что я провела в пещере много часов, едва ли не несколько дней, а между тем, обратный путь оказывается до смешного короток. Зря я волновалась насчет аккумулятора.
Оказавшись на дневном свете, я здорово удивляюсь тому, что можно, оказывается, спокойно делать каждый следующий шаг, почти не глядя под ноги, не подсвечивая себе и не готовясь каждую минуту схватиться за стену или на что-нибудь напороться. Удивительно, как быстро мозг перестроился на новую систему ориентации и забыл ту, которой пользовался годами.
После пещеры я по многим бамбуковым лесенкам забираюсь на якобы смотровую площадку, но осматривать оттуда, кроме самых обыкновенных рисовых полей, нечего.
Пребывание в пещере заметно поднимает мне настроение и примиряет с окружающим миром, начавшим раздражать после нудной и бестолковой тряски на велосипеде. Так что когда я наконец возвращаюсь к водоему, вид толпы вопреки обыкновению не вызывает во мне отвращения, а вода кажется вполне чистой и привлекательной. Я нахожу участок берега, не покрытый бетоном, с которого не противно было бы заплыть, и долго, с удовольствием купаюсь в прохладной воде, смывая с себя дорожную и пещерную пыль. Несколько раз прыгаю в воду с высокой тарзанки, наслаждаясь отсутствием извечного корейского контроля за безопасностью. Нахожу в дальнем углу водоема источник всей этой воды, и, поднырнув, оказываюсь в крошечном гротике с нависающими сверху древесными корнями и кристально-чистой водой цвета топаза. Пока я сохну, переодеваюсь и пью смесь из ананасового и мангового соков, приближается вечер. Больше я сегодня уже, похоже, ничего интересного сделать не успею.
Еду назад. По пути покупаю килограмм странных фруктов со сметанообразным содержимым и множеством косточек и съедаю парочку прямо на обочине. Возвращаюсь в Ванг-Вьенг в сумерках. Покупаю билет на ночной автобус и все оставшееся до него время сижу в гестхаусе на балконе, поедая лонганы и питахайю. Принятый только что почти холодный душ смыл с меня целые потоки красно-коричневой грязи. На балконе знакомлюсь с корейцем, плоховато говорящим по-корейски и свободно - по-английски.
Ночной автобус Ванг-Вьенг - Луанг-Прабанг создает во мне излишне позитивное отношение к ювазиатским спящим автобусам: просторные спальные места, новенькие на вид, аккуратно сложенные пледы и подушки. На самом деле мне просто везет - «просторное» спальное место на самом деле полагается на двоих, но автобус идет полупустой, так что удается расположиться вольготно. Слышу комментарий от соседей-корейцев, мол, ничего себе, во Вьетнаме ночные автобусы куда хуже. Эх, как близки были эти слова к истине!
День четвертый, 10 февраля. Посреди ночи меня и еще четверых интуристов высаживают на пустынном автовокзале. Всем скопом арендуем тук-тук, и около 4 часов утра я оказываюсь возле Wat Sen. Водитель волнуется, видя, что я, в отличие от прочих, осталась на улице, а не пошла целенаправленно в заранее забронированную ночлежку. Предлагает без доплаты отвезти меня в какой-нибудь работающий гестхаус, но я отказываюсь. Дело в том, что все интернеты рекомендуют обязательно посетить в Луанг-Прабанге церемонию подачи милостыни, а начинается она в 5 утра именно возле этого вата. Так что же мне ехать в какое-то другое место, если я уже здесь, причем как раз в нужное время?
Отдыхаю полчаса в парке неподалеку и ближе к 5-и возвращаюсь ко входу. Еще темно, но отовсюду уже подтягивается народ. Праздноглазеющий, типа меня, принимающий участие - этот надевает на себя особую клетчатую перевязь, обзаводится едой для раздачи и рассаживается на низких табуретках вдоль тротуара, а также трудящийся народ - этот собственно продает с тележек готовые наборы еды, единственно пригодные для раздачи. В положенное время из ворот вата выходят один за другим множество подросткового возраста монахов (послушников, наверно, просто я не различаю детали одежды - во всяком случае, все босые и бритые) с вместительными бочонками через плечо и молча направляются цепочкой по тротуару, мимо бесконечного ряда подающих. Те в свою очередь кладут проходящим в бочонки комки риса (прямо руками), печеньки в бумажках, еще что-то, завернутое в пальмовые листья. Раз в несколько шагов ряд подающих прерывается делового вида бабулей с пластмассовой корзиной. Проходя мимо нее, монахи горстями выгружают накопившиеся излишки - они пойдут в дома престарелых и прочие благотворительные учреждения. Если б не это, бочонки переполнились бы после первых десяти шагов, и следующим подающим некуда будет класть свое подаяние. Не знай я этого заранее, могла б подумать, что это стоят корзины с пищевыми отбросами - именно так они выглядели. После подростков из вата выходят монахи постарше, суммарное же их количество впечатляет - кажется, что монахи самозарождаются в маленьком вате, и цепочка их никогда не иссякнет.
Действо происходит почти в полной темноте, и я поначалу стесняюсь пускать в глаза людям яркую вспышку. Но после того, как вижу толстого монаха, фотающего процессию на айфон, мою стеснительность как ветром сдувает. В целом же фотографирующих меньше, чем можно было ожидать, и среди них почти нет людей с зеркалками.
Насмотревшись, я двигаюсь в сторону центра, завтракаю по дороге китайским супом и прихожу к лодочному причалу. К этому моменту совсем рассвело, но видимость от этого улучшилась ненамного - город и река укрыты плотнейшим туманом. Удивляюсь высокой цене за переправу (наверняка мне называют ложную цену) и раздумываю ехать на тот берег - все равно я там ничего не увижу.
В городе прохожу насквозь довольно примечательный рынок с целыми развалами куриных и рыбьих туш, овощей и уже готовой еды. Фруктов, кроме дурианов, почти нет (а я-то рассчтывала…), удается купить только нарезку арбуза. Потом я еще долго петляю по городу и с трудом нахожу гестхаус, не забитый под завязку. Избавляюсь от вещей и уезжаю на маршрутке за город к водопадам Kuang Si. Тут происходит этически некрасивый момент. Маршрутчик отловил меня еще утром возле рынка и уговорил поехать с ним, обещав отправиться в 11 (отправляющихся раньше этого времени я все равно не нашла) и пробыть на водопаде 4 часа. Выехали мы, разумеется, уже после 12-и, а по прибытии было объявлено, что времени на прогулку нам дается 2 часа. На мое возмущение ложью водитель снисходит до уступки: «Хорошо, два с половиной». И вот, я попадаю на территорию (а к этому моменту наконец-то проглянуло солнце) и вижу, что водопады отличные, и 2 часа едва-едва хватит мне только на фотосессию - а как же искупаться? В чистейшей прохладной голубой воде прямо под падающими струями? В общем, я намеренно теряюсь на территории и к обещанному часу в маршрутку не возвращаюсь - а значит, не плачу за проезд, ведь он оплачивается целиком по пути назад. Не скажу, впрочем, что сие хоть сколько-нибудь давит на мою совесть - не надо было обманывать с самого начала.
Прекрасно провожу время на водопадах, купаюсь и выбираюсь с территории прямо к закрытию - в 6 вечера. Ужинаю в соседней едальне копченым карпом (давно смотрела на них, наконец, решила попробовать - он ничего, правда недосолен, по-моему).
В сумерках начинаю спускаться по пустынной дороге. До города 23 км, на стоянке ни одной машины, ни одного тук-тука, все разъехались. Пытаюсь стопить проезжающие мопеды. Вдруг откуда ни возьмись - машина. Припозднившиеся китайцы, молодая пара. За оживленными разговорами они подвозят меня к центру города уже в полной темноте. По сей последней причине я не могу сама найти свой гестхаус, прохожу улицу из конца в конец 2 раза, на третий раз обращаюсь к владельцу лавочки - у меня есть фотография с названием заведения и телефонами. Тот звонит хозяину, и меня встречают на улице. Вход оказывается немного за углом, а днем я этого не заметила. В гестхаусе моюсь (даже более-менее теплой водой и с неплохим напором), и тут же засыпаю, хотя комната на 10 человек.
День пятый, 11 февраля. Утром выясняется, что завтрак в стоимость не включен (хотя цена ночевки выше, чем в Ванг-Вьенге - 65 тыс.кип), и я пью корейский чай из вытребованного кипятка, пока меня не забирает на автовокзал подъехавший тук-тук - у меня билет до Nong Khiaw. Выехать с автовокзала, правда, удается только к 11, с трехчасовым опозданием. Одного парня забыли забрать из города, и почему-то искали там столько времени. Маршрутка под завязку наполнена интуристами и их рюкзаками. Опоздавший парень (точнее, причина задержки, ибо он сам-то честно ждал все это время на пороге своей ночлежки и не раз пытался вызвонить контору) садится рядом со мной, и первую половину пути мы оживленно беседуем. Парень итальянец, уже много лет путешествует и живет то там, то сям. Подробно и со знанием дела выспрашивает у меня информацию для возможной поездки в Россию, делает с моих слов пометки на карте. Продолжается это до тех пор, пока меня не укачивает так сильно, что приходится просить водителя срочно остановить машину. Иностранцы окружают меня трогательной заботой - предлагают попить, дают смоченные водой салфетки, а потом пересаживаются так, чтобы усадить меня на самый перед к водителю. Меня и правда перестает укачивать. Через 3,5 часа мы наконец прибываем в Nong Khiaw.
В этой деревне я как-то здорово теряюсь: не нахожу, куда вписаться, не нахожу, где поесть (кафе, возле которого нас высадили, поражает запредельными ценами, а обычных уличных едален я не обнаруживаю). Вместо этого я могу лишь успешно добраться до лодочного причала и купить билет на завтрашнее утро до Muang Khua, а также заарендовать велосипед за смешную цену в 15 тыс. кип - ибо полдня же всего осталось.
Велосипед, хоть и разваливается на ходу и не раз пытается сбросить с себя цепь, все же здорово улучшает мою мобильность. Я нахожу приятное, абсолютно пустое кафе, где для меня изготовляют овощное карри и подают с рисом всего за те же 15 тыс. кип (в этой деревне, как выясняется позже, почему-то популярна индийская еда, но я-то только за). Я направляюсь по трассе к пещере Pha Kuang Kham, по своему последнему опыту возлагая на нее самые радужные надежды, но жестоко обламываюсь - эта пещера оказывается просто мокрым грязным туннелем с бутылками на полу и красными надписями на стенах.
Разочаровавшись, еду в следующее место, ко входу на некую смотровую площадку. Там, как и в пещере, с меня взимают за вход 10 тыс.кип, и я лезу вверх по слабо оборудованной тропе, оставив внизу все, кроме фотоаппарата, кофты на всякий случай и бутылки воды. Лезть тяжело - жара, очень крутой уклон, сыпучие камешки под ногами, и почти не за что ухватиться. Более того, тропа вообще не всегда очевидна и иногда теряется. Ближе к концу имеется развилка. Путь направо приводит к деревянной беседке, откуда виден действительно неплохой пейзаж с панорамой всей деревни. Оттуда же видна еще одна смотровая беседка в стороне, значительно ниже. Начинается закат, и я спешу попасть на эту самую вторую смотровую точку, но добираюсь до нее уже в сумерках. Приходит сильное желание тут же и заночевать, а наутро увидеть рассвет прежде, чем отправиться на лодочный причал. Я уже собираюсь это желание осуществить и ищу подходящее для сна местечко, как вдруг бутылка выскальзывает у меня из рук и теряется далеко внизу. Ночевать совсем без воды я не решаюсь - и хорошо. Ночью на эту деревню обрушится неожиданный холод.
Спуск напоминает недавнее перемещение по пещере: видимость в лесу приближается к абсолютному нулю, и многострадальному видоискателю опять приходится каждую секунду освещать кусочек тропы под ногами. Спуск этот, правда, поопаснее неторопливого перемещения по подземным залам, но ничего страшного в результате не происходит. С некоторой досадой думается о том, что в Корее в подобном месте подняли бы немалый переполох, когда поняли бы, что один из посетителей не вернулся назад до темноты. Но здешние собиратели податей, похоже, посетителей по головам не считают и вообще не интересуются их судьбой после приобретения билета и их попадания на тропу. Немного волнуюсь об оставленных вещах. Ни в коем случае не подозреваю, что эти самые собиратели податей вещи присвоят, но полагаю, что они, чего доброго, возьмут их себе на хранение до завтра, так что придется в темноте еще искать их дом. Спустя немалое время начинаю понимать, что иду по тропе значительно дольше, чем должна была бы. Осознаю, что тропа уже давно не напоминает мне ту, по которой я недавно поднималась (хотя это можно было бы, конечно, списать на разницу в освещении). Через еще какое-то время дорога окончательно теряет человеческий вид и превращается просто-напросто в осыпь из земли и мелких камушков. Ясно, что в темноте я уже давно свернула не туда, куда нужно было, но идти назад бесполезно, да и так или иначе все тропы должны закончиться на трассе. Пытаюсь съезжать по осыпи как по горнолыжному спуску - короткими диагоналями, пару раз преодолеваю небольшие обрывчики, пока наконец не оказываюсь перед настоящим обрывом высотой с два моих роста. Не успеваю как следует впасть в панику, как слышу вблизи звук проезжающего мопеда. Ура! Значит, темнота впереди - уже трасса, мне не показалось. Более того, мопед останавливается, я вижу мечущиеся в темноте лучи фонариков и слышу радостный возглас, когда один из них упирается в меня. Ничего себе! Значит, я зря плохо подумала об аборигенах. То ли они все-таки считают проходящих посетителей, то ли озаботились именно моим невозвращением из-за оставленных вещей - так или иначе, меня целенаправленно искали. Правда искали именно из предположения, что я свернула не на ту тропу, проверяя, по-видимому, все «левые» спуски к трассе. Если бы я не смогла спуститься по другой, куда менее приятной причине, чем простое заблуждение, то такие поиски бы им не помогли. Тем не менее, меня мужики выручают как раз вовремя. Один из них подбирается максимально близко к стене обрыва и показывает мне, чтобы я становилась ногами ему на плечи. Если б не это, и не знаю, как бы я спускалась. Потом меня садят сзади на мопед и быстренько довозят до нормального входа, выдают мои вещи и дают отмашку ожидавшему, что, мол, все, можно ворота запирать.
И вот, я оказываюсь целой и невредимой, правда, сильно испачканной, возле своего арендованного велосипеда, который уже пару часов как пора было сдать хозяевам. Но коли уж этого не произошло, решаю юзать его до завтрашнего утра. Конторе от этого никакого убытка не случится.
Добравшись до поселка, захожу в людное кафе и там меня окликают: то ли компания недавних попутчиков по маршрутке, то ли девицы, которых я встретила на первой смотровой точке - я не узнаю их. Компания настаивает, чтобы я села с ними, чему я вовсе не рада, т.к. мало того, что я не помню их, дак еще и не понимаю почти совсем их английского. Заказываю на сей раз бобовое карри, и, пока его готовят, отмываюсь в туалете от налипшей грязи. Бобовое карри оказывается вполне вкусным, но вовсе не экзотичным - я обычно примерно так же готовлю густой суп из чечевицы, разве что состав зелени другой.
Мне предстоит ночевка, но местные гестхаусы с повышающимися от точки к точке ценами и вместе с тем ухудшающимися условиями мне здорово надоели. Отхожу от центральной улицы в темноту и, найдя на территории небольшого храма настоящую бамбуковую кровать, ложусь спать под неимоверным количеством гигантских и очень близких белых звезд. Ближе к полуночи под одежду пробирается холод и будит меня. Кроме того, откуда ни возьмись появляются боль и царапанье в горле - неприятнейшие признаки. То ли виновато вчерашнее фанатичное купание в водопадах, то ли сегодняшняя попутчица, непрерывно чихавшая в маршрутке - непонятно. Однако приходится с трудом выныривать из сна и искать какое-нибудь более укрытое от ясного неба пристанище. Таковое находится ближе к реке - незапертый номер брошенного отеля с отдельным входом прямо с улицы. Засыпаю в нем.
Продолжение следует