А вы помните, как встречали 2000 год?
Недавно меня неприятно поразила мысль, что 2000 года все ждали целых десять лет назад! Десять лет! А я ведь еще так хорошо помню, как это было.
Миллениума ждали, и вместе с ним кто-то ждал конца света, а кто-то - дивного нового мира. Боялись, что все компьютеры разом сломаются, и еще очень боялись не отпраздновать начало нового тысячелетия «как надо». Как надо, никто не знал, но все чувствовали, что нужно отметить по-особенному. Ведь именно в эту ночь важность приметы «как новый год встретишь» должна была увеличиться в тысячу раз.
Даже если наука пока еще утаивала секрет вечной жизни, рисковать десятком счастливых веков все равно было бы слишком опрометчиво. И все погрузились в сбор и анализ информации а ля «10 вещей, которые нужно успеть сделать в старом тысячелетии» и «идеи незабываемой новогодней вечеринки».
Только единственные, кому, по моему мнению, удалось «правильно» открыть новое тысячелетие, - это люди, собравшиеся в тот вечер на Times Square в Нью-Йорке. С неба на них падали какие-то серебряные блестючки, над их головой висел шар, отсчитывающий последние минуты уходящей эпохи, а они счастливо махали в камеру оператора и поправляли свои легкие смешные шапочки, съехавшие с макушки.
Я смотрела на этих людей в телевизоре и чувствовала, что весь праздник достался им. А мне достался только оливье 2000, мало чем отличавшийся от оливье 1996, и, боюсь, что даже от оливье 1984 его отличал лишь год выпуска зеленого горошка и других ингредиентов. А мне достался неразобранный шкаф. Более того, именно этому шкафу в последний момент пришлось принять в свои объятия весь тот хлам, который ну никак не мог встретить миллениум, валяясь в кресле или на полу. И еще мне досталось чувство, что всё как всегда, даже в такой особенный день, и что никуда от этого «как всегда» мне не деться .
Как и куда я только от этого «как всегда» за десять лет не бегала. Даже на Times Square. Только когда я туда попала, там не было счастливой толпы в шапочках. Там всё было как всегда, как обычно там бывает в середине обычного буднего дня.
Миллениума ждали, и вместе с ним кто-то ждал конца света, а кто-то - дивного нового мира. Боялись, что все компьютеры разом сломаются, и еще очень боялись не отпраздновать начало нового тысячелетия «как надо». Как надо, никто не знал, но все чувствовали, что нужно отметить по-особенному. Ведь именно в эту ночь важность приметы «как новый год встретишь» должна была увеличиться в тысячу раз.
Даже если наука пока еще утаивала секрет вечной жизни, рисковать десятком счастливых веков все равно было бы слишком опрометчиво. И все погрузились в сбор и анализ информации а ля «10 вещей, которые нужно успеть сделать в старом тысячелетии» и «идеи незабываемой новогодней вечеринки».
Только единственные, кому, по моему мнению, удалось «правильно» открыть новое тысячелетие, - это люди, собравшиеся в тот вечер на Times Square в Нью-Йорке. С неба на них падали какие-то серебряные блестючки, над их головой висел шар, отсчитывающий последние минуты уходящей эпохи, а они счастливо махали в камеру оператора и поправляли свои легкие смешные шапочки, съехавшие с макушки.
Я смотрела на этих людей в телевизоре и чувствовала, что весь праздник достался им. А мне достался только оливье 2000, мало чем отличавшийся от оливье 1996, и, боюсь, что даже от оливье 1984 его отличал лишь год выпуска зеленого горошка и других ингредиентов. А мне достался неразобранный шкаф. Более того, именно этому шкафу в последний момент пришлось принять в свои объятия весь тот хлам, который ну никак не мог встретить миллениум, валяясь в кресле или на полу. И еще мне досталось чувство, что всё как всегда, даже в такой особенный день, и что никуда от этого «как всегда» мне не деться .
Как и куда я только от этого «как всегда» за десять лет не бегала. Даже на Times Square. Только когда я туда попала, там не было счастливой толпы в шапочках. Там всё было как всегда, как обычно там бывает в середине обычного буднего дня.