Еще раз о примечаниях
В связи с темой "длинных слов" я снова задумался о том, о чем размышляю почти все время. Нет, не о том, что вы подумали, а о сносках. А точнее - о том, на ком лежит ответственность за понимание того, что написано в тексте. Если читатель взрослый, то понятно, что в основном все же на читателе. А если нет? Поскольку я в последние несколько лет перевожу почти исключительно детскую литературу, для меня этот вопрос более чем актуален. Какие слова стоит использовать? Стоит ли употреблять "сложные" слова? [Spoiler (click to open)](В русском это не столько "длинные греческие заимствования": слово "пневмония", по идее, у нормального ребенка лет двенадцати проблем вызывать не должно, - сколько нормальные русские слова, вышедшие из употребления. А в последние лет пятьдесят слова из употребления выходят просто пачками, лексикон усыхает на глазах, там, где было три-четыре синонима с тонкими смысловыми различиями, остается один с наиболее общим значением, тонкости распознаются по контексту). Поймет ли современный ребенок четырнадцати лет вот это слово? А то? А двенадцатилетний? А восьмилетний? То есть это мысли постоянные, они фоном присутствуют все время, когда работаешь (а работаешь все время, пока не спишь, даже если не за компьютером, а гуляешь с собакой).
Вот у меня такое ощущение, что для западного автора это не проблема вообще. Возможно, это иллюзия - у них самих я не спрашивал, - но по текстам не заметно, что их это хоть как-то парит. То есть, видимо, есть книжки для самых маленьких, где специально пережеванные тексты на уровне телепузиков, но на ребенка, способного читать самостоятельно, скидок не делают. Какие слова автору нужны, такие он и употребит. Вот только что выяснилось, что героиня недавно узнала слово oppressive - а вот уже в следующей главе математичка обрушивается на нее с apocalyptic fury. Ок, ладно, мне резонно поставили на вид, что как раз слово "апокалиптический" американский ребенок запросто может и знать - даже если семья не религиозная, в воздухе оно все равно носится. Но в этой книге слишком много длинных сложных слов и понятий, чтобы все их можно было объяснить таким образом. И речь не только о словах. Взять, например, "Перси Джексона", тоже нормальная такая фэнтезевина для среднего школьного возраста. "Перси Джексон" по умолчанию предполагает знание читателем античной мифологии на достаточно приличном уровне. Как минимум "Я недавно прочел Куна и все помню", а где-то и Куна может оказаться недостаточно - там довольно тонкие нюансы и намеки, основанные, например, на взаимоотношениях Афродиты, Ареса и Гефеста, не факт, что все это есть в пересказах для детей. Я было подумывал писать примечания - но нет, загнать это все в примечания было попросту невозможно. Чтобы оценить самовлюбленного тинейджера Аполлона, сочиняющего скверные хокку, мало знать, кто такой Аполлон - нужно много всего знать про Аполлона. И либо ты это знаешь, на уровне фоновых знаний, "уже забыл, где читал", либо нет. Не знаешь - ну ок, твои проблемы, читай как-нибудь так, там разберешься, кто такой Протей и почему Перси служат нереиды.
Мне кажется - повторю еще раз, МНЕ КАЖЕТСЯ, если я неправ, пусть меня поправят те, кто ближе знаком с американской и английской культурой, - что такое отношение складывается из двух составляющих. Во-первых, там начисто отсутствует присутствующее у нас по умолчанию убеждение, что читатель должен понимать текст весь, целиком и полностью. Что если ты в книге (не в учебнике, просто в книжке, которую взял почитать для собственного удовольствия) чего-то не понимаешь, тебе либо следует предпринять титанические усилия, чтобы разобраться в непонятом, либо отложить книгу в сторону. Она не для тебя, не по уму, тебе слишком рано, слишком сложно и так далее. Такая себе отчасти добросовестность, отчасти самолюбие (как это я - и чего-то не понимаю?!), отчасти инфантильность. Западный подход, мне кажется, намного проще. Нет, детка, эта книга не для тебя. На свете вообще очень мало книг, написанных персонально для тебя. Нравится - ну и читай на здоровье, если чего не понял - будет повод перечитать еще раз когда-нибудь потом. Нет вот этого чувства безграничной ответственности непонятно перед кем за непонятый текст. И ребяческой обиды на автора, который так непонятно написал зачем-то.
И во-вторых, возможно, там более развита привычка пользоваться справочными материалами. Каждый раз, как заходит разговор о сносках, в комментарии приходят люди, которые рассказывают, как их в детстве приучали пользоваться энциклопедией и словарем. Так вот, на мой взгляд, для быв.СССР это скорее исключение. Энциклопедии, как и любые книги, были дороги и не особо доступны. Например, у нас дома есть Малая Советская энциклопедия конца 20-х - начала 30-х годов. Я не говорю о том, насколько она устарела уже ко временам моего детства - но во времена моего детства у нас ее и не было. Она стояла у бабушки. У нас дома вообще не было словарей, если не считать пары карманных англо-русских словариков. И мы не были каким-то быдлом - обычная интеллигентная семья с обычными добывательными возможностями советского инженера(ТМ). Или вот у меня в книжке дети в школьной библиотеке заходят в "справочный зал". У нас в школе не было справочного зала, где стояли бы словари и энциклопедии, которые в любой момент можно просто взять с полки и полистать в поисках непонятного слова. Вся школьная библиотека представляла собой не очень просторную комнату, где за стойкой громоздились шкафы с книгами. Какой там справочный зал! К тому же любой энциклопедии, стоящей в открытом доступе, приделали бы ноги в два счета - книги, как я уже говорил, были дороги, дефицитны, и воровать их особо зазорным не считалось. Я не помню, был ли справочный зал в районной детской библиотеке - но, кажется, и там не было. С полноценным залом словарей я впервые встретился уже в универе, в нашей библиотеке первого гума и в Иностранке. Я молчу о том, насколько доступны были энциклопедии жителю деревни или провинциального городка. Но, в любом случае, это не был уровень доступности "встать и снять с полки нужный том". Это было, как минимум, "сходить в библиотеку". Понятно, что за каждым непонятным словом так не набегаешься. Поэтому средний советский ребенок с непонятным словом обычно шел к маме. Если мама отвечала "Не знаю, у папы спроси", а папа тоже не знал, на этом обычно наведение справок и завершалось. Ну да, нонеча не то, что давеча, сейчас для такого есть гугл. Но, во-первых, если у родителей нет привычки смотреть непонятные слова на сторонних ресурсах, то и у детей она появится, скажем так, с меньшей вероятностью; а во-вторых, многие ответственные родители (как раз те, чьи дети обычно читают книжки) детям зверски ограничивают время пользования смартфоном и экранное время вообще. [Spoiler (click to open)]Понятно, что заполучив вожделенный планшет на жалкие полчаса в день, ребенок скорее кинется резаться в игрушки или в чятик с подружками, чем полезет смотреть непонятные слова в гугле. Таким образом формируется отношение к технике не как к полезному инструменту, который всегда под рукой, а как к вредной, но притягательной безделушке. А выросши и заполучив, наконец, смартфон в полное свое распоряжение, такое дитя скорее полезет гуглить готовые рефераты, чем информацию.
Именно два этих принципиальных отличия: "текст обязан быть понятным!" и "не буду же я лазить в гугл за каждым словом!" - и создают специфически нашенскую ситуацию, когда автор/переводчик и редактор проходного детского ужастика оказываются крайними на пути распространения новых знаний. Грубо говоря, если ты не вставишь эту несчастную сноску про то, что "Марс - бог войны", вполне возможно, что больше твоему читателю это узнать будет неоткуда. И он так и не узнает. И бросит, не дочитав, хорошую книжку, которая "просто не для него" (на первой странице попалось аж целых три незнакомых слова и непонятная реалия). Такие дела.
Вот у меня такое ощущение, что для западного автора это не проблема вообще. Возможно, это иллюзия - у них самих я не спрашивал, - но по текстам не заметно, что их это хоть как-то парит. То есть, видимо, есть книжки для самых маленьких, где специально пережеванные тексты на уровне телепузиков, но на ребенка, способного читать самостоятельно, скидок не делают. Какие слова автору нужны, такие он и употребит. Вот только что выяснилось, что героиня недавно узнала слово oppressive - а вот уже в следующей главе математичка обрушивается на нее с apocalyptic fury. Ок, ладно, мне резонно поставили на вид, что как раз слово "апокалиптический" американский ребенок запросто может и знать - даже если семья не религиозная, в воздухе оно все равно носится. Но в этой книге слишком много длинных сложных слов и понятий, чтобы все их можно было объяснить таким образом. И речь не только о словах. Взять, например, "Перси Джексона", тоже нормальная такая фэнтезевина для среднего школьного возраста. "Перси Джексон" по умолчанию предполагает знание читателем античной мифологии на достаточно приличном уровне. Как минимум "Я недавно прочел Куна и все помню", а где-то и Куна может оказаться недостаточно - там довольно тонкие нюансы и намеки, основанные, например, на взаимоотношениях Афродиты, Ареса и Гефеста, не факт, что все это есть в пересказах для детей. Я было подумывал писать примечания - но нет, загнать это все в примечания было попросту невозможно. Чтобы оценить самовлюбленного тинейджера Аполлона, сочиняющего скверные хокку, мало знать, кто такой Аполлон - нужно много всего знать про Аполлона. И либо ты это знаешь, на уровне фоновых знаний, "уже забыл, где читал", либо нет. Не знаешь - ну ок, твои проблемы, читай как-нибудь так, там разберешься, кто такой Протей и почему Перси служат нереиды.
Мне кажется - повторю еще раз, МНЕ КАЖЕТСЯ, если я неправ, пусть меня поправят те, кто ближе знаком с американской и английской культурой, - что такое отношение складывается из двух составляющих. Во-первых, там начисто отсутствует присутствующее у нас по умолчанию убеждение, что читатель должен понимать текст весь, целиком и полностью. Что если ты в книге (не в учебнике, просто в книжке, которую взял почитать для собственного удовольствия) чего-то не понимаешь, тебе либо следует предпринять титанические усилия, чтобы разобраться в непонятом, либо отложить книгу в сторону. Она не для тебя, не по уму, тебе слишком рано, слишком сложно и так далее. Такая себе отчасти добросовестность, отчасти самолюбие (как это я - и чего-то не понимаю?!), отчасти инфантильность. Западный подход, мне кажется, намного проще. Нет, детка, эта книга не для тебя. На свете вообще очень мало книг, написанных персонально для тебя. Нравится - ну и читай на здоровье, если чего не понял - будет повод перечитать еще раз когда-нибудь потом. Нет вот этого чувства безграничной ответственности непонятно перед кем за непонятый текст. И ребяческой обиды на автора, который так непонятно написал зачем-то.
И во-вторых, возможно, там более развита привычка пользоваться справочными материалами. Каждый раз, как заходит разговор о сносках, в комментарии приходят люди, которые рассказывают, как их в детстве приучали пользоваться энциклопедией и словарем. Так вот, на мой взгляд, для быв.СССР это скорее исключение. Энциклопедии, как и любые книги, были дороги и не особо доступны. Например, у нас дома есть Малая Советская энциклопедия конца 20-х - начала 30-х годов. Я не говорю о том, насколько она устарела уже ко временам моего детства - но во времена моего детства у нас ее и не было. Она стояла у бабушки. У нас дома вообще не было словарей, если не считать пары карманных англо-русских словариков. И мы не были каким-то быдлом - обычная интеллигентная семья с обычными добывательными возможностями советского инженера(ТМ). Или вот у меня в книжке дети в школьной библиотеке заходят в "справочный зал". У нас в школе не было справочного зала, где стояли бы словари и энциклопедии, которые в любой момент можно просто взять с полки и полистать в поисках непонятного слова. Вся школьная библиотека представляла собой не очень просторную комнату, где за стойкой громоздились шкафы с книгами. Какой там справочный зал! К тому же любой энциклопедии, стоящей в открытом доступе, приделали бы ноги в два счета - книги, как я уже говорил, были дороги, дефицитны, и воровать их особо зазорным не считалось. Я не помню, был ли справочный зал в районной детской библиотеке - но, кажется, и там не было. С полноценным залом словарей я впервые встретился уже в универе, в нашей библиотеке первого гума и в Иностранке. Я молчу о том, насколько доступны были энциклопедии жителю деревни или провинциального городка. Но, в любом случае, это не был уровень доступности "встать и снять с полки нужный том". Это было, как минимум, "сходить в библиотеку". Понятно, что за каждым непонятным словом так не набегаешься. Поэтому средний советский ребенок с непонятным словом обычно шел к маме. Если мама отвечала "Не знаю, у папы спроси", а папа тоже не знал, на этом обычно наведение справок и завершалось. Ну да, нонеча не то, что давеча, сейчас для такого есть гугл. Но, во-первых, если у родителей нет привычки смотреть непонятные слова на сторонних ресурсах, то и у детей она появится, скажем так, с меньшей вероятностью; а во-вторых, многие ответственные родители (как раз те, чьи дети обычно читают книжки) детям зверски ограничивают время пользования смартфоном и экранное время вообще. [Spoiler (click to open)]Понятно, что заполучив вожделенный планшет на жалкие полчаса в день, ребенок скорее кинется резаться в игрушки или в чятик с подружками, чем полезет смотреть непонятные слова в гугле. Таким образом формируется отношение к технике не как к полезному инструменту, который всегда под рукой, а как к вредной, но притягательной безделушке. А выросши и заполучив, наконец, смартфон в полное свое распоряжение, такое дитя скорее полезет гуглить готовые рефераты, чем информацию.
Именно два этих принципиальных отличия: "текст обязан быть понятным!" и "не буду же я лазить в гугл за каждым словом!" - и создают специфически нашенскую ситуацию, когда автор/переводчик и редактор проходного детского ужастика оказываются крайними на пути распространения новых знаний. Грубо говоря, если ты не вставишь эту несчастную сноску про то, что "Марс - бог войны", вполне возможно, что больше твоему читателю это узнать будет неоткуда. И он так и не узнает. И бросит, не дочитав, хорошую книжку, которая "просто не для него" (на первой странице попалось аж целых три незнакомых слова и непонятная реалия). Такие дела.