Борис Акунин. "Внеклассное чтение", "Комедия/Трагедия", "Пелагия и Красный петух"
Название: Внеклассное чтение
Серия: Приключения магистра
Год выхода: 2002
Синопсис: И вновь две разные истории - первая происходит в наши дни (то есть начало XXI века). Николас Фандорин попадает на карандаш к таинственным "мстителям", которые приговаривают его, как "гада и подлеца". Пытаясь выпутаться, Николас всё глубже погружается в мир криминала и заговоров. Вторая история рассказывает про конец XVIII века. При дворе Екатерины II появляется гениальный шестилетний мальчик Митридат, который узнаёт о готовящемся заговоре против царицы и пытается вмешаться.
Моё мнение: Как и в первой книге серии " Алтын-Толобас" Акунин одновременно рассказывает читателю две истории - о современности и о делах давно минувших дней. При этом каждая из них в отдельности будет поинтереснее, чем соответствующие новеллы в предшественнике. Проблема в том, что во "Внеклассном чтении" эти истории совершенно не связаны друг с другом (разве что дальним родством двух героев - Николаса и Данилы). В то время, как в "Алтыне-толобасе" привязка была очень жёсткой и одна история без другой не могла существовать, здесь же легко можно было выпустить две отдельные повести и ничего при этом не потерять. Халтурно как-то получилось. Впрочем по-отдельности они довольно занятные, особенно повесть про Митридата - там и историческая подоплёка есть, и персонажи интересные, и детективная интрига хорошая. Про Николаса тоже неплохо, но с попытками осовременить свой язык у Акунина явно проблемы, не получается аутентично, как ни крути.
Оценка: 7 из 10
- А чай, дама-то бубновая вышла? - произнёс слабый, дребезжащий голос, выговаривавший слова на немецкий манер. Жирная рука нерешительно взяла из желоба на столе белую фишку, подержала на весу. Как вам это понравится, а? Хороша повелительница Российской империи, не может запомнить, какие карты вышли, а какие нет! Это в бостон-то, игру простую и глупую, где всего тридцать шесть листков!
Тут Митя в императрице окончательно разочаровался. На портретах-то её Минервой рисуют, Афиной Палладой, а сама как есть бабушка старая. Точь-в-точь асессорша Луиза Карловна, что заезжает к маменьке по четвергам кофей пить. Даже чепец такой же! А что это у её величества пониже уха (государыня как раз повернулась к партнёрше слева)? Ей-богу, бородавка, сиречь кожный узелок на эпителиуме, и из бородавки седые волоски. Ну и ну!
Он жалостливо покосился на папеньку, что стоял справа и немного позади, как было предписано инструкцией. Вот уж кто, должно быть, сражён и убит. Как он живописал небесную красоту и величавость новой Семирамиды! Бывало, даже глаза увлажнялись слезой, а тут нате вам.
Но папенька, казалось, не заметил ни поросячьих щёк, ни противной складки под носом, ни волосатой бородавки. Его прекрасные, немного навыкате глаза сияли экстатическим восторгом. Алексей Воинович тихонько ткнул сына пальцем в плечо: не вертись, стой смирно. И Митридат стал стоять смирно, только смотрел уже не на жирную старуху, а на других игроков, которые были несравненно приятней взору.
Название: Комедия/Трагедия
Серия: -
Год выхода: 2002
Сборник из двух коротких пьес. Комедийная часть называется "Зеркало Сен-Жермена" и является расширенным драматургическим переложением одного из рассказов сборника "Сказки для идиотов". Интересно, но по сути - безделица. За "Трагедию" отвечает пьеса "Гамлет" - переделанный сюжет Шекспира с неожиданной концовкой. Это уже поинтереснее, но тоже пустяк, хоть и забавный.
Без оценки
Название: Пелагия и Красный петух
Серия: Провинціальный детективъ
Год выхода: 2003
Синопсис: Возвращаясь из поездки в столицу преосвященный Митрофаний и сестра Пелагея становятся свидетелями убийства пророка Мануйлы, странного, непонятно откуда взявшегося мужика, который бродит по России и своими речами наводит смуту среди прихожан. Вскоре впрочем выясняется, что Мануйла жив, однако Пелагия и окружной прокурор Матвей Бенцианович Бердичевский оказываются втянуты в это тёмное и таинственное дело.
Моё мнение: Вообще серия про монашку Пелагию, на мой взгляд, стоит в творчестве Акунина особняком. Во-первых, она самая короткая - всего-то три книги. Во-вторых, язык в ней не похож ни на что другое, он с одной стороны несколько суховат, а с другой стороны очень красив - надо привыкать. Ну и в-третьих заканчивается цикл на пике, в тот момент, когда кажется, что можно писать и писать ещё. Из-за этого серия оставляет очень особенное впечатление, превращаясь по сути в одну книгу, длиной в полторы тысячи страниц с крайне сильным концом.
"Пелагия и Красный Петух" - очень сильная книга. Особенно яркие эмоции дарят последние несколько глав, о которых я, к сожалению, не могу сказать ничего конкретного, не раскрыв деталей. Могу только констатировать, что история Пелагии и Бердичевского закрываются очень изящно и красиво. С Митрофанием - другая ситуация, в этой книге он скорее второстепенный герой, и что с ним будет дальше - не понятно. Но это нестрашно.
Одним словом, рекомендую, причём всю серию (разве что придётся продраться сквозь первую часть - она заметно скучнее и проще последующих).
Оценка: 9 из 10
Ужасно захотелось хоть глазком посмотреть на обиталище шарлатана. Если просто мимо пройти и совсем чуть-чуть скоситься, ведь это ничего?
На всякий случай оглянулась, убедилась, что вокруг ни души, и замедлила шаг, чтоб было время скоситься поосновательней.
У Мануйлы горела лампа - очень кстати.
Пелагия чинно дошествовала до окошка, нацелила боковое зрение вправо и чуть не споткнулась.
Пророк был у себя и, кажется, спал, но не на диване, как обыкновенный человек, а на полу, раскинув руки крестом. Это что же у них, «найденышей», так заведено? Или у Мануйлы специальный обет?
Монахиня сделала шажок поближе к окну, приподнялась на цыпочки.
Вот диво - на лице у спящего, в глазных впадинах, белели два яйца. Пелагия прижала перемычку очков к носу, да еще и прищурилась, чтобы получше разглядеть этакую странность.
Секунду спустя зрение приспособилось к тусклому каютному освещению, и стало видно: никакие это не яйца, а нечто настолько ужасное, что рот Пелагии разинулся сам собой - намеревался произнести краткое, достойное монахини восклицание «о, Господи!», но вместо этого исторг постыднейший бабий визг.