Стругацкие. Отягощённые злом, или Сорок лет спустя (1986-1988)
Отягощённые злом, или Сорок лет спустя
В тексте этого романа переплетаются сразу несколько сюжетных линий. Первая из них происходит в городке Ташлинске в 80-е годы. Астроном Манохин становится секретарём таинственного Демиурга и его помощника - ловца душ Агасфера. Вторая линия происходит сорок лет спустя. Молодой лицееист Мытарин описывает в личном дневнике своего учителя Г.А. Носова и его борьбу за сохранение молодёжного автономного поселения, которое раздражает весь город.
Роман "Отягощённые злом" - наверное самая недопонятая читателями книга Стругацких (разве что " Улитка на склоне" может "похвастаться" подобным). Борис Натанович в интервью не раз заявлял, что первоначальная идея была достаточно проста. Демиург - это Иисус через 2000 лет после Распятье. Он прошёл тяжёлый путь, перенёс множество испытаний, поэтому его облик и образ мыслей разительно отличаются от канонических. Г.А. Носов - его преемник, Учитель с большой буквы, способный выделится из толпы "костоломов" и стать Терапевтом. Однако, Стругацкие увлеклись и сделали своего Демиурга больше похожим на знаменитого Булгаковского Воланда, после чего отхватили изрядную порцию обвинений в плагиате и в пропагадне бесовщины.
Однако, если воспринимать эту книгу в контексте первоначальной идеи "трёх Иисусов", то от неё можно получить огромное удовлетворение. Роман этот читается интересно и полон различных невероятных трактовок событий библейского периода. Один из ключевых постулатов этого произведения - "не так это всё было, совсем не так". Стругацкие демонстрируют читателю, что любые широко известные исторические факты могут быть подтасованы, извращены, что историю пишут люди, а людям свойственно лгать. Также роман содержит прелюбопытные размышления на тему Учительства и того, чем на самом деле является Христос для людей.
Таким образом, "Отягощённые злом" - это очень и очень неплохая книга, которую необходимо воспринимать в правильном ключе. Жаль только, что Стругацкие не смогли ярко и чисто передать на бумаге все свои наболевшие размышления.
Оценка: 8 из 10
<<Обзоры других книг>>
Разговоры об истории. О новой истории, о новейшей истории и особенно часто - об истории древней. Агасфер Лукич из истории знает все. Есть у него один-два пробела (например, Центральная Америка, шестой век, - "тут я несколько поверхностен"…), но в остальном он совершенно осведомлен, захватывающе многоглаголен и нарочито парадоксален. "Не так все это было, - любит приговаривать он. - Совсем не так".
Иуда. Да, был среди них такой. Жалкий сопляк, мальчишка, дрисливый гусенок. Какое предательством! Перестаньте повторять сплетни. Он просто делал то, что ему велели, вот и все. Он вообще был слабоумный, если хотите знать…
"Не мир принес я вам, но меч". Не говорилось этого. "Не мир принес я вами но меч… ту о мире", - это больше похоже на истину, так сказано быть могло. Да, конечно, по-арамейски подобная игра слогов невозможна. Но ведь по-арамейски и сказано было не так. "Не сытое чрево обещаю я вам, но вечный голод духа". Причем так это звучит в записи человека явно интеллигентного. А на самом деле вряд ли Учитель рискнул бы обращаться с такими словами к толпам голодных, рваных и униженных людей. Это было бы просто бестактно…
Конечно же. Он все знал заранее. Не предчувствовал, не ясновидел, а просто знал. Он же сам все это организовал. Вынужден был организовать.
"Осанна". Какая могла быть там "осанна", когда на носу Пасха, и в город понаехало десять тысяч проповедников, и каждый проповедует свое. Чистый Гайд-парк! Никто никого не слушает, шум, карманники, шлюхи, стража сбилась с ног… Какая могла быть там проповедь добра и мира, когда все зубами готовы были рвать оккупантов и если кого и слушали вообще, то разве что антиримских агитаторов. Иначе для чего бы Он, по-вашему, решился на крест? Это же был для Него единственный шанс высказаться так, чтобы Его услышали многие! Странный поступок и страшный поступок, не спорю. Но не оставалось Ему иной трибуны, кроме креста. Хоть из обыкновенного любопытства должны же были они собраться, хотя бы для того, чтобы просто поглазеть, - и Он сказал бы им, как надо жить дальше. Не получилось. Не собралось почти народу, да и потом невозможно это, оказывается, - проповедовать с креста. Потому что больно. Невыносимо больно. Неописуемо.