Стругацкие. Понедельник начинается в субботу (1965)
Понедельник начинается в субботу
Программист Саша Привалов попадает в городок Соловец, в котором базируется НИИЧАВО (Научно-исследовательский институт Чародейства и Волшебства). Стоически преодолев все свалившиеся на него необъяснимые происшествия, Алексадр становится сотрудников института, в котором ему предстоит пережить ещё немало различных приключений.
Первое и чуть ли не единственное чисто сатирически-юмористическое произведение Стругацким явно удалось. Взяв за основу этакие сказочные побасенки, авторы продемонстрировали своё умение писать интересно и смешно, не прибегая при этом к заурядным и банальным шуткам. Эта повесть читается удивительно легко (кроме, пожалуй, одного эпизода, связанного с путешествием в описываемое будущее) и оставляет очень приятное послевкусие.
Не обошлось, конечно, и без высмеивания социальных явлений, впрочем, в отличие от других произведений, здесь это сделано вскользь, без глубокого анализа проблемы. Всё же в этой книге главное - это не нравоучения, а лёгкость, свежесть и привлекательность юмористической составляющей. Некоторые сцены я перечитывал безумное количество раз - склеротичный кот Василий, процесс придумывания стихов для стен. газеты, бардак в Избе на кур.ногах, да много всего. В-общем, попадание в жанр вышло просто отличным.
Оценка: 9 из 10
<<Обзоры других книг>>
Он повернул к дубу, прислонил к нему гусли и почесал задней ногой за ухом.
-- Труд, труд и труд, -- сказал он. -- Только труд! Он снова заложил лапы за спину и пошел влево от дуба, бормоча:
-- Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной, по имени... -- Он встал на четвереньки, выгнул спину и злобно зашипел. -- Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу... Али... Кто-то ибн чей-то... Н-ну хорошо, скажем, Полуэкт. Полуэкт ибн... мнэ-э... Полуэктович... Все равно не помню, что было с этим портным. Ну и пес с ним, начнем другую...
Я лежал на подоконнике и, млея, смотрел, как злосчастный Василий бродит около дуба то вправо, то влево, бормочет, откашливается, подвывает, мычит, становится от напряжения на четвереньки -- словом, мучается несказанно. Диапазон знаний его был грандиозен. Ни одной сказки и ни одной песни он не знал больше чем наполовину, но зато это были русские, украинские, западнославянские, немецкие, английские, по-моему, даже японские, китайские и африканские сказки, легенды, притчи, баллады, песни, романсы, частушки и припевки. Склероз приводил его в бешенство, несколько раз он бросался на ствол дуба и драл кору когтями, он шипел и плевался, и глаза его при этом горели, как у дьявола, а пушистый хвост, толстый, как полено, то смотрел в зенит, то судорожно подергивался, то хлестал его по бокам. Но единственной песенкой, которую он допел до конца, был "Чижик-пыжик", а единственной сказочкой, которую он связно рассказал, был "Дом, который построил Джек" в переводе Маршака, да и то с некоторыми купюрами. Постепенно -- видимо, от утомления -- речь его обретала все более явственный кошачий акцент. "А в поли, поли, -- пел он, -- сам плужок ходэ, а... мнэ-э... а... мнэ-а-а-у!.. а за тым плужком сам... мья-а-у-а-у! сам господь ходэ или бродэ?.." В конце концов он совершенно изнемог, сел на хвост и некоторое время сидел так, понурив голову. Потом тихо, тоскливо мяукнул, взял гусли под мышку и на трех ногах медленно уковылял по росистой траве