Стругацкие. Трудно быть богом (1963)
Трудно быть богом
Далёкое будущее, гуманоидная планета, общество, находящееся на средневековой ступени развития. Землянин Антон - замаскированный агент, историк и наблюдатель, известный в Арканарском королевстве под именем дона Руматы - отпрыска старинного аристократического рода. Румата с ужасом наблюдает за деятельностью местного населения: войны, жестокость, уничтожение искусства, тоталитаризм, тупость, предательство. Он многое способен сделать, но изменить ход истории ему не под силу.
Пожалуй, "Трудно быть богом" - это одна из самых известных и популярных повестей Стругацких. В то же время её печатная судьба, несмотря на очень вольные размышления авторов, была достаточно простой и незамысловатой. Повесть довольно быстро удалось напечатать, и шквал идеологической критики не смог повлиять на её популярность среди советстких читателей.
"Трудно быть богом" - действительно, одно из самых серьёзных и мощных творений Стругацких. Филигранно выверенное, точное, чёткое, беспощадное к современному обществу, острым словом бичующее "серость", "глупость", "комплекс власти". В этой повести затрагивается большое количество остросоциальных тем, начиная с того, куда может завести человека его подлость или трусость, заканчивая моральными страданиями Руматы, который хочет, но не может помочь этому обречённому обществу.
Ни в одной другой книге до этого Стругацкие не показывали такого своего отношения к "серым" людям: жалость, переходящая в острую ненависть. Как говорится, прорвало. Однако, в каждой строке сквозит уверенность, что те единичные "искры пламени", которыми так восхищается землянин будущего, когда-нибудь смогут стать ярким огнём тотального умственного и душевного прогресса. Ждём-с.
Оценка: 10 из 10
<<Обзоры других книг>>
Но что же вы все-таки посоветовали бы всемогущему? Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?..
Будах, одобрительно улыбаясь, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Кира жадно смотрела на него.
- Что ж, - сказал он, - извольте. Я сказал бы всемогущему: "Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать людей добрыми и счастливыми. Захоти этого! Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей".
- И это все? - спросил Румата.
- Вам кажется, что этого мало?
Румата покачал головой.
- Бог ответил бы вам: "Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими".
- Я бы попросил бога оградить слабых, "Вразуми жестоких правителей", сказал бы я.
- Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.
Будах перестал улыбаться.
[Читать дальше...]
- Накажи жестоких, - твердо сказал он, - чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым.
- Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.
- Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
- И это не пойдет людям на пользу, - вздохнул Румата, - ибо когда получат они все даром, без трудов, из рук моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.
Не давай им всего сразу! - горячо сказал Будах. - Давай понемногу, постепенно!
- Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.
Будах неловко засмеялся.
- Да, я вижу, это не так просто, - сказал он. - Я как-то не думал раньше о таких вещах... Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем, - он подался вперед, - есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!
Да, это мы тоже намеревались попробовать, подумал Румата. Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках...
- Я мог бы сделать и это, - сказал он. - Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:
- Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными... или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
- Сердце мое полно жалости, - медленно сказал Румата. - Я не могу этого сделать.
И тут он увидел глаза Киры. Кира глядела на него с ужасом и надеждой.