О войне из первых рук (кое-что о «второй гражданской»)
Поздравлять в ЖЖ с Днем Победы особого смысла нет - вряд ли хоть один реальный ветеран читает этот журнал. Даже флешмоб на тему «Мои бабушка и дедушка о войне», боюсь, не получился бы: в живых осталось крайне мало не только участников боевых действий, но и вообще людей, которые в те времена были взрослыми и имеют что рассказать. Мне в этом смысле повезло, бабушка, несмотря на свои 93 года, остается в здравом уме и твердой памяти.
Здесь требуется некоторое предисловие. Брянск официально называется «городом партизанской славы». На самом деле этот слоган играет роль «заглушки». Этот регион, пожалуй, единственный в России, к которому по-настоящему приложима концепция «второй гражданской». Именно на Брянщине располагалась знаменитая «Локотская республика». Практически все дееспособное мужское население, оставшееся на оккупированной территории, разделилось на две части: половина пошла в партизаны, половина - в полицаи и другие пронемецкие формирования. И в течение двух лет оккупации «красные» и «белые» с остервенением уничтожали друг друга. Полицаи устраивали облавы на партизан и тех, кто снабжал их продуктами, партизаны совершали внезапные набеги на деревни и города и поголовно расстреливали всех коллаборационистов (в том числе тех, кто просто помогал населению выживать). Во многих населенных пунктах взрослых мужчин к концу войны вообще не осталось, особенно в тех районах, которые оказались на границе между Локотской республикой и партизанским Лесом. Настолько не осталось, что мою 29-летнюю (и беспартийную) бабушку уговорили стать председателем колхоза, пока не вернулись с фронта те, кого мобилизовали в первые месяцы войны.
Моя семья воевала на стороне «красных» (в первой гражданской было «половина на половину»). Оба деда мобилизованы в начале войны, один погиб в 1944, при освобождении Белоруссии. Пропали без вести и погибли на фронте четверо братьев бабушки. Сама бабушка при отступлении РККА участвовала в подрыве объектов народного хозяйства, согласно знаменитой сталинской директиве. Местный партхозактив незадолго до прихода немцев устроил у нее тайник с оружием и взрывчаткой. Оружие так и пролежало зарытым в огороде до конца войны, потому что немцы нагрянули раньше, чем ожидалось, перехватали и расстреляли всех коммунистов. Бабушка говорит, что накануне лично обошла всех и убеждала, что пора уходить в лес, но они то ли оказались тяжелы на подъем, то ли в последний момент решили найти общий язык с новой властью. Вообще, поголовное уничтожение коммунистов было фатальной ошибкой немцев, потому что перед войной немало людей состояло в партии по конъюнктурным, а не по идейным соображениям. Так что в силу немецкого педантизма-формализма они сами оттолкнули лучшие кадры коллаборационистов и отправили их партизанить. К счастью, об участии бабушки никто не рассказал, поэтому ей удалось выжить. На этом партизанская деятельность бабушки закончилась, поскольку прабабушке удалось ей растолковать, что у нее главная задача - не эшелоны взрывать, а позаботиться о сохранении маленькой дочери (моей мамы). Впрочем, у полицаев все равно было достаточно причин, чтобы относиться к ней с подозрением.
О немцах бабушка отзывается с уважением. Вопреки устоявшимся клише, никаких насилий и обид со стороны немецких солдат она не видела, офицеры строго следили за тем, чтобы армия не разлагалась. Малейшие жалобы со стороны жителей имели мгновенный эффект: провинившихся солдат тут же отправляли на фронт с маршевой ротой. Размещенные в поселке солдаты и офицеры делились с голодающим населением своим пайком (при этом, по словам бабушки, солдаты просили не рассказывать об этом офицерам, а офицеры - солдатам). Когда полдеревни заболело тифом, немецкий доктор ходил из дома в дом, лечил людей порошками и микстурами. (По логике советского кинематографа, вместо Айболита должен был ходить взвод огнеметчиков или, как минимум, доктор Менгеле со смертельными инъекциями)
Всю «грязную работу» немцы поручали полицаям. При этом полицаев частенько «осаживали», чтобы продемонстрировать местным «немецкую гуманность». Типичный пример. Полицаи ведут группу жителей на расстрел по подозрению в сотрудничестве с партизанами. Среди них несколько женщин, в том числе моя бабушка. Добрый немецкий комендант «в последний момент» лихо подкатывает на мерседесе, освобождает всех женщин и лично развозит по домам. Правда, в конце войны немцам стало не до позы, местные женщины и дети массово использовались для прикрытия отступающих колонн, чтобы их не бомбила советская авиация.
Большинство полицаев вышло из людей, по тем или иным причинам недовольных советской властью. Среди них (как и среди партизан) по рассказам бабушки были и мстительные подонки, и порядочные люди. Несмотря на обиды со стороны местных коллаборационистов, она считает их жертвами ситуации и особого зла не держит. Когда после войны следователь пытался взять у нее показания по поводу полицаев, она ему сказала, что «сильно боялась, глаза - долу, в лица не смотрела, имен назвать не может».
День Победы - как день окончания ужасного кошмара, голода, авианалетов - бабушка всегда отмечает (хотя голод продолжался и после войны). С удовольствием смотрит парады, особенно с участием крупной военной техники, как в этом году. Ей кажется, что с такой техникой можно не бояться, что на нас опять кто-нибудь нападет. Так что спасибо Путину хотя бы за поддержание иллюзий, сохраняющих хорошее настроение старикам.
Напоследок добавлю, что городок Локоть прославился не только своей республикой, но и знаменитым на всю Россию конезаводом, который сделал существенный вклад в развитие русской рысистой породы.
Здесь требуется некоторое предисловие. Брянск официально называется «городом партизанской славы». На самом деле этот слоган играет роль «заглушки». Этот регион, пожалуй, единственный в России, к которому по-настоящему приложима концепция «второй гражданской». Именно на Брянщине располагалась знаменитая «Локотская республика». Практически все дееспособное мужское население, оставшееся на оккупированной территории, разделилось на две части: половина пошла в партизаны, половина - в полицаи и другие пронемецкие формирования. И в течение двух лет оккупации «красные» и «белые» с остервенением уничтожали друг друга. Полицаи устраивали облавы на партизан и тех, кто снабжал их продуктами, партизаны совершали внезапные набеги на деревни и города и поголовно расстреливали всех коллаборационистов (в том числе тех, кто просто помогал населению выживать). Во многих населенных пунктах взрослых мужчин к концу войны вообще не осталось, особенно в тех районах, которые оказались на границе между Локотской республикой и партизанским Лесом. Настолько не осталось, что мою 29-летнюю (и беспартийную) бабушку уговорили стать председателем колхоза, пока не вернулись с фронта те, кого мобилизовали в первые месяцы войны.
Моя семья воевала на стороне «красных» (в первой гражданской было «половина на половину»). Оба деда мобилизованы в начале войны, один погиб в 1944, при освобождении Белоруссии. Пропали без вести и погибли на фронте четверо братьев бабушки. Сама бабушка при отступлении РККА участвовала в подрыве объектов народного хозяйства, согласно знаменитой сталинской директиве. Местный партхозактив незадолго до прихода немцев устроил у нее тайник с оружием и взрывчаткой. Оружие так и пролежало зарытым в огороде до конца войны, потому что немцы нагрянули раньше, чем ожидалось, перехватали и расстреляли всех коммунистов. Бабушка говорит, что накануне лично обошла всех и убеждала, что пора уходить в лес, но они то ли оказались тяжелы на подъем, то ли в последний момент решили найти общий язык с новой властью. Вообще, поголовное уничтожение коммунистов было фатальной ошибкой немцев, потому что перед войной немало людей состояло в партии по конъюнктурным, а не по идейным соображениям. Так что в силу немецкого педантизма-формализма они сами оттолкнули лучшие кадры коллаборационистов и отправили их партизанить. К счастью, об участии бабушки никто не рассказал, поэтому ей удалось выжить. На этом партизанская деятельность бабушки закончилась, поскольку прабабушке удалось ей растолковать, что у нее главная задача - не эшелоны взрывать, а позаботиться о сохранении маленькой дочери (моей мамы). Впрочем, у полицаев все равно было достаточно причин, чтобы относиться к ней с подозрением.
О немцах бабушка отзывается с уважением. Вопреки устоявшимся клише, никаких насилий и обид со стороны немецких солдат она не видела, офицеры строго следили за тем, чтобы армия не разлагалась. Малейшие жалобы со стороны жителей имели мгновенный эффект: провинившихся солдат тут же отправляли на фронт с маршевой ротой. Размещенные в поселке солдаты и офицеры делились с голодающим населением своим пайком (при этом, по словам бабушки, солдаты просили не рассказывать об этом офицерам, а офицеры - солдатам). Когда полдеревни заболело тифом, немецкий доктор ходил из дома в дом, лечил людей порошками и микстурами. (По логике советского кинематографа, вместо Айболита должен был ходить взвод огнеметчиков или, как минимум, доктор Менгеле со смертельными инъекциями)
Всю «грязную работу» немцы поручали полицаям. При этом полицаев частенько «осаживали», чтобы продемонстрировать местным «немецкую гуманность». Типичный пример. Полицаи ведут группу жителей на расстрел по подозрению в сотрудничестве с партизанами. Среди них несколько женщин, в том числе моя бабушка. Добрый немецкий комендант «в последний момент» лихо подкатывает на мерседесе, освобождает всех женщин и лично развозит по домам. Правда, в конце войны немцам стало не до позы, местные женщины и дети массово использовались для прикрытия отступающих колонн, чтобы их не бомбила советская авиация.
Большинство полицаев вышло из людей, по тем или иным причинам недовольных советской властью. Среди них (как и среди партизан) по рассказам бабушки были и мстительные подонки, и порядочные люди. Несмотря на обиды со стороны местных коллаборационистов, она считает их жертвами ситуации и особого зла не держит. Когда после войны следователь пытался взять у нее показания по поводу полицаев, она ему сказала, что «сильно боялась, глаза - долу, в лица не смотрела, имен назвать не может».
День Победы - как день окончания ужасного кошмара, голода, авианалетов - бабушка всегда отмечает (хотя голод продолжался и после войны). С удовольствием смотрит парады, особенно с участием крупной военной техники, как в этом году. Ей кажется, что с такой техникой можно не бояться, что на нас опять кто-нибудь нападет. Так что спасибо Путину хотя бы за поддержание иллюзий, сохраняющих хорошее настроение старикам.
Напоследок добавлю, что городок Локоть прославился не только своей республикой, но и знаменитым на всю Россию конезаводом, который сделал существенный вклад в развитие русской рысистой породы.