Сначала - перемирие, потом - переговоры
Патриарх национального дискурса, Дмитрий Евгеньевич Галковский завел речь о переговорах русской интеллигенции с режимом, точнее, с теми самыми «семнадцатипроцентниками» (мультинациональными наследниками верхушки СССР), в непримиримости к которым он воспитал целое поколение русской сетевой молодежи. Автор обозначил важную проблему, которую я тоже периодически поднимаю (см. *1*, *2*, *3*, *4*, *5*, *6*, *7*): никакие «переговоры» не возможны, потому что со стороны русских не сформирован субъект диалога. Нет сегодня таких людей, такой организации, которая могла бы легитимно и с одобрения большинства русских вести переговоры от их имени.
Правда, Дмитрий Евгеньевич упрекает в отсутствии «переговорщиков» самих русских. Между тем, ранее он не в одном десятке статей в СМИ и ЖЖ-постов доказывал неадекватность «17%-ков» как правителей России, их непримиримую ненависть к русским, прежде всего - к умным и интеллигентным русским. Он не единожды разоблачал их стремление дегенерировать русских, дискредитировать русскую интеллигенцию в глазах народа, сорвать процесс полноценной европеизации и демократизации, отбросить страну поглубже в Азию. Из арсенала режима - засылка провокаторов-Гапонов, насильственное блокирование попыток русской самоорганизации, маргинализация любого содержательного обсуждения русских проблем и русских интересов в СМИ, вытеснение на обочину информационного пространства серьезных русских авторов (включая и самого Галковского). Вот и сейчас они подумывают об очередном «закручивании гаек» против русских, ужесточая наказания по 282-й статье, на фоне недавних послаблений для настоящих преступников, бандитов и насильников. Президент лично запугивает русскую интеллигенцию, угрожая ввести запрет на профессию для русских педагогов.
Разве может в такой ситуации оформиться субъектность огромного 120-миллионного народа? Чтобы этот процесс шел быстро, необходимы определенные степени свободы в плане самоорганизации, автономия русских в информационно-культурной сфере, и в целом - некоторое «чистое пространство», где русских «оставляют в покое», «наедине с собой», дают возможность «собраться с умом». В ситуации, когда национальным движением интенсивно манипулируют, наполняют провокаторами, «подрезают» точки роста, а сферой информации и культуры управляют люди, русским враждебные, стремящиеся максимально сбить их с толку, процесс оформления субъектности может растянуться и на 100 лет. И верхушка это прекрасно понимает, именно к этому и стремится.
Почему верхушка препятствует оформлению русских в субъект политики? Потому что это резко, в разы, усилило бы позиции русских политиков. С организованными русскими пришлось бы добиваться компромисса совсем на других условиях. И еще вопрос, будут ли эти русские вести переговоры, или просто дадут пинка с позиции силы. Если верхушка и желает переговоров с русскими, то только на условиях, которые технически невозможны: чтобы русские, будучи субъектом переговоров, в тоже время оставались такими же слабыми, как будто они не являются субъектом.
Приведу простую аналогию. Небольшой сплоченный отряд победил огромную армию, уничтожив ее штаб и всех офицеров. Армия, лишившись управления, разбрелась по полям, по лесам, и ни в одной точке не может оказать сколь-нибудь существенное сопротивления. Отряд хочет закрепить свою победу, навязав армии соглашение - максимально выгодное для себя, с учетом своей победы и доминирования. Но с кем заключать соглашение? Если позволить армии снова собраться и сформировать новое командование, то тут же изменится баланс сил. Это будет уже не толпа, а снова армия. Отряд тут же потеряет все те преимущества, которых добился в ходе своей победы. Понятно, что и условия соглашения будут уже другими - придется учитывать, что другая сторона уже не разбредающаяся толпа, а организованная сила, способная дать реальный отпор. Позиции армии с обретением нового командования усилятся даже в том случае, если ее перед этим загнали в концлагерь. Даже в условиях плена возможности манипуляции и давления на организованную группу значительно уменьшаются. Кстати, на эту тему есть легендарный исторический фильм «Мост через реку Квай» (о британских солдатах в японском плену).
Итак, мы видим, что осмысленный диалог между верхушкой и русскими невозможен по чисто техническим причинам: верхушка по собственной воле никогда не даст русским такой бонус, как обретение субъектности, признанных лидеров. А без субъектности и переговоры вести не с кем. Возможна только манипуляция с одной стороны и глухое стихийное сопротивление и отторжение - с другой стороны.
Что такое переговоры без перемирия? - «Ребята, выходите к нам в голое поле, мы тут хорошую пулеметную площадку оборудовали». - «Нет, спасибо, мы в лесу постоим». К примеру, можно ли договариваться с Сурковым? «Один из пиарщиков, хорошо знавший Суркова в конце 90-х годов, говорит, что тот «не понимал, что такое договариваться, и привнес в политику методы, которыми успешно пользовался в бизнесе. Этих методов было два, и оба простые и эффективные: либо человека надо сломать, либо купить». Какие тут возможны «переговоры»? Первым свидетельством того, что элита всерьез нацелилась на диалог с русскими, будет уход таких людей из власти, из той ее зоны, которая «окормляет» публичную политику. Любые переговоры начинаются с перемирия, пусть временного. Нельзя звать на переговоры, одновременно стреляя в людей из пулемета. Никогда в истории переговоры о мире даже с наголову разбитой стороной не велись на таких условиях: «Вот если вы сейчас не согласитесь на этот пункт договора, то мы расстреляем десять ваших людей. И будем расстреливать каждые десять минут, потому что мы сильнее». В таком стиле ведут переговоры только террористы, которым в принципе нельзя доверять, и которые нарушат любую договоренность в любой момент. Знаком настоящего перемирия с русскими со стороны власти будут следующие решения.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ ПЕРЕМИРИЯ РУССКИХ С РЕЖИМОМ (ДО НАЧАЛА СОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ)
1) Устранение от власти всех деятелей, кто засветился в манипулировании русской оппозицией и националистами, в запугивании русских. Прекращение финансирования властью и привластными кликами различных подсадных провокаторских тусовок, призванных запутать или дискредитировать русское движение.
2) Официальное признание за русскими права на защиту своих коллективных интересов. Русский, открыто защищающий права русских и русские интересы, - это не «экстремист» или «разжигатель, а правозащитник.
3) Устранение препятствий для цивилизованной ненасильственной самоорганизации русских. Высочайшие гарантии русским о прекращении преследований за «прорусские настроения», политический активизм и свободу слова. Ограждение русских клубов, организаций и активистов от любого давления (включая запреты на профессии, угрозы со стороны криминала и спецслужб)
4) Выделение русским (русской русофильской интеллигенции) части общенациональных медийных ресурсов, с возможностью свободно обсуждать русские темы и проводить русскую культурно-информационную политику.
5) Открытое признание властью проблемы организованной этнической преступности, т.е. преступной связки этнических уголовных боевиков с руководством диаспор и чиновниками. Разрешение свободно обсуждать эту тему. Внесение этой темы в повестку дня для переговоров.
6) Мораторий на «закручивание гаек», на ухудшение правового статуса русских.
7) Мораторий на ухудшение социально-экономического положения русских.
8) Мораторий на массовую миграцию из азиатских стран и на «переселенческие» проекты из кавказских автономий.
Пока все эти «условия перемирия» не выполнены, говорить о серьезной готовности власти к переговорам не приходится. Люди продолжают расстреливать нас из пулеметов - какие уж тут «переговоры». Более того, никакая «группа русских лидеров» не сможет вести какой-либо торг с верхушкой от имени русских, пока все эти предварительные условия не выполнены. Иначе она мгновенно потеряет авторитет в глазах большинства русских (если он имелся). И напротив, режим может (если захочет) существенно повысить авторитет любой группы русских общественно-политических деятелей, если пойдет на все эти уступки в рамках переговоров с ними. Естественно, пойдя на перемирие с русскими, верхушка также имеет право выставить определенные условия перед началом переговоров. Например, такие:
1) Не «звать Русь к топору», отмежеваться о провокаторов и «партизан» (хотя на практике насильственные призывы исходят в основном от провокаторов, подосланных самим режимом)
2) Не использовать полученные медийные ресурсы для персональных нападок на определенные фигуры во власти и воздержаться (на время переговоров) от раскручивания некоторых щекотливых тем.
Нетрудно заметить, что условия ассиметричны. Здесь и сейчас русские от перемирия получат больше бонусов, чем спарринг-партнеры. И это естественно: ведь это русские разбиты, находятся под обстрелом, в невыгодной позиции, и прекращение боя (в сиюминутном плане) для нас объективно имеет большую ценность. Однако в стратегической перспективе, учитывая, что русский вопрос со временем будет только обостряться, а возможность манипулирования им со стороны верхушки будет падать, она заинтересована в скорейшем перемирии и переговорах не менее русских.
Тут, правда, возникает законный вопрос: «Если русские разбиты, то и переговоры проводить незачем - они должны просто подписать безоговорочную капитуляцию». Проблема в том, что даже для подписания формальной капитуляции противная сторона нуждается в признанных лидерах. Капитуляция - это не просто прекращение огня сдавшейся стороной, но и принятие ею, как целым, определенных обязательств. А иначе будет «ни мира, ни войны», прекращение огня по факту отдельными группами, с возобновлением боевых действий в любой момент и с необходимостью для победителя бесконечно долго держать свои силы в отмобилизованном состоянии. Представьте себе ситуацию с Курильскими островами, но помноженную на миллион. Допустим, по спорным островам бродит миллионная японская армия без оружия, причем нет возможности ее депортировать или расстрелять (возмутится мировое сообщество). Ее еще и подкармливать приходится. Обладание островами в такой ситуации - вещь довольно обременительная, потому что такая армия и голыми руками много проблем может доставить, а ведь у нее еще могут найтись союзники-доброжелатели со стороны, оружие подвезти в любой момент.
Эту ситацию блестяще описал kosarex: «Вон, Наполеон пришел в Россию и везде побеждал. Победил под Смоленском, победил под Бородино, занял Москву. В итоге непобежденный Наполеон стал из Москвы драпать. Говорят, перед дёром и после во время бегства он говорил… - диалог, с победителем нужен диалог. Кутузов ему просто отвечал - ты в Москве сидишь, ты победитель, сиди дальше, с тобой, красавец, мне говорить не о чем».
Разумеется, переговоры возможны и в такой ситуации - но не от имени «русских в целом», а от имени конкретных социальных групп, которые смогут вытребовать условия перемирия лично для себя. Например, Галковский уже сегодня может вести переговоры от имени «Утиного Движения», если добьется признания этой группы со стороны власти. Однако раскручивать такую группу в качестве «полномочных представителей всех русских» невозможно. Попытка группы вести диалог с режимом «от имени всех русских» без распространения условий перемирия на всех русских, приведет к отторжению этой группы русскими как «предателей-коллаборационистов». Попытка группы вести диалог с режимом «от имени русской интеллигенции» без распространения условий перемирия на всю русскую интеллигенцию, неизбежно приведет к отторжению этой группы русской интеллигенцией.
Пока русские как субъект политики не сформированы, а верхушка не хочет им в этом поспособствовать, заключив перемирие, возможен диалог только отдельных сплоченных социальных групп из числа русских в своих собственных групповых интересах. «Русские врачи», «русские учителя», «русские шахтеры», «русские футбольные болельщики», «русские утята», «русские жители энского муниципалитета», «русские здоровые, интеллектуальные и талантливые» и т.п., - вполне могут договариваться о себе, от своего собственного имени, если получат необходимые для себя локальные условия перемирия. При этом тема «русскости» эти групп может даже не подниматься открыто, а подразумеваться по умолчанию (если этого требуют локальные условия перемирия). Таким образом, мы по сути приходим к позиции, которую занимает Сергей Морозов: должны по мере сил объединяться те русские, которые дееспособны в какой-то сфере, и солидарно преследовать свои групповые интересы.
Но что делать русским в целом, в качестве русских? Велосипед изобретать не нужно: есть опыт многих народов (к примеру, болгар, поляков), сотни лет томившихся под игом иноземных завоевателей. Нужно научиться жить исходя из концепции «оккупированного народа». Некоторые соображения на этот счет я изложил в текстах «Кодекс русского в РФ» и «Кодекс русской интеллигенции», «Стратегия выживания и укрепления солидарности в условиях долговременной оккупации».