Регионализм в постапокалиптике («Приграничье» Павла Корнева)
Некоторое время назад я написал статью о регионалистской фантастике. Пришло время немного расширить тему за счет жанра «постапокалиптика». Люди, на мой взгляд, слишком пессимистично относятся к этой эпохе. У нас принято пугать даже Новым Средневековьем. Между тем, это не такая плохая штука, если вспомнить, что в реальном Средневековье были не только феодалы, но и свободные городские коммуны. Настолько свободные, что могли воевать даже с императорами. А в России в ту эпоху было какое-то подобие демократии, в лице Пскова и Новгорода. Надо настраиваться на позитив: если Средневековье, то феодалов - на кол, даешь Ломбардскую Лигу! Для немногих выживших и доживших, постапокалиптика будет интереснейшей эпохой российской истории.
К писателям-фантастам, моделирующим эту эпоху, есть ряд претензий. За исключением Винджа и еще немногих светлых умов, социальная структура постапокалиптики у них представлена какими-то психованными бандами, которые шарятся на развалинах, одичавшими племенами, аграрным феодализмом и т.п. Но понятно, что в реальной жизни все эти банды, племена и феодалы будут уничтожены или подмяты более масштабными сообществами типа городов-государств. Я подробно объяснил эти процессы в тексте «Выживать придется городами». Павел Корнев - уральский писатель-фантаст - в своем творчестве пришел к той же идее и талантливо реализовал ее в цикле «Приграничье».
Некоторый кусок российской территории проваливается в ледяную преисподнюю, где действует магия, где за людьми охотятся упыри, вурдалаки и прочие темные сущности. Похоже на Ставропольский край в тундре. Только кроме «калашниковых» и «макаровых» в разборках используются разные магические и алхимические штучки. Многие погибают, но остальные в итоге создают устойчивый социум и научаются эффективно выживать в «СКФО». Это и есть мир Приграничья.
Люди в нем организованы в сообщества типа средневековых городов-государств, управляемых сложной игрой гильдий, сословий, братств, сект, торговых ассоциаций и военизированных формирований. «Изнутри» показано только одно такое сообщество, которое выросло из обычного городка Средней Полосы. Важно, что это не просто «клубок банд», а сложная жизнеспособная система. Там есть закон и порядок (в разумных пределах), тундряное сельское хозяйство на магической основе, промышленность, научно-технический прогресс (производимый колдунами и алхимиками) и даже собственная культура. Довольно много места автор уделяет финансовой системе этого мира, нюансам денежного обращения. К примеру, серебро там стоит дороже золота, из-за нужды в серебряных пулях и амулетах против нечисти. Детали я описывать не буду - читайте, наслаждайтесь, цикл уже вырос до пяти «серий». Последняя книга («Ледяная цитадель») появилась в продаже с января.
С литературной точки зрения творчество Корнева - это добротный нуар, где автор строго придерживается голливудского принципа «голый на скале». Каждую минуту повествования герой жестко замотивирован, отчаянно борется за свою жизнь. В итоге скучное по своей «материи» повествование о суровых буднях полностью вовлекает читателя. Герой Корнева совершенно антигламурен, почти весь «фильм» ходит в засаленной фуфайке, валенках, с тесаком и берданкой. Событийный ряд примитивен: «Выпил. Закусил. Замочил». Как говорится, ни уму, ни сердцу. Скукотища. Тупой казарменный юмор. Читать не о чем. И тем не менее - не оторвешься. «Правда жизни».
Чтобы дать общее представление о корневском нуаре, в завершение - пара типичных цитат, обрисовывающих суровые будни этого мира:
«Выгадав нужный момент, Олежа немного подался в сторону, и парнишка ловко загнал одну из длинных спиц в плечо мертвеца. Да так лихо, что серебристый стержень легко прошил тело насквозь и, словно игла в масло, глубоко ушел в бетон. Не останавливаясь на достигнутом, гимназист ударом киянки прибил к стене второе плечо, потом занялся ногами, и буквально через пару минут труп оказался пришпилен к стене тонкими, но весьма прочными спицами. Мертвец немного просел, но отпустивший его Кузнецов спокойно отошел в сторону, а тело так и осталось висеть, как насаженная на иголку бабочка.
И тут меня осенило: парнишка - это же тот самый некромант, который прошлым летом пытался управлять мертвым контрабандистом! Блин, надо подальше отойти, а то как бы опять чего совершенно незапланированного, типа вышедшего из-под контроля зомби, не приключилось.
- Думаете, купятся? - кинула в рот подушечку жевательной резинки совершенно спокойная Вера, на которую приготовления к темной волшбе не произвели ни малейшего впечатления. Будто каждый день да через день на таких действах присутствовать приходится.
- Видно будет, - проявил осторожность Григорий. - Рано пока судить…
- Судить, может, и рано, а спецпатроны выдать в самый раз будет, - заявила девушка и передернула затвор снайперской винтовки - все той же Arctic Warfare Super Magnum».
«- Забудь, - прохрипел я и сунул в карман фуфайки показавшийся донельзя довольным клинок. Понимаю, что шиза, но вот есть такое впечатление и все тут. Будто не сталь холодная в руке лежит, а живое существо. Ладно, потом разберемся, а пока надо варежки надевать - пальцы уже почти ничего не чувствуют. - Дай хлебнуть, горло дерет, сил нет.
- Карман прорежешь, - предупредил меня протянувший минералку Напалм, и тут разлетевшаяся вдребезги бутылка осколками стекла брызнула ему в лицо.
Упавший на колени пиромант, зажав ладонями глаза, скорчился от боли, и я толчком в плечо повалил его на пол. Висевший на цепочке алхимический амулет враз потяжелел, и царивший в фойе сумрак налился серостью, а отделившая меня от мира защитная пелена начала скрадывать хлопки загремевших в помещении выстрелов. Яркие росчерки пуль на миг гасли, попадая в защитное поле «Архангела», и тут же рассерженными светлячками уносились прочь.
Приседая, Ветрицкий вскинул автомат и развернулся к раскуроченному входу, но метнувшийся в сторону от двери человек оказался к этому готов и успел выстрелить первым. Коля как подкошенный рухнул на пол. Вера почти наугад пальнула по стремительно качавшейся из стороны в сторону фигуре и тоже свалилась, зажав руками простреленную ногу.
Да что ж такое творится?
Прикрывая собой катавшегося по снегу пироманта, я выхватил «Гюрзу» и открыл огонь по почти неразличимому в темноте человеку. Серая пелена искривленного «Архангелом» пространства не позволяла ничего толком разглядеть, и ориентироваться приходилось лишь на вспышки ответных выстрелов. Интересно, у кого из нас раньше патроны закончатся?»
«Вскочившая на ноги одержимая, оставляя за собой кровавый след, бросилась к последнему оставшемуся в живых подручному Генералова, и тот решил действовать наверняка. Подпустив девушку поближе, парень выстрелил почти в упор. Алину крутнуло, угодивший ей в левый бок чародейский заряд раздробил ребра и в клочья разнес легкое, но все же сектант немного просчитался: уже падавшая на снег девушка выбросила вперед руку, и острие клинка полоснуло его по лицу.
Второй разряд чародейского жезла снес упавшей на дорогу девушке голову и навсегда успокоил одержимую. И только попавшая во власть каких-то потусторонних сил рука продолжала дергаться, пытаясь дотянуться клинком до зажавшего рассеченное лицо парня. Тот, не отрывая ладони от глубоко порезанной щеки, обессиленно осел в снег и начал отползать от слишком уж беспокойного трупа девушки.
И чего суетится? Не жилец ведь…
Подойдя сзади, я выстрелил ему в затылок - на войне как на войне, - и сбегал за оброненной Генераловым саперной лопаткой. Вернулся к продолжавшему дергаться трупу Алины, наступил ботинком на сжимавшую рукоять ножа кисть и в три удара перерубил тонкое запястье. Потом с трудом разжал холодные и твердые, словно камень, пальцы и не без колебания вынул из них нож…
И не почувствовал абсолютно ничего. Ни холода, ни заточенной в клинок злобы. Будто простую железку в руках держу, а не всеми демонами Стужи проклятую вещь. Неужели напился кровушки и заснул? С него станется».
К писателям-фантастам, моделирующим эту эпоху, есть ряд претензий. За исключением Винджа и еще немногих светлых умов, социальная структура постапокалиптики у них представлена какими-то психованными бандами, которые шарятся на развалинах, одичавшими племенами, аграрным феодализмом и т.п. Но понятно, что в реальной жизни все эти банды, племена и феодалы будут уничтожены или подмяты более масштабными сообществами типа городов-государств. Я подробно объяснил эти процессы в тексте «Выживать придется городами». Павел Корнев - уральский писатель-фантаст - в своем творчестве пришел к той же идее и талантливо реализовал ее в цикле «Приграничье».
Некоторый кусок российской территории проваливается в ледяную преисподнюю, где действует магия, где за людьми охотятся упыри, вурдалаки и прочие темные сущности. Похоже на Ставропольский край в тундре. Только кроме «калашниковых» и «макаровых» в разборках используются разные магические и алхимические штучки. Многие погибают, но остальные в итоге создают устойчивый социум и научаются эффективно выживать в «СКФО». Это и есть мир Приграничья.
Люди в нем организованы в сообщества типа средневековых городов-государств, управляемых сложной игрой гильдий, сословий, братств, сект, торговых ассоциаций и военизированных формирований. «Изнутри» показано только одно такое сообщество, которое выросло из обычного городка Средней Полосы. Важно, что это не просто «клубок банд», а сложная жизнеспособная система. Там есть закон и порядок (в разумных пределах), тундряное сельское хозяйство на магической основе, промышленность, научно-технический прогресс (производимый колдунами и алхимиками) и даже собственная культура. Довольно много места автор уделяет финансовой системе этого мира, нюансам денежного обращения. К примеру, серебро там стоит дороже золота, из-за нужды в серебряных пулях и амулетах против нечисти. Детали я описывать не буду - читайте, наслаждайтесь, цикл уже вырос до пяти «серий». Последняя книга («Ледяная цитадель») появилась в продаже с января.
С литературной точки зрения творчество Корнева - это добротный нуар, где автор строго придерживается голливудского принципа «голый на скале». Каждую минуту повествования герой жестко замотивирован, отчаянно борется за свою жизнь. В итоге скучное по своей «материи» повествование о суровых буднях полностью вовлекает читателя. Герой Корнева совершенно антигламурен, почти весь «фильм» ходит в засаленной фуфайке, валенках, с тесаком и берданкой. Событийный ряд примитивен: «Выпил. Закусил. Замочил». Как говорится, ни уму, ни сердцу. Скукотища. Тупой казарменный юмор. Читать не о чем. И тем не менее - не оторвешься. «Правда жизни».
Чтобы дать общее представление о корневском нуаре, в завершение - пара типичных цитат, обрисовывающих суровые будни этого мира:
«Выгадав нужный момент, Олежа немного подался в сторону, и парнишка ловко загнал одну из длинных спиц в плечо мертвеца. Да так лихо, что серебристый стержень легко прошил тело насквозь и, словно игла в масло, глубоко ушел в бетон. Не останавливаясь на достигнутом, гимназист ударом киянки прибил к стене второе плечо, потом занялся ногами, и буквально через пару минут труп оказался пришпилен к стене тонкими, но весьма прочными спицами. Мертвец немного просел, но отпустивший его Кузнецов спокойно отошел в сторону, а тело так и осталось висеть, как насаженная на иголку бабочка.
И тут меня осенило: парнишка - это же тот самый некромант, который прошлым летом пытался управлять мертвым контрабандистом! Блин, надо подальше отойти, а то как бы опять чего совершенно незапланированного, типа вышедшего из-под контроля зомби, не приключилось.
- Думаете, купятся? - кинула в рот подушечку жевательной резинки совершенно спокойная Вера, на которую приготовления к темной волшбе не произвели ни малейшего впечатления. Будто каждый день да через день на таких действах присутствовать приходится.
- Видно будет, - проявил осторожность Григорий. - Рано пока судить…
- Судить, может, и рано, а спецпатроны выдать в самый раз будет, - заявила девушка и передернула затвор снайперской винтовки - все той же Arctic Warfare Super Magnum».
«- Забудь, - прохрипел я и сунул в карман фуфайки показавшийся донельзя довольным клинок. Понимаю, что шиза, но вот есть такое впечатление и все тут. Будто не сталь холодная в руке лежит, а живое существо. Ладно, потом разберемся, а пока надо варежки надевать - пальцы уже почти ничего не чувствуют. - Дай хлебнуть, горло дерет, сил нет.
- Карман прорежешь, - предупредил меня протянувший минералку Напалм, и тут разлетевшаяся вдребезги бутылка осколками стекла брызнула ему в лицо.
Упавший на колени пиромант, зажав ладонями глаза, скорчился от боли, и я толчком в плечо повалил его на пол. Висевший на цепочке алхимический амулет враз потяжелел, и царивший в фойе сумрак налился серостью, а отделившая меня от мира защитная пелена начала скрадывать хлопки загремевших в помещении выстрелов. Яркие росчерки пуль на миг гасли, попадая в защитное поле «Архангела», и тут же рассерженными светлячками уносились прочь.
Приседая, Ветрицкий вскинул автомат и развернулся к раскуроченному входу, но метнувшийся в сторону от двери человек оказался к этому готов и успел выстрелить первым. Коля как подкошенный рухнул на пол. Вера почти наугад пальнула по стремительно качавшейся из стороны в сторону фигуре и тоже свалилась, зажав руками простреленную ногу.
Да что ж такое творится?
Прикрывая собой катавшегося по снегу пироманта, я выхватил «Гюрзу» и открыл огонь по почти неразличимому в темноте человеку. Серая пелена искривленного «Архангелом» пространства не позволяла ничего толком разглядеть, и ориентироваться приходилось лишь на вспышки ответных выстрелов. Интересно, у кого из нас раньше патроны закончатся?»
«Вскочившая на ноги одержимая, оставляя за собой кровавый след, бросилась к последнему оставшемуся в живых подручному Генералова, и тот решил действовать наверняка. Подпустив девушку поближе, парень выстрелил почти в упор. Алину крутнуло, угодивший ей в левый бок чародейский заряд раздробил ребра и в клочья разнес легкое, но все же сектант немного просчитался: уже падавшая на снег девушка выбросила вперед руку, и острие клинка полоснуло его по лицу.
Второй разряд чародейского жезла снес упавшей на дорогу девушке голову и навсегда успокоил одержимую. И только попавшая во власть каких-то потусторонних сил рука продолжала дергаться, пытаясь дотянуться клинком до зажавшего рассеченное лицо парня. Тот, не отрывая ладони от глубоко порезанной щеки, обессиленно осел в снег и начал отползать от слишком уж беспокойного трупа девушки.
И чего суетится? Не жилец ведь…
Подойдя сзади, я выстрелил ему в затылок - на войне как на войне, - и сбегал за оброненной Генераловым саперной лопаткой. Вернулся к продолжавшему дергаться трупу Алины, наступил ботинком на сжимавшую рукоять ножа кисть и в три удара перерубил тонкое запястье. Потом с трудом разжал холодные и твердые, словно камень, пальцы и не без колебания вынул из них нож…
И не почувствовал абсолютно ничего. Ни холода, ни заточенной в клинок злобы. Будто простую железку в руках держу, а не всеми демонами Стужи проклятую вещь. Неужели напился кровушки и заснул? С него станется».