Баллада о ружье
Началось все с зонтика. Он был слишком длинным и слишком нахально-ярким. И сразу становилось ясно - вверх таких не берут. А петь уж и тем более не станут. Форматом не вышел.
Однако расставаться с ним не хотели. Обнимали, прижимали к груди и утверждали, что он дорог как память.
Не помогло. За него хотели мзду. Да такую, что озвученная сумма повергла в ступор даже сам зонтик - он и не подозревал, что может стоить таких денег. В этот момент зонтик смутно догадался, что всю жизнь его обманывали и оскорбляли. Оскорбление носило ярко выраженные черты конкретного ценника в конкретные 7 евро.
Было принято суровое решение - оставить! Зонтик орошили скупыми слезами прощания и передали в надежные чужие руки.
И тут мальчик поднял ствол...
Ствол скользнул вверх медленно и завораживающе плавно. По стали длинного дула лениво растекся тускло-матовый блик, задержался на мгновение на гравировке спускового механизма и метнулся на темно-коричневое, почти красное дерево покрытого лаком приклада. Качнулся и замер неяркой, беззвучно звенящей звездочкой.
Ружье было невероятно красиво. Красиво той непостижимо-парадоксальной, смертельно-опасной красотой, какой бывает красиво только оружие.
Его нестерпимо хотелось взять в руки и немедленно поймать кого-нибудь на на мушку. Оружие - штука провокационная. Даже если оно игрушечное.
Ружье тоже было неформат.
Однако пропихнуть его в самолет мы пытались до самого конца. Полиция категорично заявила: "Охи!" Оно и понятно, запрещено. Длинный, выглядит как настоящий. Ствол на борту. Кто станет разбираться, игрушка или нет. Найдется кто-нибудь нервный, с богатой фантазией, кто истерически поднимет бурю в стакане. Проблем не оберешься.
Был еще шанс протащить ствол через экипаж, но при первом же столкновении с пилотами этот шанс был трезво признан недееспособным. Экипаж "Аэрофлота" стоял с такими каменными рожами, что хотелось им сказать: "Ребята, расслабьтесь. Вы с ребенком разговариваете".
Мальчишка улетал со слезами на глазах. Но не плакал, старательно держался. Потому что настоящий мужчина. Хоть и маленький.
- Юр, не расстраивайся. Твое ружье к тебе вернется. Я найду способ. А пока оно побудет у меня. Я его никому не отдам. Договорились?
Он кивал, стиснув зубы. Мама, стоя рядом, украдкой вытирала слезы. Папа был слегка раздражен всей этой ситуацией и говорил, словно рубя с плеча:
- У вас есть дети? Забирайте ружье себе!
Пока что ружье у меня. Отдавать его я никому не собираюсь, - у него уже есть хозяин. И я совершенно точно знаю, что хозяин о своем ружье не забыл.
А еще я знаю, что в детстве у детей должны происходить чудеса. Как это чудо творится, ребенка интересовать не должно. Рукотворное чудо - это уже забота взрослых.
UPD. Ружье хозяину доставлено.
Однако расставаться с ним не хотели. Обнимали, прижимали к груди и утверждали, что он дорог как память.
Не помогло. За него хотели мзду. Да такую, что озвученная сумма повергла в ступор даже сам зонтик - он и не подозревал, что может стоить таких денег. В этот момент зонтик смутно догадался, что всю жизнь его обманывали и оскорбляли. Оскорбление носило ярко выраженные черты конкретного ценника в конкретные 7 евро.
Было принято суровое решение - оставить! Зонтик орошили скупыми слезами прощания и передали в надежные чужие руки.
И тут мальчик поднял ствол...
Ствол скользнул вверх медленно и завораживающе плавно. По стали длинного дула лениво растекся тускло-матовый блик, задержался на мгновение на гравировке спускового механизма и метнулся на темно-коричневое, почти красное дерево покрытого лаком приклада. Качнулся и замер неяркой, беззвучно звенящей звездочкой.
Ружье было невероятно красиво. Красиво той непостижимо-парадоксальной, смертельно-опасной красотой, какой бывает красиво только оружие.
Его нестерпимо хотелось взять в руки и немедленно поймать кого-нибудь на на мушку. Оружие - штука провокационная. Даже если оно игрушечное.
Ружье тоже было неформат.
Однако пропихнуть его в самолет мы пытались до самого конца. Полиция категорично заявила: "Охи!" Оно и понятно, запрещено. Длинный, выглядит как настоящий. Ствол на борту. Кто станет разбираться, игрушка или нет. Найдется кто-нибудь нервный, с богатой фантазией, кто истерически поднимет бурю в стакане. Проблем не оберешься.
Был еще шанс протащить ствол через экипаж, но при первом же столкновении с пилотами этот шанс был трезво признан недееспособным. Экипаж "Аэрофлота" стоял с такими каменными рожами, что хотелось им сказать: "Ребята, расслабьтесь. Вы с ребенком разговариваете".
Мальчишка улетал со слезами на глазах. Но не плакал, старательно держался. Потому что настоящий мужчина. Хоть и маленький.
- Юр, не расстраивайся. Твое ружье к тебе вернется. Я найду способ. А пока оно побудет у меня. Я его никому не отдам. Договорились?
Он кивал, стиснув зубы. Мама, стоя рядом, украдкой вытирала слезы. Папа был слегка раздражен всей этой ситуацией и говорил, словно рубя с плеча:
- У вас есть дети? Забирайте ружье себе!
Пока что ружье у меня. Отдавать его я никому не собираюсь, - у него уже есть хозяин. И я совершенно точно знаю, что хозяин о своем ружье не забыл.
А еще я знаю, что в детстве у детей должны происходить чудеса. Как это чудо творится, ребенка интересовать не должно. Рукотворное чудо - это уже забота взрослых.
UPD. Ружье хозяину доставлено.