Дядя Андрей
Сегодня вечером сканировал фотографии папиной семьи для очень дальнего родственника, которого случайно обнаружил на просторах интернета. Он старообрядческий священник, австрийского, белокриницкого согласия. Из одного пожелтелого конверта случайно выпала эта карточка. Я сразу узнал ее, хотя не видел очень много лет. Это мой тезка, дядя Андрей. Кажется, это двоюродный, но может быть, и родной брат бабушки. Тот случай, когда фотография обманчива: бесхитростная курортная съемка не оставляет даже намека на драматизм жизненной истории.
Вот, пожалуй, фотография получше. Группа советских отдыхающих на Черном Море. Никто не бросается в глаза? Человек в пиджаке в композиционном центре?
Так вот, дядя Андрей. был как и все бабушкины родственники, родом из Богородска Московской губернии. Теперь это город Ногинск. И опять же, как и все бабушкины родственники, он был крещен в старую, истинную веру. Но здесь его пути с родственниками расходятся. Бабушка моя была не очень религиозной, хотя и прожила большую часть детства и юности в семье дьякона; ее мама, моя прабабушка, была строгих правил и очень набожная, но хранила свою набожность при себе перед лицом начавшихся гонений на веру. Дядя Андрей же. наоборот, чем сильнее становилась советская власть, тем глубже он погружался в веру. В конечном итоге он организовал на квартире, где он жил с семьей и двумя сыновьями, что то вроде молельного кружка. Это был уже конец 20ых, разгар коллективизации и гонений на православие. Дядю Андрея арестовали, он отсидел сколько-то, но немного. Вышел и продолжил в том же духе - строгая вера и молитвенное общение. Чему чему, а к гонениям староверам не привыкать.
Но наступали совершенно другие времена. И кому как не старообрядцам, со всеми бесчисленными праотцами погибшими в Петровских гарях было не чувствовать острее других их приближение. Летом 1936 года дядя Андрей устроил свои дела, какие у него были на тот момент в Богородске, заставил свою жену и детей написать письмо с отречением от родства с ним, собрал нехитрые пожитки и ушел по своей воле на Колыму. Логика была простая - оттуда не сошлют и не посадят. К осени он устроился работать вольнонаемным рабочим в тресте Сусуманзолото.
Насколько мне известно, он не переписывался и не поддерживал связь ни с кем из родственников. Никто не знал конечной цели его маршрута - да и сам он, покидая Богородск, вероятно не знал ее. Он исчез, растворился, стал мифом. В 1951ом году кто то из маминых племянников случайно узнал его на улице Ногинска и окликнул. Выяснилось, что дядя Андрей взял первый отпуск за многие годы и поехал на юга поправлять здоровье. У него по видимому было с собой кое какое золотишко, спрятанное в пояс, но по дороге пояс украли. У него были конечно бумажные рубли, но в поясе были настоящие сбережения, и, возможно. надежда на другую жизнь. Он показался моим родственникам нелюдимым и в чем то надломленным. Золото. которое он копил 15 лет, исчезло глупейшим образом. Сталин, его заклятый враг, все не умирал. Сыновья его выросли чужими ему людьми. Впрочем, его вера была с ним, и возможно, сильнее, чем прежде.
Дядя Андрей провел в Ногинске и в Реутове (где жила моя бабушка и папа, которому было 17) несколько недель. Среди прочего выяснилось, что сын дяди Андрея в войну перегонял по самолеты по АлСибу, и многократно садился в аэропорту Берелех (Сусуман). Более того, общежитие летчиков стояло в некотором отдалении от аэропорта, и добираться туда надо было по той же дороге, по которой каждый день дядя Андрей ходил на прииск. за годы войны сын несколько раз был от отца в считанных метрах и они не встретились. Бывает, я думаю об этой истории в контексте того, что люди часто ходят по одной тропинке в жизни и не встречают друг друга. Еще я часто думаю о том, что случилось бы если бы они встретились? Что бы они нашли сказать друг другу? Отец, бросивший сына ради любви к нему и к Богу, и сын, толком не знавший отца?
Дядя Андрей не оставил никаких записок о своей жизни на Колыме. Через пару недель жизнь в Ногинске стала тяготить его. К тому же, это был 1951ый год, гонения на безродных космополитов и врачей-убийц. Дядя Андрей уехал обратно на Колыму, чтобы больше не вернуться. Кто то пытался найти его после смерти Сталина, писал письма, но в Сусумане его не было, нового адреса он не оставил. Он снова растворился, теперь уже навсегда.
Остались эти три фотографии и воспоминания отца об единственной встречи с ним. Знаю, что он произвел на отца сильнейшее впечатление. Человека, который пожертвовал всем ради своего кредо и собой ради своей семьи.
Прабабушка, Марфа Деевна и справа от нее юная бабушка, Мария Алексеевна.
Марфа Деевна, Ногинск (Богородск), 1930ые годы
Старый бабушкин адрес - Рогожское кладбище, квартира дьякона Хрусталева. Кто был в Рогожской слободе - это как заходишь домик справа, еще не доходя до колокольни.
Автор предыдущей открытки на этой фотографии, только не знаю кто именно. Это родственник со стороны дядя, дьякона Хрусталева. От него осталось много открыток времен 1ой мировой, его послали не на фронт, а в обратную сторону, в какую то русскую миссию в Японию. Есть открытки с видами Токио и Киото...
Бабушка седьмая справа во втором ряду. Воскресная школа Рогожского прихода, кажется.
Одна из книжек Марфы Деевны.