Кошмар на моей улице
Специально для nnatalia257 я обещал опубликовать "что-то особенного". Через несколько дней исполнится ровно 7 лет, как я неожиданно для себя написал рассказ "Как я гладил рубашку", который стал первой главой документальной и почти правдивой неоконченной повести "Кошмар на моей улице". Рассказ достаточно удачный. Тогда я ещё не был блохером, но подсознание уже активно к этому готовилось. Ведь все рассказы "Кошмара" - это фактически блохозаметки. И так, внимание, рассказ!
РАССКАЗ ПЕРВЫЙ
КАК Я ГЛАДИЛ РУБАШКУ
- Знаю, есть такой, - отвечал рукосуй. -
вот идите прямо через болото, как раз тут.
Бросились они разом в болото, и больше
половины их тут потопло. «Многие за землю
свою поревновали», - говорит летописец.
М. Е. Салтыков-Щедрин
«История одного города»
Перед тем, как отправить свою супругу с детьми на море, я просил ее только об одной услуге - погладь мне рубашки и тенниски. Я способен совершить всю домашнюю работу: могу приготовить обед из трех блюд и кучи закусок (она согласна с тем фактом, что у меня всегда вкуснее), умею постирать и повесить белье, уборка тоже мое ремесло, хотя я его ненавижу. Гладить не умею, в чем признаюсь открыто, хотя и с некоторым смущением.
Не следует забывать о том, что мы живем уже в XXI веке, а я человек не глупый, достаточно образованный (очень хорошо представляю себе внутреннее устройство утюга), но самое главное - я тысячу раз видел как это делается! Особенно мне нравиться наблюдать за тем, как раскаленная машина плавно обходит пластиковые пуговицы, не отличающиеся термостойкостью, совершенно их не повреждая, при этом скомканные причудливым образом ткани сорочки разглаживаются до состояния идеальной поверхности.
«Элементарно, Уотсон!», - сказал я сам себе, и приступил к первому этапу фантастического действа. Я хотел сам себе показать (и доказать), что я знаю, как это делается! Старое покрывало, с не менее старой простынкой, служит подстилкой для той вещи, которую я хочу погладить. Обычно все это хранится под тумбочкой, на которой стоит телевизор. Я бы не знал этого, если бы благоверная всегда исполняла свои обязанности домохозяйки в перерывах между так называемыми «семейными сценами». А говорят еще, что не всегда мужьям полезно заниматься домашним хозяйством! Вероятно, слухи эти распускают радикальные антифеминистичекие организации исламского толка, боевики которых согласны пойти на смерть, а еще лучше послать туда очередную нелюбимую жену.
Я вытащил из-под тумбочки серо-голубую дерюжку, на которой попытался разгладить грязно-белую простынь середины прошлого века. Через десять минут я понял три вещи: вначале нужно разгладить саму дерюжку, иначе простынка без кома не ляжет; простынка не представляет никакого антикварного интереса; попытка погладить какую бы то ни было вещь - самая тяжелая работа из тех, которая возможна в наших бытовых условиях. Мне все таки удалось разгладить подстилку, я взял не самую дорогую из своих парадных рубашек и попытался ее разгладить утюгом. Странно… Я ведь сотню раз видел, как это делается, но все помятости были на месте и не желали выпрямляться!
«О-о!» - подумал я, - «Нужно побрызгать водой!»
Очень хорошо, что у нас дома самый простецкий утюг, без функций ошпаривания и всяких других опасных для здоровья наворотов, а брызгать водой можно с помощью специальной пластиковой брызгалки со специальным рычажком. Я не знаю как эта штука точно называется, выяснилось также, что я понятия не имею где в нашем доме она находиться. Потратив некоторое время на безрезультатные поиски, и решив, что звонить жене по таким пустякам глупо, я решил воспользоваться методом своей матушки. Кто-то же гладил мне рубашки, блин, еще до того, как я женился…
Нужно набрать в рот воды, потом выплюнуть ее мелким туманным дождиком, потом можно гладить со спокойной душой. Дождик с первого раза не получился - мокрое пятно расползлось по рубашке, вторая попытка была еще хуже, а про третью я умолчу. Если я не научился плеваться в детстве, то учиться уже поздно.
«Нужно сушить все это утюгом!» - промелькнула здравая мысль на грани сознания, еще до того, как это самое сознание попыталось удариться в панику. Я стал разглаживать утюгом причудливые складки чистой хлопковой материи, но тут ужасное подозрение осенило мой взбудораженный разум. Я потрогал мокрое пятно, по которому только что водил машиной пыток - оно было абсолютно холодным, потом смело приложил пальцы к никелированной поверхности адского аппарата (та же комнатная температура), а затем обратил внимание на тот прискорбный факт, что вилку утюга я забыл воткнуть в розетку. Если бы провода были оголенными, и на том конце провода напряжение было за тысячу вольт, на этом бы мои мучения навсегда и закончились, но судьбе было угодно их продолжить (или может быть начать?).
- Ну, наконец-то! - сказал я сам себе, сконцентрировав внимание на желтой лампочке у основания ручки утюга. Наученный горьким опытом, я решил вначале приложить ладонь к стальной глади бытового прибора. Дикий крик, который вырвался из моего горла, сообщил мне о том, что утюг уже готов к употреблению, а свою правую руку я ухитрился обжечь. При этом левая рука, которая его держала на весу, (в следствии неожиданного испуга), случайно уронила агрегат на большой палец моей правой ноги, от чего я впал во временное беспамятство. Все то время, пока я пытался прийти в себя, а кроме этого изучал телесные повреждения, утюг спокойно лежал на моей не самой модной рубашке. Не удивительно, что перламутровые пуговицы расплавились, ткань (в том самом месте) изменила цвет, то есть обуглилась, а подстилка стала нелепо дымиться, словно собираясь устроить пожар.
«Все правильно», - сообразил я, - «Рубашки - это не актуально, лето на дворе. Нужно погладить тенниску».
С тенниской получилось лучше (опыт и труд все перетрут!), и я практически не пострадал, несколько пострадала та вещь, которую я гладил. Когда все тенниски закончились, а было это около полуночи, я решил, что вполне могу походить пару недель в футболках, которые гладить совершенно не обязательно. Вот такая поучительная история.
РАССКАЗ ПЕРВЫЙ
КАК Я ГЛАДИЛ РУБАШКУ
- Знаю, есть такой, - отвечал рукосуй. -
вот идите прямо через болото, как раз тут.
Бросились они разом в болото, и больше
половины их тут потопло. «Многие за землю
свою поревновали», - говорит летописец.
М. Е. Салтыков-Щедрин
«История одного города»
Перед тем, как отправить свою супругу с детьми на море, я просил ее только об одной услуге - погладь мне рубашки и тенниски. Я способен совершить всю домашнюю работу: могу приготовить обед из трех блюд и кучи закусок (она согласна с тем фактом, что у меня всегда вкуснее), умею постирать и повесить белье, уборка тоже мое ремесло, хотя я его ненавижу. Гладить не умею, в чем признаюсь открыто, хотя и с некоторым смущением.
Не следует забывать о том, что мы живем уже в XXI веке, а я человек не глупый, достаточно образованный (очень хорошо представляю себе внутреннее устройство утюга), но самое главное - я тысячу раз видел как это делается! Особенно мне нравиться наблюдать за тем, как раскаленная машина плавно обходит пластиковые пуговицы, не отличающиеся термостойкостью, совершенно их не повреждая, при этом скомканные причудливым образом ткани сорочки разглаживаются до состояния идеальной поверхности.
«Элементарно, Уотсон!», - сказал я сам себе, и приступил к первому этапу фантастического действа. Я хотел сам себе показать (и доказать), что я знаю, как это делается! Старое покрывало, с не менее старой простынкой, служит подстилкой для той вещи, которую я хочу погладить. Обычно все это хранится под тумбочкой, на которой стоит телевизор. Я бы не знал этого, если бы благоверная всегда исполняла свои обязанности домохозяйки в перерывах между так называемыми «семейными сценами». А говорят еще, что не всегда мужьям полезно заниматься домашним хозяйством! Вероятно, слухи эти распускают радикальные антифеминистичекие организации исламского толка, боевики которых согласны пойти на смерть, а еще лучше послать туда очередную нелюбимую жену.
Я вытащил из-под тумбочки серо-голубую дерюжку, на которой попытался разгладить грязно-белую простынь середины прошлого века. Через десять минут я понял три вещи: вначале нужно разгладить саму дерюжку, иначе простынка без кома не ляжет; простынка не представляет никакого антикварного интереса; попытка погладить какую бы то ни было вещь - самая тяжелая работа из тех, которая возможна в наших бытовых условиях. Мне все таки удалось разгладить подстилку, я взял не самую дорогую из своих парадных рубашек и попытался ее разгладить утюгом. Странно… Я ведь сотню раз видел, как это делается, но все помятости были на месте и не желали выпрямляться!
«О-о!» - подумал я, - «Нужно побрызгать водой!»
Очень хорошо, что у нас дома самый простецкий утюг, без функций ошпаривания и всяких других опасных для здоровья наворотов, а брызгать водой можно с помощью специальной пластиковой брызгалки со специальным рычажком. Я не знаю как эта штука точно называется, выяснилось также, что я понятия не имею где в нашем доме она находиться. Потратив некоторое время на безрезультатные поиски, и решив, что звонить жене по таким пустякам глупо, я решил воспользоваться методом своей матушки. Кто-то же гладил мне рубашки, блин, еще до того, как я женился…
Нужно набрать в рот воды, потом выплюнуть ее мелким туманным дождиком, потом можно гладить со спокойной душой. Дождик с первого раза не получился - мокрое пятно расползлось по рубашке, вторая попытка была еще хуже, а про третью я умолчу. Если я не научился плеваться в детстве, то учиться уже поздно.
«Нужно сушить все это утюгом!» - промелькнула здравая мысль на грани сознания, еще до того, как это самое сознание попыталось удариться в панику. Я стал разглаживать утюгом причудливые складки чистой хлопковой материи, но тут ужасное подозрение осенило мой взбудораженный разум. Я потрогал мокрое пятно, по которому только что водил машиной пыток - оно было абсолютно холодным, потом смело приложил пальцы к никелированной поверхности адского аппарата (та же комнатная температура), а затем обратил внимание на тот прискорбный факт, что вилку утюга я забыл воткнуть в розетку. Если бы провода были оголенными, и на том конце провода напряжение было за тысячу вольт, на этом бы мои мучения навсегда и закончились, но судьбе было угодно их продолжить (или может быть начать?).
- Ну, наконец-то! - сказал я сам себе, сконцентрировав внимание на желтой лампочке у основания ручки утюга. Наученный горьким опытом, я решил вначале приложить ладонь к стальной глади бытового прибора. Дикий крик, который вырвался из моего горла, сообщил мне о том, что утюг уже готов к употреблению, а свою правую руку я ухитрился обжечь. При этом левая рука, которая его держала на весу, (в следствии неожиданного испуга), случайно уронила агрегат на большой палец моей правой ноги, от чего я впал во временное беспамятство. Все то время, пока я пытался прийти в себя, а кроме этого изучал телесные повреждения, утюг спокойно лежал на моей не самой модной рубашке. Не удивительно, что перламутровые пуговицы расплавились, ткань (в том самом месте) изменила цвет, то есть обуглилась, а подстилка стала нелепо дымиться, словно собираясь устроить пожар.
«Все правильно», - сообразил я, - «Рубашки - это не актуально, лето на дворе. Нужно погладить тенниску».
С тенниской получилось лучше (опыт и труд все перетрут!), и я практически не пострадал, несколько пострадала та вещь, которую я гладил. Когда все тенниски закончились, а было это около полуночи, я решил, что вполне могу походить пару недель в футболках, которые гладить совершенно не обязательно. Вот такая поучительная история.