Мореходные рассказы. Валька
Содержание
Первого сентября нашу группу на две пары освободили от занятий - единственное послабление после совхозного бытия. А мы прихватили ещё и двадцать минут морпрактики. Василий Васильевич Кирицев, сделав всем короткое внушение, рассказал о растительных канатах.
Уроки закончились, и я с Лёхой Павленко поехал в город. Побродив по магазинам на Советской, в доме торговли «Южный Буг» и в «Музыкальных товарах», купили «теннис-пласт», колки для гитары, проявитель, фиксаж, фотобумагу и ещё что-то по мелочам. Вернулись после ужина. Теннис-пласт - тот же теннис, только ракетки из пластмассы с жёсткими ячейками вместо сетки, а волан - совершенно невесомый мячик из поролона. Играть им можно было прямо в кубрике, не опасаясь что-либо разбить. И рубились мы в него азартно, но не долго. То ли мячик потеряли, то ли ракетки угробили.
В программе «Время» сообщили, что под Новороссийском затонул пассажирский лайнер «Адмирал Нахимов», унеся с собою несколько человеческих жизней. Но мы ещё не осознали и не прочувствовали в тот день всю глубину произошедшей катастрофы.
Остаток вечера печатали фотографии. Я работал с фотоувеличителем, Витька Мазур и Глеб Быстров проявляли, а глянцевал Саня Сирченко. Вновь налетела лихая братва, и разобрала фотки до окончания печати. Ну а мы около часа ночи отправились спать.
Так наша группа снова влились в привычный уклад мореходки.
Палыч показал свои фотки 1979 года с праздника Нептуна и со сменой их экипажа в море, где команда, покинув сухогруз, пересаживалась на другое судно.
А мы пока практиковались в знании флажного семафора и вязали маты.
Кирицев учил теории морпрактики и выживанию в чрезвычайных ситуациях на море. Показывая баночки с законсервированной водой, рассказал, что один моряк чуть не умер от жажды, проведя десять дней на плоту среди опалённого солнцем океана. Имея запас таких баночек, он вскрыл одну и сразу выпил, но тут же выплюнул, поскольку воду совершенно невозможно было пить. Моряк не знал, что вскрыв банку надо ждать, когда выветрится консервант.
Кроме того, Василий Васильевич показал специальные аварийные фонари, срабатывавшие при попадании в морскую воду, рассказывал об устройстве спасательных плотов, о том, что они автоматически надуваются баллончиком с углекислотой, но потом обязательно нужна подкачка, чтобы не пойти ко дну вместе с плотом. Насосы-лягушки входили в комплект аварийного запаса инструмента продуктов и медикаментов, и находились внутри каждого спасательного плота.
Более всего я благодарен Кирицеву за его рассказ о противопростудном массаже Уманской, знание которого в будущем меня не раз выручит. Хотя сам Вась-Вась был ко мне придирчив и несправедлив, и за весь год не поставит ни одной «пятёрки».
Меж учебных будней неожиданно продолжилось случайное знакомство в Садовом.
Обязательность в выполнении обещаний - не самый приятный пунктик моей натуры. А в Садовом я пообещал Вале Зинько встретиться ещё раз. Вот и пошёл к ней в областную больницу. Между нами сразу была недосказанность и некий холодок. Но повода отказаться от общения не находилось, а проклятая обязательность заставляла приходить снова, чтобы перекинуться парой пустых фраз, и согласиться на новую встречу. На десятое сентября Валентина назначила очередное свидание.
Жила она в общаге на Красных Маёвщиков. Нашёл адрес, вызвал на вахту. Оказалось, что в тот день ей исполнилось восемнадцать. Пришлось подняться на третий этаж. В женском обществе поначалу мне было неуютно, но потом свыкся, шутил и рассказывал всякие истории, а после 22 часов проводил девчат по домам. Веселье прекратилось, когда проводили последнюю подругу. Молча проводил Валентину, получив очередное приглашение, на которое явился с Валеркой Шпилейко. Он надеялся увидеть Ларису, ту, что была с Валей в совхозе, но она уехала на выходные в деревню. Проговорили до одиннадцати ночи, и вернулись к себе в «шмоню».
На этом и закончилось наше с Валей знакомство. Позже Валера узнал от Лариски, что её подруга была в ссоре с парнем, а беседами со мной пыталась заполнить пустоту. И в день очередной назначенной встречи они помирились. А я, уже купив несколько гвоздик, с улыбкой и облегчением подарил их первым прохожим девчатам.
Прости, не знаю что сказать
И как письмо своё окончить.
«Люблю», быть может, написать -
С проблемой этой сразу кончить.
Страдаю, сердцем всем любя.
И чувствам этим не уняться:
В порыве их я для тебя
На Эверест готов подняться.
На высочайшую гору взойти,
С вершины крикнуть звонко
О том, чем жив я здесь, в миру:
«Я так люблю тебя, Алёнка!»
продолжение следует...
Первого сентября нашу группу на две пары освободили от занятий - единственное послабление после совхозного бытия. А мы прихватили ещё и двадцать минут морпрактики. Василий Васильевич Кирицев, сделав всем короткое внушение, рассказал о растительных канатах.
Уроки закончились, и я с Лёхой Павленко поехал в город. Побродив по магазинам на Советской, в доме торговли «Южный Буг» и в «Музыкальных товарах», купили «теннис-пласт», колки для гитары, проявитель, фиксаж, фотобумагу и ещё что-то по мелочам. Вернулись после ужина. Теннис-пласт - тот же теннис, только ракетки из пластмассы с жёсткими ячейками вместо сетки, а волан - совершенно невесомый мячик из поролона. Играть им можно было прямо в кубрике, не опасаясь что-либо разбить. И рубились мы в него азартно, но не долго. То ли мячик потеряли, то ли ракетки угробили.
В программе «Время» сообщили, что под Новороссийском затонул пассажирский лайнер «Адмирал Нахимов», унеся с собою несколько человеческих жизней. Но мы ещё не осознали и не прочувствовали в тот день всю глубину произошедшей катастрофы.
Остаток вечера печатали фотографии. Я работал с фотоувеличителем, Витька Мазур и Глеб Быстров проявляли, а глянцевал Саня Сирченко. Вновь налетела лихая братва, и разобрала фотки до окончания печати. Ну а мы около часа ночи отправились спать.
Так наша группа снова влились в привычный уклад мореходки.
Палыч показал свои фотки 1979 года с праздника Нептуна и со сменой их экипажа в море, где команда, покинув сухогруз, пересаживалась на другое судно.
А мы пока практиковались в знании флажного семафора и вязали маты.
Кирицев учил теории морпрактики и выживанию в чрезвычайных ситуациях на море. Показывая баночки с законсервированной водой, рассказал, что один моряк чуть не умер от жажды, проведя десять дней на плоту среди опалённого солнцем океана. Имея запас таких баночек, он вскрыл одну и сразу выпил, но тут же выплюнул, поскольку воду совершенно невозможно было пить. Моряк не знал, что вскрыв банку надо ждать, когда выветрится консервант.
Кроме того, Василий Васильевич показал специальные аварийные фонари, срабатывавшие при попадании в морскую воду, рассказывал об устройстве спасательных плотов, о том, что они автоматически надуваются баллончиком с углекислотой, но потом обязательно нужна подкачка, чтобы не пойти ко дну вместе с плотом. Насосы-лягушки входили в комплект аварийного запаса инструмента продуктов и медикаментов, и находились внутри каждого спасательного плота.
Более всего я благодарен Кирицеву за его рассказ о противопростудном массаже Уманской, знание которого в будущем меня не раз выручит. Хотя сам Вась-Вась был ко мне придирчив и несправедлив, и за весь год не поставит ни одной «пятёрки».
Меж учебных будней неожиданно продолжилось случайное знакомство в Садовом.
Обязательность в выполнении обещаний - не самый приятный пунктик моей натуры. А в Садовом я пообещал Вале Зинько встретиться ещё раз. Вот и пошёл к ней в областную больницу. Между нами сразу была недосказанность и некий холодок. Но повода отказаться от общения не находилось, а проклятая обязательность заставляла приходить снова, чтобы перекинуться парой пустых фраз, и согласиться на новую встречу. На десятое сентября Валентина назначила очередное свидание.
Жила она в общаге на Красных Маёвщиков. Нашёл адрес, вызвал на вахту. Оказалось, что в тот день ей исполнилось восемнадцать. Пришлось подняться на третий этаж. В женском обществе поначалу мне было неуютно, но потом свыкся, шутил и рассказывал всякие истории, а после 22 часов проводил девчат по домам. Веселье прекратилось, когда проводили последнюю подругу. Молча проводил Валентину, получив очередное приглашение, на которое явился с Валеркой Шпилейко. Он надеялся увидеть Ларису, ту, что была с Валей в совхозе, но она уехала на выходные в деревню. Проговорили до одиннадцати ночи, и вернулись к себе в «шмоню».
На этом и закончилось наше с Валей знакомство. Позже Валера узнал от Лариски, что её подруга была в ссоре с парнем, а беседами со мной пыталась заполнить пустоту. И в день очередной назначенной встречи они помирились. А я, уже купив несколько гвоздик, с улыбкой и облегчением подарил их первым прохожим девчатам.
Прости, не знаю что сказать
И как письмо своё окончить.
«Люблю», быть может, написать -
С проблемой этой сразу кончить.
Страдаю, сердцем всем любя.
И чувствам этим не уняться:
В порыве их я для тебя
На Эверест готов подняться.
На высочайшую гору взойти,
С вершины крикнуть звонко
О том, чем жив я здесь, в миру:
«Я так люблю тебя, Алёнка!»
продолжение следует...