Спартак. 15 февраля 2015г. БТ. Иван Васильев - Мария Виноградова - Юрий Баранов - Мария Аллаш.
В этот вечер заметно соскучившийся по роли Иван явил нам настоящего пассионария.
Зрительный зал был наэлектризован и неистовствовал. Не ответить на такую эмоциональную самоотдачу артиста было невозможно. Пассионарность, как утверждал Л.Н. Гумилев, вещь заразительная. По залу пробегали искры цепной реакции, и явственно ощущалось явление резонанса.
Интересно, что зрителей-мужчин на этом спектакле было больше, чем на других балетах, и многие, похоже, пришли добровольно) Всей душой они были там, на сцене, со Спартаком. «¡No pasarán!» - читалось на их лицах - «El pueblo unido, jamas sera vencido, el pueblo unido, jamas sera vencido!». Что это было? Спектакль ли это или какое-то иное действо - не знаю. Но зрелище было захватывающее.
Иван выложился полностью и на едином дыхании исполнил вдохновенную балладу о борьбе. Отчаянный рывок к свободе, сила и великодушие уверенного в своей правде человека, мощь и страстность, значительность жеста, стремительные поддержки, как молнии рассекающие пространство сцены - Иван был великолепен!
Да, в умении эмоционально захватить зрителя Ивану не откажешь.
Вместе с тем, несмотря на явленные Иваном техническую виртуозность и прочувствованное драматическое наполнение роли, все же трудно было удержаться от сравнения этого Спартака с легендарным Спартаком знаменитого однофамильца Ивана - Владимира Васильева.
Помню свои впечатления от увиденной чёрно-белой записи спектакля 1970 года. Что поразило и осталось в памяти - полные боли глаза Спартака, его глубокая человечность, неожиданные в таком герое сомнения и слабость, преодоление этой слабости, осознание невозможности жить, предавая себя, попытка утверждения своей человеческой правды.
Владимир Васильев раскрывал трагедию, в общем-то, обычного человека, заплатившего своей жизнью за осознанный выбор - остаться человеком в нечеловеческих условиях.
В его исполнении, несмотря на всю убедительную мужественность артиста, было что-то «достоевское», в исполнительской манере Ивана - больше патетического, плакатного, его Спартак - скорее, харизматический лидер, вождь, пожалуй, даже революционер - романтик, как Че Гевара. Спартак был, кстати, одним из самых любимых героев Команданте.
Прекрасно передавая героику роли, Иван драматически раскрывает и внутреннюю жизнь своего Спартака: потрясение после гладиаторского боя, когда Спартак понимает, что убил товарища; боль от предательства покинувших его соратников; предчувствие поражения в последней битве с войсками Красса; подлинное чувство и нежность в дуэтах с Фригией.
Его Фригия - свеча на ветру - снедаемая тревогой, страхом, стоя на краю, предчувствуя трагическую развязку, пытается все же сберечь, продлить, удержать исчезающие жизнь и счастье.
Ее монологи и дуэты со Спартаком - щемящие, горькие, пронзительные.
Вообще, было ощущение, что в этом спектакле все артисты предстали в лучшей своей форме и раскрылись полностью.
Антагонисты Спартака и Фригии - безжалостный, развращенный, с полубезумным взглядом Красс (Юрий Баранов) и Эгина (Мария Аллаш) - умело пользующаяся слабостью Красса, его «серый кардинал», сильная и хитрая, любящая роскошь жизнелюбивая вакханка.
Надо сказать, что картины из жизни высшего римского общества были столь красочны, исполнены так натуралистично и убедительно, что даже заставили меня вспомнить «Закат Европы» Шпенглера из давно, казалось, забытого курса культурологии - все эти сцены разложения выглядели просто иллюстрацией к высказыванию Шпенглера о бездушных, с животными инстинктами римлянах, стоящих на границе между эллинской культурой и ничем.
Да, картину полного общественного упадка наши замечательные артисты представили со всей силой своего таланта.
Но, несмотря на все эти безрадостные картины и трагический финал, патетический посыл спектакля был так велик, что после него думалось: а ведь человек, по-прежнему, звучит … ну, как там дальше у Горького… Кроме того, вот и Шпенглер тот же - ведь писал же, что за нашей, русско-сибирской, как он ее называл, культурой - будущее…
Так, может быть, какой-то шанс у нас всё еще есть?
Зрительный зал был наэлектризован и неистовствовал. Не ответить на такую эмоциональную самоотдачу артиста было невозможно. Пассионарность, как утверждал Л.Н. Гумилев, вещь заразительная. По залу пробегали искры цепной реакции, и явственно ощущалось явление резонанса.
Интересно, что зрителей-мужчин на этом спектакле было больше, чем на других балетах, и многие, похоже, пришли добровольно) Всей душой они были там, на сцене, со Спартаком. «¡No pasarán!» - читалось на их лицах - «El pueblo unido, jamas sera vencido, el pueblo unido, jamas sera vencido!». Что это было? Спектакль ли это или какое-то иное действо - не знаю. Но зрелище было захватывающее.
Иван выложился полностью и на едином дыхании исполнил вдохновенную балладу о борьбе. Отчаянный рывок к свободе, сила и великодушие уверенного в своей правде человека, мощь и страстность, значительность жеста, стремительные поддержки, как молнии рассекающие пространство сцены - Иван был великолепен!
Да, в умении эмоционально захватить зрителя Ивану не откажешь.
Вместе с тем, несмотря на явленные Иваном техническую виртуозность и прочувствованное драматическое наполнение роли, все же трудно было удержаться от сравнения этого Спартака с легендарным Спартаком знаменитого однофамильца Ивана - Владимира Васильева.
Помню свои впечатления от увиденной чёрно-белой записи спектакля 1970 года. Что поразило и осталось в памяти - полные боли глаза Спартака, его глубокая человечность, неожиданные в таком герое сомнения и слабость, преодоление этой слабости, осознание невозможности жить, предавая себя, попытка утверждения своей человеческой правды.
Владимир Васильев раскрывал трагедию, в общем-то, обычного человека, заплатившего своей жизнью за осознанный выбор - остаться человеком в нечеловеческих условиях.
В его исполнении, несмотря на всю убедительную мужественность артиста, было что-то «достоевское», в исполнительской манере Ивана - больше патетического, плакатного, его Спартак - скорее, харизматический лидер, вождь, пожалуй, даже революционер - романтик, как Че Гевара. Спартак был, кстати, одним из самых любимых героев Команданте.
Прекрасно передавая героику роли, Иван драматически раскрывает и внутреннюю жизнь своего Спартака: потрясение после гладиаторского боя, когда Спартак понимает, что убил товарища; боль от предательства покинувших его соратников; предчувствие поражения в последней битве с войсками Красса; подлинное чувство и нежность в дуэтах с Фригией.
Его Фригия - свеча на ветру - снедаемая тревогой, страхом, стоя на краю, предчувствуя трагическую развязку, пытается все же сберечь, продлить, удержать исчезающие жизнь и счастье.
Ее монологи и дуэты со Спартаком - щемящие, горькие, пронзительные.
Вообще, было ощущение, что в этом спектакле все артисты предстали в лучшей своей форме и раскрылись полностью.
Антагонисты Спартака и Фригии - безжалостный, развращенный, с полубезумным взглядом Красс (Юрий Баранов) и Эгина (Мария Аллаш) - умело пользующаяся слабостью Красса, его «серый кардинал», сильная и хитрая, любящая роскошь жизнелюбивая вакханка.
Надо сказать, что картины из жизни высшего римского общества были столь красочны, исполнены так натуралистично и убедительно, что даже заставили меня вспомнить «Закат Европы» Шпенглера из давно, казалось, забытого курса культурологии - все эти сцены разложения выглядели просто иллюстрацией к высказыванию Шпенглера о бездушных, с животными инстинктами римлянах, стоящих на границе между эллинской культурой и ничем.
Да, картину полного общественного упадка наши замечательные артисты представили со всей силой своего таланта.
Но, несмотря на все эти безрадостные картины и трагический финал, патетический посыл спектакля был так велик, что после него думалось: а ведь человек, по-прежнему, звучит … ну, как там дальше у Горького… Кроме того, вот и Шпенглер тот же - ведь писал же, что за нашей, русско-сибирской, как он ее называл, культурой - будущее…
Так, может быть, какой-то шанс у нас всё еще есть?