Смерть Плохиша.
Он не был и стар, но совсем обрюзг - приходилось расплачиваться за детские пристрастия к варенью и печенью.
Теперь, правда, варенью он предпочитал виски, а печенью - сервелат, но это тоже не шло на пользу его здоровью.
На люди он старался не показываться - даже не из-за страха перед уцелевшими бойцами Красной Армии - полегла Красная Армия на широких лугах, на зеленых лугах, где рожь росла, да гречиха цвела - вся полегла, без остатка, а кто сейчас если и пытался петь походные ее песни, то делали они это так, что вызывали скорее не страх, а уныние.
Везде была власть буржуинская - и в Равнинном Королевстве, и в Горном Буржуинстве, и в Снежном Царстве, и в Знойном Государстве.
Раздолье было буржуинам - что своим, что пришедшим из-за Черных Гор - но почему-то не радовался жизни постаревший Плохиш. Пил виски, писал толстые книги про так и не понятую им страну, в которой даже малыши знали Военную Тайну и крепко держали свое слово - и сам понимал, что ничего не понимает. И не было ему покоя ни в светлый день, ни в темную ночь. И потому пил еще больше.
Что, что Он хотел этим сказать, думал Плохиш, ворочаясь в своей постели бессонными ночами в своем особняке: "Есть,и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете. А и нашли бы, так не завалите, не заложите, не засыплете". Или это: " И когда б вы ни напали, не будет вам победы".
А это - в самом конце - когда перед самой страшной Мукой, которая только есть на свете, Он опустился пол, приложил ухо к тяжелому камню холодного пола, и улыбнулся. Что же Он услышал - чьи шаги, какие звуки, что за музыку?
И, кое-как заснув, приняв свое буржуинское сонное лекарство, Плохиш спрашивал во сне у Того, Кто лежал на зеленом бугре у Синей Реки: "Отчего, Мальчиш, проклятый Кибальчиш, и в Высоком Буржуинстве, и в другом - Равнинном Королевстве, и в третьем - Снежном Царстве, и в четвертом - Знойном Государстве в тот же день в раннюю весну и в тот же день в позднюю осень на разных языках, но те же песни поют, в разных руках, но те же знамена несут, те же речи говорят, то же думают и то же делают?"
Но не было ответа Плохишу.
Пока однажды морозной декабрьской ночью не раздались шаги в особняке. И в комнату не вошел Он - все такой же юный, все такой же гордый, все в той же буденовке с красной звездой. Посмотрел на Плохиша брезгливо и сказал:
- Пошли, Плохиш. Ты всю жизнь хотел узнать нашу Главную Военную Тайну. Пришло твое время.
И умер Плохиш, и узнал он Военную Тайну - да не рассказал другим буржуинам, и теперь им ждать со страхом своей смерти, потому что - если приложить ухо к камню, то можно услышать музыку - будто идет где-то Красная Армия и поет свою походную песню.
Тут и сказке конец, а кто дочитал до конца - молодец.
Теперь, правда, варенью он предпочитал виски, а печенью - сервелат, но это тоже не шло на пользу его здоровью.
На люди он старался не показываться - даже не из-за страха перед уцелевшими бойцами Красной Армии - полегла Красная Армия на широких лугах, на зеленых лугах, где рожь росла, да гречиха цвела - вся полегла, без остатка, а кто сейчас если и пытался петь походные ее песни, то делали они это так, что вызывали скорее не страх, а уныние.
Везде была власть буржуинская - и в Равнинном Королевстве, и в Горном Буржуинстве, и в Снежном Царстве, и в Знойном Государстве.
Раздолье было буржуинам - что своим, что пришедшим из-за Черных Гор - но почему-то не радовался жизни постаревший Плохиш. Пил виски, писал толстые книги про так и не понятую им страну, в которой даже малыши знали Военную Тайну и крепко держали свое слово - и сам понимал, что ничего не понимает. И не было ему покоя ни в светлый день, ни в темную ночь. И потому пил еще больше.
Что, что Он хотел этим сказать, думал Плохиш, ворочаясь в своей постели бессонными ночами в своем особняке: "Есть,и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете. А и нашли бы, так не завалите, не заложите, не засыплете". Или это: " И когда б вы ни напали, не будет вам победы".
А это - в самом конце - когда перед самой страшной Мукой, которая только есть на свете, Он опустился пол, приложил ухо к тяжелому камню холодного пола, и улыбнулся. Что же Он услышал - чьи шаги, какие звуки, что за музыку?
И, кое-как заснув, приняв свое буржуинское сонное лекарство, Плохиш спрашивал во сне у Того, Кто лежал на зеленом бугре у Синей Реки: "Отчего, Мальчиш, проклятый Кибальчиш, и в Высоком Буржуинстве, и в другом - Равнинном Королевстве, и в третьем - Снежном Царстве, и в четвертом - Знойном Государстве в тот же день в раннюю весну и в тот же день в позднюю осень на разных языках, но те же песни поют, в разных руках, но те же знамена несут, те же речи говорят, то же думают и то же делают?"
Но не было ответа Плохишу.
Пока однажды морозной декабрьской ночью не раздались шаги в особняке. И в комнату не вошел Он - все такой же юный, все такой же гордый, все в той же буденовке с красной звездой. Посмотрел на Плохиша брезгливо и сказал:
- Пошли, Плохиш. Ты всю жизнь хотел узнать нашу Главную Военную Тайну. Пришло твое время.
И умер Плохиш, и узнал он Военную Тайну - да не рассказал другим буржуинам, и теперь им ждать со страхом своей смерти, потому что - если приложить ухо к камню, то можно услышать музыку - будто идет где-то Красная Армия и поет свою походную песню.
Тут и сказке конец, а кто дочитал до конца - молодец.