Вспомним Юлию Друнину!
Автор - Белоснежка_11. Это цитата этого сообщения
Вспомним Юлию Друнину!
Юлия Друнина. Фото: Владимир Савостьянов / Фотохроника ТАСС
22 года назад покончила с собой советская поэтесса Юлия Друнина.
С началом Великой Отечественной войны 17-летняя Юлия Друнина записалась в добровольную дружину санитаром. Через два года она была тяжело ранена осколком в шею и признана негодной к военной службе. В госпитале Друнина написала свое первое - и самое известное - стихотворение о войне: «Я только раз видала рукопашный...», а после возвращения в Москву война стала сквозной темой ее творчества. В 1991 году похоронившая мужа Друнина не смогла пережить распад Советского Союза и покончила с собой, отравившись выхлопными газами в своем гараже. В написанном перед смертью стихотворении она объяснила свое решение нежеланием видеть, «как летит под откос Россия».
Я столько раз видала рукопашный, Раз наяву. И тысячу - во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне.
1943
Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не слушал Ко всему привыкший сорок первый год. Я пришла из школы в блиндажи сырые, От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать», Потому что имя ближе, чем «Россия», Не могла сыскать.
Целовались. Плакали И пели. Шли в штыки. И прямо на бегу Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу. Мама! Мама! Я дошла до цели... Но в степи, на волжском берегу, Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу.
Убивали молодость мою Из винтовки снайперской, В бою, При бомбежке И при артобстреле... Возвратилась с фронта я домой Раненой, но сильной и прямой - Пусть душа Едва держалась в теле. И опять летели пули вслед: Страшен быт Послевоенных лет - Мне передохнуть Хотя бы малость!.. Не убили Молодость мою, Удержалась где-то на краю, Снова не согнулась, Не сломалась. А потом - Беды безмерной гнет: Смерть твоя... А смерть любого гнет. Только я себя не потеряла. Сердце не состарилось Ничуть, Так же сильно Ударяет в грудь, Ну, а душу я В тиски зажала. И теперь веду Последний бой С годами, С обидами, С судьбой - Не желаю Ничему сдаваться! Почему? Наверно, потому, Что и ныне Сердцу моему Восемнадцать, Только восемнадцать!
Я родом не из детства - из войны. И потому, наверное, дороже, Чем ты, ценю я радость тишины И каждый новый день, что мною прожит. Я родом не из детства - из войны. Раз, пробираясь партизанской тропкой, Я поняла навек, что мы должны Быть добрыми к любой травинке робкой. Я родом не из детства - из войны. И, может, потому незащищённей: Сердца фронтовиков обожжены, А у тебя - шершавые ладони. Я родом не из детства - из войны. Прости меня - в том нет моей вины...
Я принесла домой с фронтов России Веселое презрение к тряпью - Как норковую шубку, я носила Шинельку обгоревшую свою. Пусть на локтях топорщились заплаты, Пусть сапоги протерлись - не беда! Такой нарядной и такой богатой Я позже не бывала никогда...
Я не привыкла, Чтоб меня жалели, Я тем гордилась, что среди огня Мужчины в окровавленных шинелях На помощь звали девушку - Меня... Но в этот вечер, Мирный, зимний, белый, Припоминать былое не хочу, И женщиной - Растерянной, несмелой - Я припадаю к твому плечу.
Что любят единожды - бредни, Внимательней в судьбы всмотрись. От первой любви до последней У каждого целая жизнь. И, может быть, молодость - плата За эту последнюю треть: За алые краски заката, Которым недолго гореть...
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Вспомним Юлию Друнину!
Юлия Друнина. Фото: Владимир Савостьянов / Фотохроника ТАСС
22 года назад покончила с собой советская поэтесса Юлия Друнина.
С началом Великой Отечественной войны 17-летняя Юлия Друнина записалась в добровольную дружину санитаром. Через два года она была тяжело ранена осколком в шею и признана негодной к военной службе. В госпитале Друнина написала свое первое - и самое известное - стихотворение о войне: «Я только раз видала рукопашный...», а после возвращения в Москву война стала сквозной темой ее творчества. В 1991 году похоронившая мужа Друнина не смогла пережить распад Советского Союза и покончила с собой, отравившись выхлопными газами в своем гараже. В написанном перед смертью стихотворении она объяснила свое решение нежеланием видеть, «как летит под откос Россия».
Я столько раз видала рукопашный, Раз наяву. И тысячу - во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне.
1943
Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не слушал Ко всему привыкший сорок первый год. Я пришла из школы в блиндажи сырые, От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать», Потому что имя ближе, чем «Россия», Не могла сыскать.
Целовались. Плакали И пели. Шли в штыки. И прямо на бегу Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу. Мама! Мама! Я дошла до цели... Но в степи, на волжском берегу, Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу.
Убивали молодость мою Из винтовки снайперской, В бою, При бомбежке И при артобстреле... Возвратилась с фронта я домой Раненой, но сильной и прямой - Пусть душа Едва держалась в теле. И опять летели пули вслед: Страшен быт Послевоенных лет - Мне передохнуть Хотя бы малость!.. Не убили Молодость мою, Удержалась где-то на краю, Снова не согнулась, Не сломалась. А потом - Беды безмерной гнет: Смерть твоя... А смерть любого гнет. Только я себя не потеряла. Сердце не состарилось Ничуть, Так же сильно Ударяет в грудь, Ну, а душу я В тиски зажала. И теперь веду Последний бой С годами, С обидами, С судьбой - Не желаю Ничему сдаваться! Почему? Наверно, потому, Что и ныне Сердцу моему Восемнадцать, Только восемнадцать!
Я родом не из детства - из войны. И потому, наверное, дороже, Чем ты, ценю я радость тишины И каждый новый день, что мною прожит. Я родом не из детства - из войны. Раз, пробираясь партизанской тропкой, Я поняла навек, что мы должны Быть добрыми к любой травинке робкой. Я родом не из детства - из войны. И, может, потому незащищённей: Сердца фронтовиков обожжены, А у тебя - шершавые ладони. Я родом не из детства - из войны. Прости меня - в том нет моей вины...
Я принесла домой с фронтов России Веселое презрение к тряпью - Как норковую шубку, я носила Шинельку обгоревшую свою. Пусть на локтях топорщились заплаты, Пусть сапоги протерлись - не беда! Такой нарядной и такой богатой Я позже не бывала никогда...
Я не привыкла, Чтоб меня жалели, Я тем гордилась, что среди огня Мужчины в окровавленных шинелях На помощь звали девушку - Меня... Но в этот вечер, Мирный, зимний, белый, Припоминать былое не хочу, И женщиной - Растерянной, несмелой - Я припадаю к твому плечу.
Что любят единожды - бредни, Внимательней в судьбы всмотрись. От первой любви до последней У каждого целая жизнь. И, может быть, молодость - плата За эту последнюю треть: За алые краски заката, Которым недолго гореть...
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru