Почти святочный рассказ
Инфляция. Девальвация. Повышение цен. Особенно на лекарства. Пока до аптеки вприпрыжку доковыляешь, ан цена-то уже вдвое. Лекарства, поди, все заморские, а за морем телушка - полушка, да рубль перевоз, да растаможка - два, да НДС - три, ну и пошло-поехало…
Он шаркающей стариковской походкой, чтоб разношенные тапки не свалились, подошёл к последнему, неполному ещё, сундуку и, покряхтывая, присел перед ним на стульчик. Незаметно прилепленный волос Златовласки был на месте, никто крышку не открывал. Да и некому было.
Оно и хорошо, и плохо, что некому. Хорошо, потому как никто по сундукам не шастает, меч-кладенец куда ни попадя не кладёт, ящичек с серебряным блюдечком да наливным яблочком на сериалы не настраивает. Порядок должон быть. А плохо - потому как никто супротив не сядет, кудряву головушку ручкой пухлою подпираючи, да и не спросит: - Костюшечка-дорогушечка, а не подать ли тебе ещё пампушечек с пылу с жару к борщечку? - Да и где тот борщик с красным огнедышащим перцем, с плавающими золотыми медалями, с натёртыми чесноком пампушками да запотелым хрустальным графинчиком на белой скатерти-самобранке… Одна бранящаяся скатерть и осталась. Ан и та после моли да стирок одряхлела, слышать плохо стала, под нос бурчит - и побраниться не с кем.
Кощей со вздохом обвёл взглядом противоположную стену зала. Вдоль стены стояли заполненные сундуки и шкафы со скелетами. Рядом со шкафами висели картины или фотографии, на которых были изображены покойницы-жёны, а рядом сам Кощей в молодые годы - крепкий брюнет с короткой бычьей шеей и густой иссиня-чёрной бородой. - Герцог Синяя Борода, так меня тогда и звали, - с удовольствием подумал Кощей. - Всё-таки умели делать средства для радикальной окраски волос!
В первом шкафу слева была, кажись, Царевна Марья Моревна. А может - и нет. Это в реестр надо лазить, в опись. А дальше и того хуже, разве всех упомнишь. Вот Василисы Премудрой и Елены Прекрасной точно нет, это уж в последние века было, когда стар стал по балам да ристалищам скакать. Скушно стало жёнкам, вот и сбёгли от старого мужа с ладными молодцами. Да и то -молодцы-то были наняты Пенсионным фондом для смерти Кощеевой, больно устал Фонд ждать, когда Кощеюшка свой плановый срок доживания выполнит. Всю статистику им попортил старик. Сначала по-хорошему просили помереть, а потом… Нет уж, спасибо вам, Вася да Алёнушка, что сбёгли да киллеров увели!
А шкафы пустые остались. Пока был Синей Бородой, да сила в руках держалась, так жену пришибить - не проблема. Бьёт - значит любит. Совсем убил - шибко любил. Опять же - к порядку приучал. А не ходи, где не велено, сейфы не открывай, там материалы почище государственной важности и стерильные органы для регенерации. А теперь и сейфы попустели.
Дверь открылась, вошла - жена не жена, так, домработница из иммигрантов, Гюльчатай. Хозяйственная. Скромная. Весёлая обычно. Ан глазки в пол, на связке ключей пятнышко кровавое крохотное - без спросу в регенерационную камеру заходила, где запасные органы лежат.
- Господин, я без спросу в регенерационную камеру заходила: там предохранитель на температурном реле полетел, починила. Заодно фильтры бактерицидные в ламинарном шкафу поменяла. А ещё, когда пыль протирала, то шкафы открывала, скелеты там нашла, тоже протёрла. Господин, очень много работы для одной, трудно со всем управиться. Давай оживим остальных женщин, хороший работающий коллектив получится!
Кощей посмотрел на шкафы - над ними розовыми флуоресцирующими облачками заколыхались предрождественские призраки жён.
- Рождество? - понимающе спросил он, чувствуя, как его сердце непривычно смягчается и добреет.
- Какое Рождество, господин? Месяц Мухаррам, день Ашура прошёл, господин. Я муллу вызову, он всех жён заново оформит, чтобы все сразу с тобой в законном браке были.
- Будешь моей любимой женой, - мрачно пообещал Кощей Синяя Борода.