Писатель о писателях
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Вот никто не может лучше и точнее написать о конфликте двух больших художников, чем третий большой художник. Браво, Татьяна Никитична. При том, что мы с ней - люди из двух разных миров, очень часто не могу не восхититься и не перепостить.
Пишет Татьяна Толстая:
"Тут вот все обсуждают переписку (перепиську?!), или перепалку (ой, тоже двусмысленно звучит) Лимонова с Макаревичем.
Вставлю свои пять копеек.
Лимонова я не люблю, он меня тем более. Поэтому я максимально объективна. Лимонов - большой писатель. Нет, не так. Лимонов - Большой Писатель. Писателя же, как мне завещали те, кто был лучше и умнее меня, надо судить по его лучшим, самым сильным вещам, а не по слабым, так же как красавицу надо ценить в полном блеске ее расцвета, а не тогда, когда ее выкатывают в больничный коридор на инвалидном кресле, согбенную, с Паркинсоном и морщинами.
И если применять к Лимонову этот критерий, он Большой Писатель. Кроме того, Лимонов знает (ну, или знал) некоторые простые, но эффективные правила самообороны, а Макаревич, похоже, их не знал и не знает, совсем не понимает, поэтому попадает в слабую позицию, и журнал "Сноб" помог ему эту позицию еще ослабить.
Кто нежный и нервный, тот уже отвернулся, а для выносливых напомню: в романе "Это я, Эдичка" Лимонов описал, как он в минуту жизни трудную отсасывал у негра в Нью-Йорке. Было это или не было, неважно: это художественный прием простой убойной силы; он обозначает вот что: "и после этого мне ничего не страшно, все нипочем, и ничего вы мне не сделаете".
И теперь идет Лимонов такой, овеянный мраком, - на площади идет и в автозаки, в тюрьмы и в кремлевские палаты, и ему, действительно, все нипочем.
Ну и когда выскакивает чистюля Макаревич с жалким предложением: "а теперь, дядя, и у меня отсоси", то как он после этого выглядит? Слабо он выглядит. Вторично. Уцененно.
Этот пост не про политику, не про Россию-Украину, не про хороших-плохих, не про наших-ваших, не про Путина, не про Меркель и не про Госдеп. Не про Обаму! Он про то, что есть художественная литература и история художественной литературы, и все, что начертано алмазным резцом, даже то, что вы считаете отвратительным, - останется на скрижалях.
А кто обоссыт скрижали, может остаться в дураках."
Вот никто не может лучше и точнее написать о конфликте двух больших художников, чем третий большой художник. Браво, Татьяна Никитична. При том, что мы с ней - люди из двух разных миров, очень часто не могу не восхититься и не перепостить.
Пишет Татьяна Толстая:
"Тут вот все обсуждают переписку (перепиську?!), или перепалку (ой, тоже двусмысленно звучит) Лимонова с Макаревичем.
Вставлю свои пять копеек.
Лимонова я не люблю, он меня тем более. Поэтому я максимально объективна. Лимонов - большой писатель. Нет, не так. Лимонов - Большой Писатель. Писателя же, как мне завещали те, кто был лучше и умнее меня, надо судить по его лучшим, самым сильным вещам, а не по слабым, так же как красавицу надо ценить в полном блеске ее расцвета, а не тогда, когда ее выкатывают в больничный коридор на инвалидном кресле, согбенную, с Паркинсоном и морщинами.
И если применять к Лимонову этот критерий, он Большой Писатель. Кроме того, Лимонов знает (ну, или знал) некоторые простые, но эффективные правила самообороны, а Макаревич, похоже, их не знал и не знает, совсем не понимает, поэтому попадает в слабую позицию, и журнал "Сноб" помог ему эту позицию еще ослабить.
Кто нежный и нервный, тот уже отвернулся, а для выносливых напомню: в романе "Это я, Эдичка" Лимонов описал, как он в минуту жизни трудную отсасывал у негра в Нью-Йорке. Было это или не было, неважно: это художественный прием простой убойной силы; он обозначает вот что: "и после этого мне ничего не страшно, все нипочем, и ничего вы мне не сделаете".
И теперь идет Лимонов такой, овеянный мраком, - на площади идет и в автозаки, в тюрьмы и в кремлевские палаты, и ему, действительно, все нипочем.
Ну и когда выскакивает чистюля Макаревич с жалким предложением: "а теперь, дядя, и у меня отсоси", то как он после этого выглядит? Слабо он выглядит. Вторично. Уцененно.
Этот пост не про политику, не про Россию-Украину, не про хороших-плохих, не про наших-ваших, не про Путина, не про Меркель и не про Госдеп. Не про Обаму! Он про то, что есть художественная литература и история художественной литературы, и все, что начертано алмазным резцом, даже то, что вы считаете отвратительным, - останется на скрижалях.
А кто обоссыт скрижали, может остаться в дураках."