Заметки на полях фестиваля - 14
В отличие от прошлогодних фестивалей, досыта пичкавших нас мелкотемьем, камерностью и бесконечным исследованием "индивидуального психологизма", ММКФ-33 можно с полным основанием назвать прорывным. На моей памяти это первый кинофорум с таким высоким содержанием не просто остросоциального, а подлинно коммунистического, революционного, национально-освободительного кино - то, что раньше пряталось в спецпрограмме "Социалистический авангардизм", знакомившей с кинонаследием первой половины 20 столетия, выплеснулось равномерно по всем номинациям и выглядит достойнейшей альтернативой пластмассовому, целлулоидному миру Голливуда. Революционная традиция 19 века переплетается с антиколониальным, национально-освободительным ветром 1960-х и перекидывает мостик в сегодняшнее антиимпериалистическое бурление Европы, Латинской Америки, арабского Востока. Носителем какого бы мировоззрения ни был современный режиссер, избежать этой тематики удается лишь создателям фэнтези и мультиков, а не замечать того, что происходит на улице, значит окончательно уйти в параллельную реальность....
Сегодняшнему испанцу, можно сказать, и выдумывать ничего не надо, революция пришла к нему под окна, и для того, чтобы её снимать, можно не утруждать себя вымучиванием сценариев, а спокойно переквалифицироваться в документалиста и снимать виды с собственного балкона. Тем не менее для испанского кинематографа всегда характерно обращение к бывшему колониальному наследию, и испанка Исиар Больяин в своей ленте "Они продают даже дождь" тесно сплетает вымысел и реальность, показывая перекличку эпох.
"Они продают даже дождь" - только на первый взгляд "кино про кино", а на самом деле - пример остросоциальной, антиимпериалистической кинозарисовки, пропагандистской в лучшем смысле этого слова. Испанская съёмочная группа в условиях жесткого бюджетного дефицита снимает фильм о завоеваниях Колумба. Поскольку денег в обрез, а жадные продюсеры скандалят из-за каждой копейки, грозя свернуть съёмки, дорогущая Мексика отпадает, и группа отправляется в Боливию - самую бедную и самую "индейскую" страну региона. В роли молодого режиссера Себастьяна - главная замануха для девушек-блондинок, зеленоглазый душка Гаэль Гарсиа Берналь:)), и поначалу создается впечатление, что сюжет будет выстроен вокруг конфликта творчески одержимого режиссера и брутального, прижимистого продюсера с бритой башкой и глазами бездушного хищника (блестящий Луис Тосар). Примечательно, что для Себастьяна Колумб - не первооткрыватель и миссионер, несущий свет цивилизации, а жестокий оккупант, истребляющий аборигенов: трактовка, кажущаяся нам столь естественной и чуть ли не единственно возможной, для испанского кинематографиста - уже акт гражданского мужества, поверьте:). Съемочная группа проводит кастинг и набирает массовку из местного индейского населения Кочабамбы, центра одной из боливийских провинций. На одну из главных ролей уговаривают самобытного и яркого Даниэля, представителя народности кечуа, поломавшего весь ход кастинга и покорившего кинематографистов естественностью и харизмой.
До этого момента у зрителя складывается ощущение, что испанка Исиар Больяин сняла этакий испанский ответ панфиловскому "Началу", но тут в творческую атмосферу съёмочной площадки вторгается жестокая реальность. Те, кто следит за мировыми новостями, безусловно, помнят это слегка мультяшное название "Кочабамба" по острым и трагическим событиям одиннадцатилетней давности, когда в 2000 году Кочабамба стала центром борьбы за воду - после вынужденной приватизации Международным Валютным Фондом системы водоснабжения города, когда цены на воду в одночасье взлетели втрое, что для огромного количества индейских семей оказалось вопросом выживания и привело к крупнейшим народным выступлениям и жестокой борьбе (кстати, в ходе этой борьбы получило боевое крещение "Движение за социализм", впоследствии приведшее к власти Президента Эво Моралеса). Накал сопротивления был настолько острым, что через несколько месяцев правительство было вынуждено снять военное положение и заблокировать приватизацию.
Сцены уличных боёв сняты настолько жизненно, что кажутся документальными; не удивлюсь, если Исиар Больяин чередует постановочные сцены с хроникой реальных сражений. Надо ли говорить, что фаворит и талисман съемочной группы Даниэль оказывается лидером борющегося профсоюза, гражданским активистом, выводящим соплеменников на борьбу с губительной силой глобализации?... Он постоянно арестовывается властями, режиссер с продюсером выкупают его из тюрьмы, ибо съемки вожделенного фильма под угрозой, а гримерам каждый раз приходится творить чудеса, поскольку после каждого пребывания в полицейском участке лицо Даниэля превращается в кровавую кашу. На все мольбы кинематографистов поберечь себя и не лезть на передовую (хотя бы на время съемочного процесса:)) Даниэль лаконично отвечает: "Вода - это жизнь. Тебе не понять..."
В один прекрасный момент полиция соглашается отпустить активиста из застенков только на съемку очередного эпизода, под честное обещание киношников после съемок доставить бузотера обратно в каменный мешок. Читатель ждёт уж рифмы "розы", предвкушая, как сентиментальный интеллигент левых взглядов Себастьян будет сопротивляться бритому цинику-продюсеру, для которого, казалось бы, не существует ничего, кроме личной выгоды и прагматического расчета, но не тут-то было - Больяин опрокидывает все клише и ломает стереотипы. Когда шальная пуля ранит дочь Даниэля, и съемочная бригада оказывается перед выбором, продолжать ли съемку в более безопасной провинции или прорываться в больницу в эпицентре боёв, тонкая натура Себастьяна требует спасать фильм, а лысый куркуль-продюсер, ко всеобщему удивлению, рвется спасать попавшего в беду человека...
Для нас, привыкших к мрачной киночернухе, в которую превратился реализм, и отвыкших от хэппи-эндов, финал фильма кажется слащаво-карамельным - мы ведь знаем, что зло всегда лучше организовано и у него больше денег, а добро никогда не побеждает.... Это бы было именно так, если бы мы не знали о том, что борьба Кочабамбы за воду В РЕАЛЕ закончилась победой индейской бедноты над всемогущими транснациональными корпорациями, и это коренным образом меняет восприятие фильма. Это высококачественное, доброе, подвижническое кино, которое одновременно можно смотреть и как сентиментальную мелодраму, и как учебный фильм для гражданского активиста и уличного бойца, с правильно расставленными акцентами и одновременно лишенное ложной нравоучительности и схематизма. Весьма рекомендую.
А теперь перенесемся в пространстве, но не во времени - действие фильма 71-летнего ливанца Мунира Маасри "Улица Ювелена" происходит, как и в фильме испанки Больяин, на рубеже тысячелетий, в начале нулевых, и посвящено борьбе молодых ливанцев - студентов экономического факультета Университета Святого Иосифа (именно на бейрутской улице Ювелена и располагается университетский кампус) - против сирийского проникновения в страну, за независимость Ливана.
Фильм Маасри - яркий пример того, как исторический контекст влияет на угол зрения:). Если на прошлогоднем ММКФ "Улица Ювелена" воспринималась бы совершенно однозначно, то сегодня, на фоне антисирийской операции Мирового Зла, при всей симпатии к справедливой ливанской борьбе за независимость, никак не отделаться от подспудного ощущения кукиша в кармане - этакий вклад в антиасадовскую кампанию:(. Для того, чтобы восстановить слегка нарушенный этический баланс, организаторам ММКФ было бы достаточно всего лишь включить в программу фестиваля какую-нибудь сирийскую картину, но когда наш киноистеблишмент заботился не о ложной политкорректности, а о реальном политическом такте и дипломатии, пусть даже в киноискусстве?:(...
В общем, эти претензии совсем не к Маасри и его фильму. Первое, что поражает воображение - сугубо молодежный стиль и взгляд автора, и если бы с афиш на нас не смотрел убеленный сединами дедок, то вполне можно было подумать, что фильм снимался молодым режиссером, специализирующимся на молодежных комедиях и фильмах о проблемах полового созревания - молодость духа, граничащая с инфантилизмом. Помимо традиционных для жанра фильмов о революции проблем, - мужество и предательство, верность принципам и конформизм, готовность идти до конца и малодушие - автор концентрируется на проблемах возрастной психологии, первой любви, первого секса, ревности и т.п. В глаза бросается исключительная для арабской страны свобода нравов и гендерных отношений - недаром Бейрут называют арабским Парижем: подчеркнутая сексуальность женских нарядов, далекое от монашеского поведение, девственность как архаизм, и весь этот праздник юной плоти тесно переплетен с политической реальностью, весьма далёкой от праздничной. Когда герои тащат по лестнице общежития увесистые чемоданы, строгий комендант вопрошает: "Флаги? Листовки?", и ему не приходит в голову, что внутри спрятаны сложенные вчетверо девушки, которых по-другому никак не привести к себе и не оставить на ночь...
Гомерически хохотала над мудацкой фестивальной критикой, ухитрившейся описать "Улицу Ювелена" как "фильм из жизни мусульман":))). Кем надо быть, чтобы не просечь, что Университет Святого Иосифа - христианский?...
Резюме фильма оригинальностью, прямо скажем, не подкупает: если есть в стаде паршивая овца, то это непременно представитель творческой профессии. Предателем оказывается самый гуманитарий из всех гуманитариев (фильм про студентов-экономистов) - журналист-фотограф.....
Интересно было в кулуарах фестиваля наблюдать за молодежной командой ливанских актеров:)))) - если на экране они были внешним олицетворением раздолбайства в футболках и потертых джинсах, то в коридорах ММКФ рассекала группа подтянутых набриолиненных юношей и фемин в абсолютно одинаковых тёмно-синих костюмах:)) - обычно так выглядят северокорейские группы, моментально выделяемые глазом из общей толпы...