Нужда государства
Портняжки уже готовились кроить тяжёлую золотую парчу, когда вошёл Первый министр и повёл вокруг правительственным взглядом.
На огромном столе посреди зала волнились парча, шёлк и бархат, ворошились бесценные кружева, громоздились башни золотых нитей и острова жемчугов и драгоценных камней. Из этого океана портняжного готово было в пене кружев родиться новое платье короля.
- Вот что, ребята, - рассеянно сказал Первый министр, барабаня ногтями по столешнице, - есть мнение соорудить нашему обожаемому государю совсем особенное платье - никем и никогда прежде невиданное! Идеальное платье, не побоюсь этого слова, - воображаемое! Такое, чтобы Его Величество и подданные Его это платье не видели и осязали, а воображали его себе. Во всём его великолепии!
[прикинь, у короля платье!]- Но..
- Не скрою, идея не без прицела, - Первый министр сложил большой и указательный пальцы колечком и навёл его на обомлевших портняжек, - судьба подданных Его Величества будет напрямую зависеть от их воображения. Чем роскошнее платье удастся увидеть человеку, тем очевиднее будет его преданность королю и тем шире откроются для него створки социальных лифтов! Ну или казематов Глубокой Башни... Зачем королевству люди без воображения, м-м?
- Да, но куда..?
- Буду краток - на нужды государства!
Тяжёлые портьеры по стенам зала всколыхнулись, заволновались и вдруг приняли в свои недра всё, что было на столе: ткани, нити, драгоценности. Лишь клацнули впустую ножницы и метр в ужасе закрутился маленьким смерчем на пустынных просторах стола.
Остальное вы знаете. В точно назначенный срок платье было готово и вызвало неподдельное восхищение придворных. Даже Его Величество, покрутившись перед зеркалом, признал, что не видел подобной роскоши не только в собственном королевстве, но даже на страницах журналов страны Мод.
Вскоре состоялся и торжественный выход короля. Народная тишина, звенящая от напряжённого воображения, как и положено, разрядилась бурей восторгов и штормом обожания, среди которых совсем потерялось осторожное недоумение маленького подмастерья.
Позже, бродя по окраинам вдоль городских стен, удручённый скудостью собственного воображения мальчик вдруг остановился перед только что отштукатуренной стеной. Он подобрал уголёк от сгоревшего факела и вывел на стене:
А КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ!
Только через несколько дней мальчишка вновь оказался у той стены. Он уже успел позабыть о той своей надписи, занятый повседневным лавированием в потоке скучных дел и подзатыльников. Его надпись оказалась густо окружена множеством других надписей разных почерков и размеров. Общий смысл этих надписей, ругательных и снисходительных, ехидных и терпеливо разъяснительных, сводился к тому, что вот, мол, чего только не придумают люди без воображения, чтобы оправдать свою ущербную фантазию.
И только в самом уголке стены кто-то нарисовал странную картинку: маленький кулачок с оттопыренным вверх большим пальцем.
На огромном столе посреди зала волнились парча, шёлк и бархат, ворошились бесценные кружева, громоздились башни золотых нитей и острова жемчугов и драгоценных камней. Из этого океана портняжного готово было в пене кружев родиться новое платье короля.
- Вот что, ребята, - рассеянно сказал Первый министр, барабаня ногтями по столешнице, - есть мнение соорудить нашему обожаемому государю совсем особенное платье - никем и никогда прежде невиданное! Идеальное платье, не побоюсь этого слова, - воображаемое! Такое, чтобы Его Величество и подданные Его это платье не видели и осязали, а воображали его себе. Во всём его великолепии!
[прикинь, у короля платье!]- Но..
- Не скрою, идея не без прицела, - Первый министр сложил большой и указательный пальцы колечком и навёл его на обомлевших портняжек, - судьба подданных Его Величества будет напрямую зависеть от их воображения. Чем роскошнее платье удастся увидеть человеку, тем очевиднее будет его преданность королю и тем шире откроются для него створки социальных лифтов! Ну или казематов Глубокой Башни... Зачем королевству люди без воображения, м-м?
- Да, но куда..?
- Буду краток - на нужды государства!
Тяжёлые портьеры по стенам зала всколыхнулись, заволновались и вдруг приняли в свои недра всё, что было на столе: ткани, нити, драгоценности. Лишь клацнули впустую ножницы и метр в ужасе закрутился маленьким смерчем на пустынных просторах стола.
Остальное вы знаете. В точно назначенный срок платье было готово и вызвало неподдельное восхищение придворных. Даже Его Величество, покрутившись перед зеркалом, признал, что не видел подобной роскоши не только в собственном королевстве, но даже на страницах журналов страны Мод.
Вскоре состоялся и торжественный выход короля. Народная тишина, звенящая от напряжённого воображения, как и положено, разрядилась бурей восторгов и штормом обожания, среди которых совсем потерялось осторожное недоумение маленького подмастерья.
Позже, бродя по окраинам вдоль городских стен, удручённый скудостью собственного воображения мальчик вдруг остановился перед только что отштукатуренной стеной. Он подобрал уголёк от сгоревшего факела и вывел на стене:
А КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ!
Только через несколько дней мальчишка вновь оказался у той стены. Он уже успел позабыть о той своей надписи, занятый повседневным лавированием в потоке скучных дел и подзатыльников. Его надпись оказалась густо окружена множеством других надписей разных почерков и размеров. Общий смысл этих надписей, ругательных и снисходительных, ехидных и терпеливо разъяснительных, сводился к тому, что вот, мол, чего только не придумают люди без воображения, чтобы оправдать свою ущербную фантазию.
И только в самом уголке стены кто-то нарисовал странную картинку: маленький кулачок с оттопыренным вверх большим пальцем.