Опасная гостья
А вот жила на болоте жаба, большая была дура, прямо даже никто не верил, и вот повадилась она, дура, глупства всякие придумывать да по болоту разносить. У нас таких дур сроду не живало, все жабы степенные, приличные, а эта не из нашенских была, пришлая. Правильнее будет говорить - прилетевшая.
Ну да, прямо вот с неба и свалилась нам на голову. Рассказывала, что будто бы с утками в теплые края летела, и сама будто все это и придумала - уткам, сталбыть, прутик в клювы сунула, а сама за него пастью-то своей зацепилась, так будто и летели, утки только менялись, чтоб не уставать. А над нашим болотом будто закричала она чево-то, мол, глядите на меня, жабы да лягушки, мы тоже летать могём! Ну, и упала будто, а я так думаю, уткам надоело дармоедину эту за собой тащить, вот они ее и бросили.
Да, так вот она сразу, как с неба свалилась, не в себе малость была, байки-то все рассказывала, как на своем старом болоте жила-поживала. Прям послушать, рай у их там был, не иначе, дево улетала оттель, непонятно. И тут повадилась всякое придумывать, молодым лягушкам голову дурить.
То, значить, поволокла их за собой в деревню, будем, говорит, силу воли вырабатывать. Залезла в крынку-то с молоком и ну ногами бултыхать, чуть не потопла, хорошо, журавель мимо знакомый пролетал, вытащил болезную, а то утопла бы, как пить дать. Так она ишшо на него и наквакала, мол, каб не ты, я б из ентого молока масло сбила да сама б и вылезла! Маслобойка, ну. Наши-то долго потом за животики держалися. Нет чтоб спасибочки сказать, а он ведь и проглотить ее мог. Дык она еще и ему советы давала, дескать, не ходи к лисе с ентим угощением свататься, не выйдет у вас ничево. Каши, мол, лучше навари, а не окрошки, тогда, может, и получится. Вот ей дело, дуре? Но по правде сказать, ничево и не получилось, видно, сглазила она их, а ведь дело-то к свадебке шло.
Или еще давай всем врать, что лягушки с быками в сродстве. Ну вот же дурища, а? Есть, говорит, где-то в жаркой Африке (что за Африка такая, никому невдомек) лягушка-бык. Мол, раздувается, чуть не с быка ростом-то делается, да еще и мычит, как в бочку. Ох уж все хохотали. Где ж видано такое, чтоб лягушка-бык? Спрашиваем, а коровы-лягушки нету там? А она надуется ровно тот бык, мол, неучи вы все необразованные, о чем с вами разговаривать.
Ну ладно, на смех-то мы ее подняли, она и попритихла вроде даже маленько, а потом как накинется на самую нашу уважаемую в болоте жабу! Ой, че было-то! Та сыночка оженить хотела, уж и невесту ему приглядела. По правде сказать, там глядеть-то не на что было, ручки-ножки, как у комара, бледная, тошшая и кормить непонятно чем, мошек не ест. Но присох к ей мальчик, так чево не жениться? А дура-то эта ну их отчитывать, мол, не вашего роду-племени девица, вы себе по болоту невест подбирайте, таких же квакушек пустоголовых, а не прынцессу эльфийскую воруйте! Ой, уморила! Мы, сталбыть, пустоголовые, а сама-то кто? И эта тоже, с ножками-то, как ниточки. Прынцесса, гляди-ко, эльфийская сыскалася! Дык ведь подговорила как-то рыб или ково, и перегрызли они стебель у лопуха. Остался жабеныш без невесты, а уж на пир свадебный всякого заготовили.
Хотели мы жабу-то енту залетную с боблота прогнать, но пожалели все-таки, не вовсе мы тут бессердечные.
А она и вовсе с ума сбрендила. Нацепила себе на башку колечко какое-то блескучее, корона это, говорит, и объявила себе царевной-лягушкой. Сидит на кочке и ждет, когда за ей царевич явится. Наши-то все хохочут, а какие помоложе, тоже давай себе короны искать. Прям вот на каждой кочке порасселися и ждут.
И что ты думаешь? Царь соседский аккурат своих сыновей женить собрался! Да не просто женить, а чтоб по жребию. Стрелы они в чисто поле пускали, куда упадет, там и невеста. Старшие сыновья с умом стрелы-то пускали, один к купеческой дочке на двор, другой к к дворянской. А младший, как водится, дурак-дураком, куда стрельнул, не глядел, и стрела евоная прямо на кочку к нашей дуре и опустилась. И царевич ентот жабу в карман засунул да к батюшке и отволок. Вот радость-то была, я чаю! Но оженили, уговор дороже денег.
А она там пуще прежнего чудить начала. Сказывали, то в коробчонке какой-то каталась, то хлебы печь пыталася, то на царском пиру костями гостей закидывала да вином поливала, а после и вовсе хотела с себя шкуру содрать. А потом возьми да сбеги. К Кощею, бают, сбегла, волшбе да мудрости у него учиться. Ну, не дура?
Царевич-то Иван сильно убивался, больше-то за него никто идти не захотел. И то, дурак дурака видит издалека, не зря сказано, а умные девицы с таким под венец не пойдут, даром что царский сын.
Но это уж нас не касаемо, а вот то, что лягушонки молодые на нашем болоте до сих пор царевичей ждут, а от своих видных женихов нос воротят, наша забота, конечно. Ну, мы из них эту дурь-то повыбьем со временем, главное, чтобы та дура не вернулась или новая не прилетела. Так что дежурим вот теперь, на небо поглядываем, а чуть что, гнать их поганой метлой, неча тут на нашем болоте сумасбродить, у нас тут испокон веков тишь да гладь.
Ну да, прямо вот с неба и свалилась нам на голову. Рассказывала, что будто бы с утками в теплые края летела, и сама будто все это и придумала - уткам, сталбыть, прутик в клювы сунула, а сама за него пастью-то своей зацепилась, так будто и летели, утки только менялись, чтоб не уставать. А над нашим болотом будто закричала она чево-то, мол, глядите на меня, жабы да лягушки, мы тоже летать могём! Ну, и упала будто, а я так думаю, уткам надоело дармоедину эту за собой тащить, вот они ее и бросили.
Да, так вот она сразу, как с неба свалилась, не в себе малость была, байки-то все рассказывала, как на своем старом болоте жила-поживала. Прям послушать, рай у их там был, не иначе, дево улетала оттель, непонятно. И тут повадилась всякое придумывать, молодым лягушкам голову дурить.
То, значить, поволокла их за собой в деревню, будем, говорит, силу воли вырабатывать. Залезла в крынку-то с молоком и ну ногами бултыхать, чуть не потопла, хорошо, журавель мимо знакомый пролетал, вытащил болезную, а то утопла бы, как пить дать. Так она ишшо на него и наквакала, мол, каб не ты, я б из ентого молока масло сбила да сама б и вылезла! Маслобойка, ну. Наши-то долго потом за животики держалися. Нет чтоб спасибочки сказать, а он ведь и проглотить ее мог. Дык она еще и ему советы давала, дескать, не ходи к лисе с ентим угощением свататься, не выйдет у вас ничево. Каши, мол, лучше навари, а не окрошки, тогда, может, и получится. Вот ей дело, дуре? Но по правде сказать, ничево и не получилось, видно, сглазила она их, а ведь дело-то к свадебке шло.
Или еще давай всем врать, что лягушки с быками в сродстве. Ну вот же дурища, а? Есть, говорит, где-то в жаркой Африке (что за Африка такая, никому невдомек) лягушка-бык. Мол, раздувается, чуть не с быка ростом-то делается, да еще и мычит, как в бочку. Ох уж все хохотали. Где ж видано такое, чтоб лягушка-бык? Спрашиваем, а коровы-лягушки нету там? А она надуется ровно тот бык, мол, неучи вы все необразованные, о чем с вами разговаривать.
Ну ладно, на смех-то мы ее подняли, она и попритихла вроде даже маленько, а потом как накинется на самую нашу уважаемую в болоте жабу! Ой, че было-то! Та сыночка оженить хотела, уж и невесту ему приглядела. По правде сказать, там глядеть-то не на что было, ручки-ножки, как у комара, бледная, тошшая и кормить непонятно чем, мошек не ест. Но присох к ей мальчик, так чево не жениться? А дура-то эта ну их отчитывать, мол, не вашего роду-племени девица, вы себе по болоту невест подбирайте, таких же квакушек пустоголовых, а не прынцессу эльфийскую воруйте! Ой, уморила! Мы, сталбыть, пустоголовые, а сама-то кто? И эта тоже, с ножками-то, как ниточки. Прынцесса, гляди-ко, эльфийская сыскалася! Дык ведь подговорила как-то рыб или ково, и перегрызли они стебель у лопуха. Остался жабеныш без невесты, а уж на пир свадебный всякого заготовили.
Хотели мы жабу-то енту залетную с боблота прогнать, но пожалели все-таки, не вовсе мы тут бессердечные.
А она и вовсе с ума сбрендила. Нацепила себе на башку колечко какое-то блескучее, корона это, говорит, и объявила себе царевной-лягушкой. Сидит на кочке и ждет, когда за ей царевич явится. Наши-то все хохочут, а какие помоложе, тоже давай себе короны искать. Прям вот на каждой кочке порасселися и ждут.
И что ты думаешь? Царь соседский аккурат своих сыновей женить собрался! Да не просто женить, а чтоб по жребию. Стрелы они в чисто поле пускали, куда упадет, там и невеста. Старшие сыновья с умом стрелы-то пускали, один к купеческой дочке на двор, другой к к дворянской. А младший, как водится, дурак-дураком, куда стрельнул, не глядел, и стрела евоная прямо на кочку к нашей дуре и опустилась. И царевич ентот жабу в карман засунул да к батюшке и отволок. Вот радость-то была, я чаю! Но оженили, уговор дороже денег.
А она там пуще прежнего чудить начала. Сказывали, то в коробчонке какой-то каталась, то хлебы печь пыталася, то на царском пиру костями гостей закидывала да вином поливала, а после и вовсе хотела с себя шкуру содрать. А потом возьми да сбеги. К Кощею, бают, сбегла, волшбе да мудрости у него учиться. Ну, не дура?
Царевич-то Иван сильно убивался, больше-то за него никто идти не захотел. И то, дурак дурака видит издалека, не зря сказано, а умные девицы с таким под венец не пойдут, даром что царский сын.
Но это уж нас не касаемо, а вот то, что лягушонки молодые на нашем болоте до сих пор царевичей ждут, а от своих видных женихов нос воротят, наша забота, конечно. Ну, мы из них эту дурь-то повыбьем со временем, главное, чтобы та дура не вернулась или новая не прилетела. Так что дежурим вот теперь, на небо поглядываем, а чуть что, гнать их поганой метлой, неча тут на нашем болоте сумасбродить, у нас тут испокон веков тишь да гладь.